Разработчики подчёркивают: нововведений бояться не нужно. Принципы и стандарты оказания помощи остались прежними, время транспортной доступности, как и раньше, составляет 20 минут, бригады скорой помощи будут продолжать оказывать два вида помощи – экстренную (при наличии угрозы жизни) и неотложную независимо от наличия полиса ОМС. 

Изменения коснулись набора медикаментов: в списке лекарств больше нет устаревших, на их место пришли более новые препараты, в частности, обезболивающие, останавливающие кровь, а также заменители плазмы. В автомобилях класса С, отправляющихся на самые сложные случаи, наряду с дефибрилляторами, кардиомониторами, электрокардиографами, аппаратами для наркоза и искусственной вентиляции лёгких появились аппараты для ультразвукового исследования. Кроме того, до середины февраля должно завершиться дооборудование всех машин спутниками, точнее, необходимыми сим-картами. По словам главного врача Иркутской городской станции скорой помощи Андрея Ворожбы, в конце 2012 года полностью были оборудованы 90% автомобилей областного центра.

После эксперимента в Санкт-Петербурге и Сочи в состав бригад «скорой» по всей России вливаются санитары-водители и фельдшеры-водители. Разработчики по­ясняют, что руководствовались международной практикой, скептики отмечают: привлечь на эти должности специалиста, тем более молодого, – задача крайне непростая, особенно на фоне всеобщей проблемы нехватки медицинских кадров. Скажем, фельдшер-водитель помимо среднего медицинского профессионального образования и сертификата по специальности «скорая медицинская помощь» должен иметь права и стаж работы водителем. 

Если говорить о более глобальных изменениях, то в порядке регламентирована деятельность станций скорой помощи, бригад, отделений неотложной помощи при поликлиниках, а также структура станции. Впервые прописано разделение на догоспитальный и госпитальный этапы оказания помощи (до этого официально последнего не существовало). Как следствие, вводится понятие «бригада экстренной консультативной помощи». Они будут базироваться в стационарах крупных клиник (более 400 койко-мест), таких как, например, областная больница, и выезжать к нетранспортабельным больным. По мнению специалистов, в Иркутской области это наи­более актуально для районов. «Фактически мы это делаем уже больше двух лет, хотя порядка и не было», – подчеркнул Андрей Ворожба. Примером может служить опыт всё той же областной больницы.

Что касается традиционных «скорых», следует обратить внимание на то, что уменьшилось количество видов специализированных бригад: с нового года упразднены неврологические и кардиологические бригады, которые заменили хорошо оснащённые анестезиологическо-реанимационные. Разработчики подчёркивают, что волноваться не стоит: общее число бригад не уменьшается. Более того, на федеральных дорогах появляются столь необходимые трассовые пункты – автомобили скорой помощи, расположенные на расстоянии около 100–150 километров друг от друга в определённых точках трассы, имеющие свой участок и выезжающие преимущественно на ДТП. Как сообщил заместитель начальника иркутского департамента здравоохранения и социальной помощи Андрей Дудко, посты должны располагаться на наиболее опас­ных участках дорог, где фиксируется максимальное количество ДТП, в частности в районе Култука и на участке Ангарск – Усолье-Сибирское. С учётом дорожной ситуации места дислокации бригад будут меняться. 

Вступает в силу ещё одно изменение, которое можно считать долгожданным: в работе «скорой» больше не существует территориального разделения. Это означает, что на вызов должна отправляться бригада, которая находится ближе всего к ожидающему помощи, даже если пациент на территории Шелеховского района, а бригада иркутская. 

