Когда коллекционер Алексей Владимирович Синельников из Барнаула обратился в ИОКМ с предложением выставить свою коллекцию, музейные работники обрадовались… и задумались. С 1973 года Синельников собирает этикетки от алкогольных напитков и продолжает это делать по сей день. Есть в его собрании этикетка от знаменитого дореволюционного коньяка Шустова, есть «Андроповка» 80-х, «Спирт питьевой» из 90-х. Музей не решился выставлять коллекцию в одиночестве. Из собрания ИОКМ были «подняты» антиалкогольные плакаты, часть из них взята в сети Интернет. Возник вопрос и с той частью коллекции Алексея Синельникова, которая демонстрирует этикеточный дизайн двухтысячных годов. С одной стороны – огромное разнообразие, дизайнеры не скупятся на идеи, с другой – выставь любую из этих этикеток, и можно легко получить обвинение в рекламировании марок. Поэтому было принято решение выставлять этикетки только тех напитков, которые сейчас уже не производятся. По крайней мере, в том дизайне, который был ранее. 

Всего Алексей Синельников прислал в Иркутск почтой 1054 этикетки, предварительно застраховав отправление. Этикетки находятся на листах А4, наклеены с обеих сторон, потому экспонировать их можно только так, чтобы листы были видны полностью. Самая старая этикетка – от анисовой водки 1890–1900 годов, изготовленной специально к Всемирной выставке в Париже 1867 года водочным заводом «Келлера и К» в Санкт-Петербурге. А из наиболее известных этикетка от коньяка Шустова, 1902 года. Это был очень известный и популярный коньяк в дореволюционной России. Товариществу Шустовых принадлежат и первые бренды «Зубровки», «Спокатыча», «Рижского бальзама», «Запеканки» (часть этих этикеток представлена на выставке, но, конечно, не в «шустовском», дореволюционном, а в советском варианте). Этикеток императорской России на выставке с дюжину. К примеру, есть этикетка от хлебного сорокаградусного вина Барнаульского казённого винно-очистного склада. Продавали это вино в четвертях по цене 24 с половиной копейки. 

Этикетка анисовой водки от
1890-1900 годов – самый старый экспонат выставки

«Сейчас мы часто можем видеть, что реклама алкоголя запрещена, власти борются с пьянством, – говорит научный сотрудник экспозиционного отдела «Окно в Азию» Сергей Норвайшас. – У нас представлена газета «Сибирь» за 1911 год, в которой легко размещалась реклама и коньяка, в том числе коньяка Шустова, и пива, и сигарет. Не совсем Россия была той пьющей страной, которую часто пытаются представить. На мой взгляд, это всё же некий стереотип». И тем не менее до революции проблема нетрезвых мужичков тоже была. Как говорят сотрудники музея, с пьянством в России «боролись всегда». Но в царское время, в отличие от советской эпохи, основной упор в антиалкогольных плакатах делали на религиозные чувства. «Страна была православной, а потому на плакатах изображали не только горести пьяницы в земной жизни, но и то наказание, которое он понесёт после смерти», – говорит Сергей Норвайшас. Одно из самых страшных предостережений – это смерть пьяницы без покаяния. Впрочем, уже тогда пытались воздействовать и натуралистическими картинками – рядом с ухмыляющимся чертом, тащащим пьяницу в ад, нарисованы сердце и печень здорового человека и алкоголика. Совсем как на современных пачках сигарет. Сотрудники музея, памятуя о дореволюционном опыте, даже пригласили на выставку священника. Мы привыкли, что фраза «сухой закон» ассоциируется с советскими антиалкогольными кампаниями, на самом же деле первый «сухой закон» был введён во время первой мировой войны в 1914 году, а большевики подхватили этот термин и пользовались им до 1925 года. В основном это касалось продажи алкогольных напитков. С 1928 года выходил журнал «Трезвость и культура». В 1927 году в стране было произведено 64 миллиона вёдер водки и пива и 5 миллионов вёдер вина, а можно было на эти деньги построить 720 тракторов. Впрочем, власти того времени хорошо понимали, что спирт и водка, особенно в неординарных ситуациях, – это, к сожалению, более скорый путь к победе, чем производство машин. Иначе бы не появились фронтовые 100 грамм.

