Владимир Сорокин.

«Теллурия».

Год издания: 2013-й.

Издательство: «Corpus».

Владимир Сорокин написал симфонию. Каждый инструмент звучит своим голосом, по отдельности некоторые и слушать не будут (кому нужны одни тарелки?), публикации таких фрагментов до выхода книги вызывали недоумение, а вот вместе получилась музыка. Ещё можно сравнить с шахматной партией, причём вместо доски – лоскутное одеяло, а фигуры – это его коллеги по цеху: вот стилизация под «Кысь» Татьяны Толстой, вот абсолютный Пелевин (упомянутый в тексте Виктор Олегович в ту же кассу), и так до бесконечности. Сорокин с лёгкостью меняет маски, говорит на разных языках, рисует чужими кистями подделки шедевров, которые в итоге не отличить от оригинала. И смеётся, смеётся, смеётся. Перерисовывая чужие художественные стили, он будто говорит: «Смотрите, как это легко, я тоже так могу, так каждый может, а вот попробуйте, как я». Сводит воедино все эти писательские голоса: дребезжащие, сонные, нудные, пошлые, звонкие, резкие, чёткие, тихие, громкие, превращая в симфонию, возвышаясь над всеми дирижёром, демиургом. Посмотрите историю книжного ажиотажа 2013 года, всего три книги вызвали какой-то совершенно нездоровый интерес: «Случайная вакансия» Роулинг, «Бэтман Аполло» Пелевина и «Теллурия» Сорокина. Все три книги предварялись публикациями отрывков неизданного, многочисленными интервью с авторами, предвкушением читателей и жаркими спорами. Однажды (при всей условности «однажды») у этих авторов получилось, их стрелы попали в цель с рекордного расстояния, теперь при каждой новой попытке одни зрители будут ждать шанса затянуть визгливо: «Акела промахнулся, Акела промахнулся!», а другие будут изучать с максимально возможным приближением, как у них это вышло. А поизучать в «Теллурии» есть что. Тем, кто предпочитает нюхать розы под сенью девушек в цвету, лучше возвращаться к одобренной поколениями цензоров классике с дежурным набором красивостей. «Теллурия» – авгиевы конюшни современности, они смердят навозом, который нужно вычистить, а не делать вид, что ничего не происходит. Когда у Сорокина в тексте мелькает «на ночь брала подработку, месила для китайцев умное тесто» в исповеди простой русской бабы, понимаешь, что это сейчас китайцы часто выступают в роли гастарбайтеров и жителей гетто, но с их неутомимостью и трудолюбием они не остановятся, пока не собьют под лапками твёрдое масло, в то время как пассивный россиянин уйдёт в молоко. Москву сровняют с землёй и проспекты засадят картошкой, а Иркутск капитулирует перед новым главнокомандующим, который идёт на Восток: вот что смотрит со страниц «Теллурии», оскаливается пропастью после раскола страны, подёрнув паутиной трещин политическую карту. Владимир Сорокин рассказывает десятками разных способов – через стимпанк, киберпанк, «особенности национальной охоты», «игру престолов», воинствующий сталинизм и развращённый монархизм: прогнило что-то в Датском королевстве. И разговор врача с пациентом «купишь мне гвоздик теллуровый – будет тебе нога» – из той же серии. Среди принципов сочинения рекламы есть один показательный момент: человек услышит и сможет воспринять только то, что сказано обычными для его языка фразами. Кажется, будто Сорокин подстраивается под десятки стилей общения, жаргонов и сленгов, чтобы донести горсточку важных мыслей через историю о новом Клондайке – Демократической Республике Теллурия, провозглашённой 17 января 2028 года вместо провинции Алтай (а дата-то какая!) – месторождении драгоценного металла, которым забиты все головы. Натурально – гвоздиком в голову, плотник молотом. Есть в этом что-то ветхозаветное, что-то от «Матрицы» и от Советского Союза. Есть в этом что-то. 

«Теллур (Tellurium) – химический элемент 16-й группы 5-го периода в периодической системе под номером 52, семейство металлоидов. Хрупкий серебристо-белый металл. Относится к редкоземельным металлам, месторождения самородного теллура чрезвычайно редки, в мире их всего четыре».

Амели Нотомб. 

«Синяя борода».

Год издания: 2013-й.

Издательство: «Иностранка».

Бельгийская писательница Амели Нотомб каждый год публикует по роману. Особой длиной они не отличаются, но «Синяя борода», удостоенная отдельной твёрдой обложки, размером с рассказ. Не чеховский, а как у Элис Манро, нынешней обладательницы Нобелевской премии по литературе. Роман получился не только маленький, но и пластмассовый, со вкусом муляжей фруктов из вазочки на столе в мебельном магазине. Сказка – это поколениями проверенный продукт, одну и ту же цепляющую историю можно рассказывать в тысячах разных вариантов, добавляя жару, характера, харизмы, деталей. Что сделала Нотомб? Практически ничего. Знатный богач сдаёт жильё девушкам, те одна за другой пропадают. Новое объявление, новая девушка, старое условие: не заходить в тайную комнату. Местом действия назван современный Париж, текст по-нотомбовски состоит из сплошных диалогов. Сдобрено психологией восприятия цвета, нумерологией и мечтой о женихе с генеалогическим древом, пробивающим корнями тьму веков с отсчётом от Рождества Христова. Мадам знает толк в селекции. Да, диалоги несколько раз заставляют улыбнуться: испанский гранд играет со своей жиличкой в укрощение строптивой, герои – небо и земля, поэтому колкости сверкают как молнии. Но сколько упущено шансов развития мыслей! Когда Дон Элемирио готовил изыски на кухне, зрелище начинало напоминать ужасающе прекрасного «Ганнибала» с Мадсом Миккельсоном, но только отдалённым сходством дело и закончилось. Дворецкий появился исключительно в качестве мебели. Подруга главной героини вписана в текст только ради мелкой дрожи перед знатным богачом. Весь текст – это несколько ужинов на двоих с алкоголем и беседами. Никакого действия, никакого катарсиса. Парочка совершенно нежизнеспособных персонажей и немного недоумения. 