Пожалуй, наиболее масштабной задумкой можно считать проведение границы между неотложной и экстренной помощью. Правда, на данный момент скорее теоретическое: в Иркутске «скорая» по-прежнему выезжает на вызовы в обоих случаях. В планах – передача части полномочий по неотложной помощи в поликлиники. Тем самым специалисты надеются разгрузить бригады «скорой», которые смогут со­средоточиться на случаях, угрожающих жизни. «Сейчас около 14,5 тысячи вызовов в год – необоснованные», – комментирует Андрей Дудко. В это число входят обращения тех, кто переоценил опасность, выпил лишнего, и даже желающих получить больничный, чтобы не ходить на работу. «То есть во всех подобных случаях врачи приезжали позже туда, где их на самом деле ждали», – поясняет чиновник. «Конечно, человек может ошибаться, и никаких «чёрных списков» в нашем деле нет и быть не может, – продолжает Андрей Ворожба. – Однако он должен понимать: если у меня температура 40, я могу принять таблетку и подождать в течение часа, пока приедет неотложная помощь. А для остановки кровоснабжения даже 20 минут очень много». 

Около 14,5 тысячи вызовов «скорой» в год специалисты называют необоснованными

Таким образом, новый порядок предлагает отделять неотложные случаи от экстренных на этапе вызова. Эта обязанность ложится на диспетчера, точнее, фельдшера по приёму и передаче вызовов, который имеет как минимум среднее медицинское образование. В диагностике ему призван помочь существующий алгоритм: задавая вопросы, специалист в итоге должен отнести случай к одной из восьми категорий сложности, которые прописаны в алгоритме задолго до нового порядка. При наличии угрозы жизни (обычно это пожары, ДТП, взрывы, кровотечения, сердечные приступы, угроза беременности) «скорая» отправляется немедленно. Остальные пациенты либо обслуживаются во вторую очередь (как сейчас), либо (как планируется в будущем) получают помощь от врачей, прибывших из поликлинники.

Высказываются опасения, что такое деление заставит пациентов преувеличивать свои симптомы, чтобы врачи приехали наверняка. Кроме того, у многих возникают сомнения по части верности оценок диспетчеров. Впрочем, алгоритм, прописанный в порядке, скорее закрепляют негласные правила, которыми врачи руководствовались всегда. И оставляет массу вопросов. 

Например, не вполне понятно, как в обозримом будущем в условиях всеобщей нехватки кадров поликлиники смогут принять на себя новую нагрузку, ведь около 60% вызовов «скорой» – это неотложная помощь. «Как всё должно работать, будет определять область, – комментирует Андрей Ворожба. – Мы бы хотели решить вопрос так: человек должен запомнить два номера в жизни – один, условно 05, когда ему плохо, и второй, условно 03, когда ему совсем плохо». 

«Скорее всего, будет организован единый call-центр, – считает Андрей Дудко, – где вызовы принимают, разделяют на срочные и неотложные случаи и при необходимости переключают на поликлинику. То есть дозваниваться в поликлинику самостоятельно не придётся: там будет стоять такое же программное обеспечение, как на «скорой», будет вестись анализ и контроль. Это мы возьмём на себя».

На данный момент ведутся работы по введению всеобщего трёхзначного номера «скорой» 103. Пока специалисты советуют пользоваться номером 03 со стационарных телефонов, комбинациями 03* для абонентов БВК и 030 для пользователей МТС, «Мегафона» и «Билайна». Номер 112, общий для всех экстренных служб, Андрей Ворожба призывает не использовать, поскольку тамошний диспетчер медицинского образования не имеет. Скептически он отзывается и о заказе «скорой» посредством смс. Тем не менее эта возможность в ближайшем будущем должна по­явиться. 

Косвенно способность поликлиник и «скорой» взаимодействовать друг с другом подтверждает снижение количества вызовов в 2013 году. Так, в 2012 году в Иркутской области на 1000 человек пришлось 418 вызовов, в 2013-м – 390 (в среднем по России – 450). По мнению Андрея Ворожбы, это стало возможным благодаря диспансеризации и повышению качества обслуживания в поликлиниках. Так или иначе, разработчики порядка обещают, что в 2014-м качество оказания скорой медицинской помощи должно улучшиться.