На выставке есть очень любопытный документ Государственного комитета обороны от 6 июня 1942 года. «Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии. Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков, увеличив норму выдачи водки военнослужащим этих частей до 200 грамм на человека в день (…). Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 гр. на человека производить в (…) революционные и общественные праздники». К таким были отнесены – 7 и 8 ноября, день Октябрьской революции, День Конституции 5 декабря, Новый год, 23 февраля, 1 и 2 мая, День физкультурника 19 июля и Всесоюзный день авиации 16 августа. Документ редактировал красным карандашом лично Сталин, он, к примеру, исключил из числа праздников, на которых выдаются 100 грамм, Международный день юношества, но почему-то в День физкультурника пить разрешил. 

Самая большая часть коллекции Алексея Синельникова – это этикетки 60-х и 70-х годов 20 века. Этикетки от водки, коньяков, вин, ликёров как РСФСР, так и бывших республик СССР. Здесь огромное разнообразие – «Туркмен коньяг», «Зверобой», азербайджанское вино «Кюрдамир», «Столичная», портвейн «Три семёрки», коньяк семилетней выдержки «Лезгинка» (с пометкой «Дагвино»). И странные напитки, непонятные сегодняшнему поколению пьющих, как то: «Портвейн розовый» и вино «Салют». 

«Наиболее популярные – азербайджанские, армянские напитки, прибалтийские бальзамы, молдавские вина, – рассказывает Сергей Норвайшас. – Есть у нас и этикетки из соцлагеря – Румыния, Болгария, Венгрия. Это уже экспонаты, хранящиеся в фондах нашего музея». Можно полюбоваться на знаменитую «Андроповку» за 4 рубля 70 копеек. Многих порадовала этикетка водки «Русская», где заглавная буква «р» до боли напоминает олимпийский факел Сочи-2014, как будто дизайнеры его срисовали, дабы разбудить генетическую память народа. Некоторые этикетки были снабжены подробными инструкциями, как следует употреблять напиток. Вот, к примеру, что было написано на «Вермуте экстра»: «Вермут потребляется в охлажденном виде в качестве аперитива как освежающий напиток… А также в коктейлях – в стакан положить кусочек льда, лимонную дольку, затем налить равные части вермута и мадеры или портвейна». 

Сотрудники музея признаются, что поставили в экспозицию только самые «мягкие» антиалкогольные плакаты

А вот в 80-е годы разнообразие напитков спадает, введённый Горбачёвым «сухой закон» ударил по экономике, с прилавков исчезла не только водка, но и закуска к ней. Этикетки были уже не столь многолики, но появились весьма необычные, к примеру «Спирт питьевой». Сотрудники музея даже попытались воссоздать быт обычной советской квартиры – со «стенкой» с посудой, панно с Олимпийским мишкой, авоськой с ряженкой в стеклянной бутылке и кубиком чая. 

И естественно, чтобы посетитель не расслаблялся, этикетки «Бальзамов», коньяков и прочего перемежаются с плакатами советского времени. «Апофеоз борьбы – 1985 год, когда был введён сухой закон, и страна перешла на талонную систему. Антиалкогольных плакатов мы подобрали сорок, – говорит Сергей Норвайшас. – В фондах нашего музея их можно пересчитать по пальцам. Здесь на выставке – частично плакаты из наших фондов, подлинники, частично – из сети Интернет». Среди них знаменитый плакат, где мужчина отказывается от рюмки водки, плакат «Стыдно» 1958 года. Из забавных – плакат «Долбанём!», где мужчина нацелился разбить бутылку водки. На выставке можно увидеть значки и удостоверения Всесоюзного общества «Трезвость» и знаменитые талоны на водку, которые непьющее население сбывало пьющему. Конечно, в экспозиции есть скромный «Спирт питьевой» конца 80-х и «Этиловый спирт», но жалко, что авторы выставки не раскрыли всё богатство этого периода со знаменитым спиртом «Рояль», водкой «с трассы», «катанкой», стеклоочистителем, и, конечно же, хитом – «Трояром». Но, я думаю, эти этикетки ещё ждут своего благодарного коллекционера. Выставка продлится все новогодние праздники – до 15 января, после чего этикетки уедут обратно в Барнаул.