«Любовь – это вопрос веры. Вера – вопрос риска. Я не мог устранить этот риск. То же самое сделал Бог в Эдеме. Из любви к своему созданию он не устранил риск».

Дэн Браун. 

«Инферно».

Год издания: 2013-й.

Издательство: «АСТ».

Если бы Дэна Брауна не существовало, его бы стоило выдумать: людям нужен литературный аналог бондианы с налётом интеллектуальности. Но раз уж он существует, стоило бы организовать для него литературных редакторов, чтобы после неоднократной читки привести его текст в порядок и избавить от ляпов. Здесь американец объясняет хорошо образованной итальянке про чумные маски смерти. Юная девушка на полном серьёзе спрашивает: «Что, по-вашему, могло породить столь устрашающее видение?», а вместо «вы в норме» произносит: «Ваш визуально-когнитивный импринтинг безупречен». Такой способ разговаривать называется «сцены из жизни роботов». Когда у Сорокина встречаются фразы «качнув гирями грудей» и другие лингвистические деликатесы, переводчики Брауна низводят «ищите и обрящете» до «ищите и найдёте», а текст пестрит «символогией»: адаптировали и упростили для как можно более широких народных масс. При таких упрощениях книга, по которой щедро рассыпаны факты из Википедии, начинает напоминать энциклопедию для детей или даже «Спокойной ночи, малыши!», когда в программу для детей упаковывают знание о каком-либо явлении или термине: «Смотри-ка, Степашка, это радио. А ты знаешь, что радио изобрёл Попов? Вот это да!» Чем будут заниматься герои на страницах вот уже четвёртой части о приключениях Роберта Лэнгдона и его спутниц? Тем же, чем и всегда, изменились только имена и исторический фон: теперь Браун взялся за Данте. Снова парочка редких учёных будет убегать и догонять, будет мчаться без остановок мимо наиболее живописных достопримечательностей в самой неподходящей одеж­де. Лэнгдон будет сыпать на бегу фактами, показывая поразительную осведомлённость в любом историческом периоде и научной отрасли. Спутницы тоже не отстают: ослепительные красавицы с гибким телом и зашкаливающим коэффициентом интеллекта. Хотя и умудряются задавать глупые вопросы и вести себя, не обнаруживая признаков умственной деятельности. Они обладают всеми возможными талантами, какие только можно придумать. Если нужно срочно доехать куда-то на мотоцикле – выясняется, что мадемуазель отличный водитель; нужно актёрское мастерство – да пожалуйста. Понадобится пройти по канату – девушка окажется прирождённым канатоходцем. Стрелять – из чего угодно. Образ напоминает агента Смита из «Матрицы». Одинаковые и всё могут. Четвёртую книгу подряд Лэнгдон будет задавать один и тот же вопрос: «Что я натворил? Почему за мной гонится моё собственное правительство?» Старая песня на новый лад. К деталям лучше не присматриваться.

«Дочь богатых родителей из Блэкхина, девочка уже успела прославиться: в возрасте четырёх лет она обыграла в шахматы гроссмейстера и вдобавок читала на трёх языках».

Ален де Боттон. 

«Искусство путешествовать».

Год издания: 2013-й.

Издательство: «Эксмо».

Мода на путешествия существует. Сегодня популярны одни страны и направления, завтра другие. Но в общем и целом путешествовать сейчас модно. Мы получаем то, что ожидаем, и требуем того, что заслуживаем, например яркого солнца во время отпуска. А как обстояло дело во время великих географических открытий, до того, как стереотипы о странах и континентах сложились? Сильно ли отличается нынешний турист с двумя тысячами кадров на карте памяти фотоаппарата от Александра фон Гумбольдта, который вёз из далёкого путешествия гербарий в 1600 растений? В течение пяти частей книги автор рассказывает об отправлении, мотивах, ландшафте, искусстве и возвращении. Причём каждый раз – через историю знаменитого путешественника или общественного деятеля. Путешествие в Прованс будет подано с помощью рассказа о Винсенте Ван Гоге, про Амстердам – через повествование о Гюставе Флобере и так далее. Временами «Искусство путешествовать» пестрит слишком очевидными мыслями, иногда автор нудно топчется на одном месте, с принципиальностью гиперреалиста выясняя всё до мельчайшей детали, но впечатление оставляет скорее положительное. 

«Город почти каждый день накрывали зловещие серо-стальные небеса, будто с картин Мантеньи или Веронезе, – идеальная обстановка для сцены распятия или целого дня под одеялом».