Зачислить в штат угро

– Когда разгребли завалы на месте сгоревшей сторожки и стали одно за другим извлекать из погреба и укладывать на снег изуродованные тела женщин и детей, – вспоминает Галина Михайловна, на глаза которой наворачиваются слёзы, – я заметила, что даже такие зубры сыска, как мой командир и наставник Юрий Фарманюк, не могли сдержать нахлынувших эмоций. Зрелище не для слабонервных… 

Подполковник Фарманюк был из тех, кого в милиции называли «опер от бога». Человек неброской внешности, он обладал острым аналитическим умом, безошибочной интуицией и неисчерпаемой фантазией при разработке хитроумных многоходовых оперативных комбинаций. Поговаривали, что для раскрытия некоторых преступлений ему достаточно одного телефона. Он-то и порекомендовал в группу розыска Галину Мусихину, 18 лет проработавшую в паспортной службе Черемховской милиции, где она занималась поисками неплательщиков алиментов. Опытный сыщик рассмотрел в ней задатки, необходимые сотруднику угро. 

– И даже не сомневайся. Справишься, – убеждал её Юрий Петрович. – Опыт розыскника у тебя дай бог каждому. Ты полрайона в лицо знаешь, с людьми разговаривать умеешь, источники информации у тебя надёжные. А то, что в морг боишься заходить, так этот недостаток у нас быстро проходит. 

А в конце разговора он как-то по-отечески добавил: «Помогай, Галя, по линии БП у нас полная засада, показатели – хуже некуда».

Значение аббревиатуры БП (без вести пропавший) подполковнику милиции в отставке Мусихиной знакомо, как, может, никому другому. Она знает состояние отца или матери исчезнувшего ребёнка, которые в бесконечные минуты ожидания бросаются к входной двери на каждый шорох. Она сотни раз видела мольбу в глазах людей, чьи дочь или сын ещё вчера были рядом, а сегодня их портрет-ориентировка глядит с экрана телевизора: «Разыскивается без вести пропавший…»

И беспомощно опускается телефонная трубка в руке человека, набравшего номера «скорой», морга, полиции. И не помогут уже никакие транквилизаторы. И затягивается в мёртвый узел чья-то человеческая судьба. В доме поселяются постоянное напряжение, безысходность и… робкая надежда.

По-разному уходят люди в неизвестность. Десятки подобных печальных историй может поведать Галина Михайловна. Часто их финалом становится процедура опознания пропавшего его родственниками в городском морге, визиты в который тоже стали неотъемлемой частью работы героини этого материала и добавили ей немало седых волос.

– Наверное, надо иметь не нервы, а верёвки, чтобы пережить душераздирающую сцену, когда старуха-мать в своём страшном горе бросается к телу мёртвого сына, – размышляет моя собеседница. – В эти минуты понимаешь, что жизнь для неё теперь потеряла всякий смысл и любые утешения бесполезны, неуместны. Именно поэтому я написала рапорт об отставке, когда подошёл срок ухода на пенсию. Устала. Не от физических нагрузок. От бесконечных человеческих трагедий, безутешного горя и слёз. От переизбытка негатива. Ведь, чтобы установить личность, скажем, очередного «подснежника» (так называют в уголовном розыске оттаявшие по весне трупы убитых или замёрзших людей), мне необходимо было дактилоскопировать его, составить подробное описание примет: татуировки, родинки, шрамы, расположение зубов и т.д. Занятие, прямо скажем, малоприятное, тем более если перед тобой на прозекторском столе лежит, например, утопленник двухнедельной давности. 

Приказ о её назначении на должность начальник областного УВД подписал в аккурат 5 октября 1992 года, в День уголовного розыска. А спустя три месяца, когда стали «закрывать» год, показатели её отделения оказались выше среднеобластных. И с той поры ещё 17 лет своей жизни Галина Мусихина посвятила тяжёлой неженской службе. Отыскивала следы без вести пропавших и добывала сведения о местонахождении преступников разных мастей. Вместе с коллегами выковыривала из городских щелей скрывшихся от правосудия уголовников. Устанавливала личности убитых, утонувших, замёрзших или покончивших самоубийством неопознанных людей. Помогала тем, кто по разным житейским причинам утратил родственные связи и пытался найти хоть кого-нибудь из родных. Она постигла самые сложные нюансы профессии и, например, может по фотографии определить, жив человек или нет.

