Бывший президент музеев Австралии Кэрол Скотт в своих исследованиях, посвящённых музеям, неоднократно подчёркивает: учреждения эти в современном мире вынуждены конкурировать с  другими формами досуга за свободное время, которого у людей становится всё меньше. И эту борьбу, несмотря на своеобразный бум новых проектов, музеи пока проигрывают – Интернету, телевидению, кафе и барам, кино. Появляются новые музеи, однако  посетителей у них больше не становится. Эта ситуация характерна не только для Австралии, но и для Мекки музейного дела – Европы. 

В Иркутске тот факт, что музей обязан быть интересным, до сих пор не все готовы признать, видимо, поэтому в ответ на общественные запросы звучат оборонительные ответы, причём не только от музейщиков. «Многие наши музеи обшарпанные, пронизанные советской эпохой», – высказался соорганизатор встречи и председатель комиссии по культурной политике Общественной палаты Иркутска Алексей Петров и напомнил, что в иркутские музеи ходят преимущественно туристы, горожане же по доброй воле жалуют лишь  новые экспозиции и привозные выставки. «Я отнюдь не считаю, что советские музеи такие плохие, что их надо полностью менять», – ответил на реплику первый директор Музея истории Иркутска Вадим Шахеров. Далее следовал похожий обмен репликами. 

– Моя главная претензия состоит в том, что в музеях очень неприкольно, – сообщила журналист Александра Поблинкова.

– У меня вопрос к Александре. У нас новая линейка  экскурсий, где не просто экспонаты, а живые люди  в костюмах ведут диалог конца XIX века, читают книги, играют в игры. Вам это было бы прикольно? Да? Но я вам присылала обращение, никто не пришёл, мероприятие сорвалось. Или у нас есть такая услуга – салон на Ланинской, где можно сфотографироваться в платье XIX века. Почему-то вам это неприкольно. Что вам вообще прикольно в истории, в музее, чтобы нам понимать? – поинтересовалась, в свою очередь, музейный сотрудник Кристина Брохоцкая. 

– Есть один день в году, когда музейщики собираются и у них получается сделать классно, – это ночь музеев. Остальное время  в 90% иркутских музеев скучно, и всё покрыто толстым слоем пыли, – продолжила Поблинкова.

– Прикольность объясняется простым понятием – мода, тренд. Если человек с детства смотрит голливудские фильмы, ему прикольно съездить в Нью-Йорк, но не в Иркутск, который никак не вписан в мировую культуру. Поэтому молодому человеку прикольно не будет, хоть ты извертись. В музеи? Не пойдёт он туда. Ночь в музее? Вашему хипстерскому поколению просто прикольно потусоваться. Главная задача музеев – не привлечь приколистов, а собрать знания, ценные сами по себе, которые пригодятся одному из миллионов, и он прославит свой родной край, – высказался основатель irkipedia.ru Владимир Симиненко.

– Иркутские музеи говорят на устаревшем языке, им не хватает хороших концепций и идей,  к тому же мы чересчур сконцентрированы на региональной истории, которая подаётся скучно и неудачно, точно так же, как и в школе, – высказал мнение корреспондент «Конкурента».

– В какой школе вы учились, почему вам так давали историю нашего края? Это проблема школы. Если с детства ребёнок прикоснётся  к истории своего края, причём ярко, эмоционально, ему будет неинтересно ходить на какие-то прикольные выставки. История не может быть прикольной, история учит, это не развлечение,  а один из элементов воспитания, – был ответ.

Через какое-то время дискуссия ушла от болезненного противостояния. Ольга Тихомирова, руководитель Фонда Тихомировых, отметила, что нынешние специалисты фонда получили иммунитет ко всему асоциальному благодаря тому, что выросли  в атмосфере высокого, которая исходила от усадьбы декабриста Волконского. Руководитель «Байкальской экологической волны» Марина Рихванова предложила  подумать о территории БЦБК как о потенциальном музейном пространстве, а директор ботанического сада ИГУ Виктор Кузеванов говорил о тенденциях, в частности о глобализации и выходе музеев в виртуальную реальность. Также он напомнил, что в музее должно быть два главных человека – коллекционер и интерпретатор, который соединяет экспозицию с другими людьми.

В этот момент я поймала себя на мысли, что в качестве одного из главных я рассчитывала увидеть посетителя. Видимо, в этом и состоит принципиальное расхождение между музейным сообществом и обычными людьми. Эксперт творческой группы «Музейные решения» Анна Щербакова после завершения дискуссии отметила: удивительно, что  музеи всё ещё разговаривают с людьми сверху вниз и в запретительной манере. Координатор программ Фонда Владимира Потанина Надежда Максимова рассказала, что фонд, в частности, выдаёт гранты энтузиастам из внемузейной среды. Проекты у них нередко очень интересные, однако взаимодействие пришлого человека с музеем происходит невероятно тяжело: его там никто не ждёт.

В конце концов, государственные музеи существуют на деньги тех самых людей, которые не всегда блестяще образованны, порой не знают истории родного края и не могут отличить Мане от Моне. Вероятно, когда музейщики начнут прислушиваться к их пожеланиям,  дела могут пойти в гору.  

Но не менее важный аспект – интерес к  мировому и общероссийскому опыту и стремление реализовывать новые проекты, не ссылаясь на отсутствие финансирования со стороны государства. Недаром московские эксперты подчеркнули: один из коломенских музеев получал гранты четырежды. «За всё время работы из Иркутска к нам поступало всего две заявки – от музея СИЗО и Байкальского музея (на установку оборудования для наблюдения за нерпами), – сообщила руководитель проектов группы «Музейные решения» Наталья Копелянская. – За эти два дня в Иркутске я увидела весь здешний музейный ландшафт,  и для меня  было удивительно, что некоторые вполне очевидные темы не выстреливают во внешние формы». 

Теперь вся надежда на то, что в головах промолчавших 2,5 часа студентов-музеологов во время дискуссии разворачивались концепции, идеи и формы новых экспозиций и музеев, где комфортно будет и научным сотрудникам, и детям, и хипстерам.