– Я и сейчас, на пенсии, с профессиональным интересом смотрю телевизионную программу «Жди меня», – признаётся подполковник милиции. – В отличие от многих зрителей, я хорошо понимаю, что за кадром остались десятки моих соратников по службе из разных городов, проделавших титаническую работу: отправивших горы запросов в различные инстанции, переворошивших кипы документов ради того, чтобы один человек, считавший себя безродным, нашёл в этом жестоком мире родственную душу.

В ходе оперативных мероприятий

…Убитых женщин и детей опознали в течение первых двух суток. Но сторожа садоводства среди них не было. Сама собой напрашивалась версия о том, что именно он причастен к преступлению. Больше недели искали подозреваемого, пока ещё раз не вернулись к разрушенной пожаром сторожке и тщательно не обследовали завалы, под которыми и нашли обугленное тело охранника. Позже, в ходе реконструкции событий того ноябрьского вечера, выяснилось, почему мужчины не оказалось в подвале вместе с другими жертвами. Наиболее вероятным предположением было то, что полученные им ножевые ранения оказались несмертельными и, сброшенный в подвал первым, он нашёл силы, чтобы заползти в нишу между полом и грунтом и забиться в дальний угол. Судя по всему, сторож сгорел заживо после того, как преступники подожгли дом. 

С этого момента расследование пошло по другому руслу: оперативники стали отрабатывать связи и знакомства, которые до недавнего времени имели погибшие. Проверялись алиби всех бывших рецидивистов и уголовников-«тяжеловесов», живущих в городе. То есть шла кропотливая черновая работа, которая в справках называется «комплекс оперативно-розыскных мероприятий».

– В такие дни сыщики, что называется, «копытят» от заката и до заката, интуитивно чувствуя приближение развязки, – Галина Михайловна мысленно переносится в те ноябрьские дни. – Появляется какой-то особый азарт, если это слово подходит в нашем контексте. Поднимаем материалы на тех, кто когда-то проходил по делам об убийствах, «примеряем» их к последним событиям, анализируем поступившую оперативную информацию. Потому что иногда даже услышанный краем уха обрывок разговора на улице может стать той зацепкой, которая выведет на след преступника. В тот раз повезло мне. Беседуя с одним из тех, кого мы называем подучётными элементами, я задавала ему обычные вопросы: где находился такого-то числа, с кем встречался в последние дни, кто из старых подельников остался «при делах». В ходе разговора он вспомнил, что накануне выпивал в доме у своей знакомой Нинки на улице Советской и та упоминала каких-то друзей, которые вроде бы несколько дней назад выгодно сдали металл, собранный в садоводстве «Звёздочка», и щедро угостили Нинку водкой.

На поиски нужного дома на Советской Галина Мусихина отправилась вместе с водителем отдела Кешей Сутуриным. Стучаться пришлось долго. Наконец дверь открыла заспанная полупьяная хозяйка. Она недовольно покосилась на незнакомую женщину, стоявшую на пороге, но, когда та предложила ей опохмелиться, Нинка радушно пригласила гостью на кухню. (Специально для таких случаев в сумочке оперуполномоченной всегда была «четушка» со спиртом.) После очередной стопки хозяйка охотно рассказала про сборщиков металла.

– А чо, парни нежадные, фартовые. Водку, пиво принесли. Говорили, что пошалили в «Звёздочке», ну а я лишних вопросов не задаю, – рассказывала вновь захмелевшая Нинка. – В Шадринке они живут, в бараке. Адрес не помню, а показать смогу.

В логове «металлистов»

В Шадринку – барачный посёлок на окраине Черемхова – оперативники выехали уже поздно вечером, взяв с собой Нинку и предупредив её: «Из машины не выходи. Твоё дело только показать квартиру». Войдя в грязную, пропахшую табаком комнату, увидели четырёх мужчин, сидевших за столом. Те невозмутимо тянули пиво, наливая его себе в кружки из пластиковой бутыли.

– Проверка паспортного режима, граждане, просим предъявить документы, – произнёс предлог-заготовку старший группы задержания.

Люди за столом, привыкшие к подобным визитам правоохранителей, по-прежнему не выказывая никаких признаков нервозности или беспокойства, стали доставать свои паспорта.

«Неужели опять пустышку тянем?» – подумала капитан Галина Мусихина, внимательно изучая жилище, пока её коллеги без особого интереса перелистывали документы компании собутыльников. И в следующую секунду увидела мальчонку лет пяти, шмыгнувшего за занавеску. Незаметно последовав за ним, она оказалась в крохотной раздевалке, которая служила хозяевам чуланом или кладовкой. В свете тусклой лампочки быстро осмотрела стоявшую на полу обувь и висевшую одежду. На рукавах одной из курток заметила небольшие бурые пятна. «Похоже на кровь», – отметила она про себя. Такие же пятна оказались на голенищах сапог.

Выйдя из-за занавески, она тихо, чтобы не вызвать подозрений у сидящих за столом, поделилась своими предположениями с оперативником, занявшим позицию у входной двери. Тот, мгновенно оценив ситуацию, сгрёб со стола паспорта и обратился к компании: 

– Извините, мужики, вам придётся проехать с нами. Понимаете, начальство распорядилось, чтобы все жители Шадринки были внесены в информационную базу данных. Это займёт минут двадцать, а потом вас привезут обратно.

Так буднично, без сопротивления и драматических эпизодов с погонями была задержана эта преступная группа. После заключения экспертов-криминалистов, исследовавших кровь на одежде подозреваемых, после многочисленных допросов, очных ставок и серии следственных экспериментов вина всех четверых фигурантов была доказана. 

В тот ноябрьский вечер они приехали в садоводство «Звёздочка», чтобы собрать в дачных домиках медную и алюминиевую утварь: посуду, инструменты, сантехнику, печки-буржуйки и т.д. (напомним, что это был период «железного бума», когда свирепствовали охотники за металлом, получавшие за него в приёмных пунктах неплохие деньги. Они обрезали провода ЛЭП, вырубали телефонные кабели со свинцовым сердечником, снимали тяжёлые люки теплотрасс, разграбляли могилы и обелиски, отдирая с них медные и латунные буквы, разбирая чугунные оградки…). Однако на этот раз на пути криминального квартета оказался местный сторож, вставший на защиту имущества пенсионеров-дачников. Расправа с несговорчивым охранником произошла у порога его домика. Невольными свидетелями резни оказались женщины и дети, которых отморозки тоже не пощадили. Суд приговорил двоих убийц к 20 годам заключения, двое других получили пожизненный срок. 

Без скидки на слабость пола

Есть такой анекдот: 

– Что будешь делать, когда выйдешь на пенсию? – спрашивают у оперативника-сыскаря.

– Куплю себе кресло-качалку и год буду сидеть в нём.

– Ну а потом?

– Потом начну раскачиваться.

Подполковника в отставке Галину Мусихину работа отпускать не хотела долго, каждый час напоминая о том, кто она на самом деле. По ночам ей снились длинные и почему-то безрезультатные допросы подозреваемых, она тщетно пыталась доказать кому-то правоту своей очередной версии, разоблачала предателей в милицейских подразделениях, участвовала в опасных операциях, которые обычно по её вине заканчивались обидным проколом.

– Я часто вспоминаю своих руководителей той поры: Михаила Прошкевича, Геннадия Крикуна, Сергея Глушкова, Анатолия Охиона, своих ребят из отдела уголовного розыска, с которыми было пережито так много, потому что скидка на мой пол служебными инструкциями не предусмотрена, – улыбается Галина Михайловна. 

Её десятки раз благодарили люди, которым эта женщина помогла найти близких. Ей угрожали «крестники», отправляясь в зону. А однажды уголовники пытались сжечь её в гудящей топке кочегарки. Впрочем, это отдельная история. 

На память обо всех перипетиях службы в уголовном розыске Галине Мусихиной остались медали «За заслуги перед Отечеством» второй степени, «За охрану общественного порядка» и «За безупречную службу» двух степеней.