Любушка. Моя Любушка. Каждый день, каждую минуту в течение многих месяцев я неистово молила Спасителя: «Господи! Боже всемилостливый! Продли жизнь Любушке и избавь её от страданий».

Люба. Любовь. Высокая, стройная, с сияющими яркими голубыми глазами. Амфора, чудесная амфора, до краёв наполненная нежностью, мудростью и стихами…

Сколько лет мы были рядом, даже когда не были рядом. Отделение журналистики в Иркутском университете. Мы – такие юные, такие восторженные, такие жаждущие жизни, любви, чуда! А потом – БАМ. Стройка века, где мы опять встретились. БАМ. Суровый, неожиданный и потрясающий. Потрясающий величием, размахом строительства. И величием душ людей, собравшихся там.

А потом – опять Иркутск. Журналистика. Порой наши усталые, вопрошающие неведомо к кому возгласы: «Сколько же можно творить эти газетные строки? Где взять столько мыслей, слов и сил?» Но находились и мысли. И слова. И силы.

И силы. Оставалось ещё время на детей, дружбу. И поэзию. Её стихи. Нежные, мудрые, словно течение глубинных вод. Это понимание того, что было невозможно понять.

В её первом сборнике было стихотворение, потрясшее меня тогда, но ещё более – теперь. Это мудрость сердца: «Не мы дороги выбираем. Дороги выбирают нас».

Её дорога – неиссякаемое, бесконечное, удивительно глубокое творение слова, мысли, любви. Поэзия. Музыка. Дружба и любовь. Это всё она, моя Любушка… Такая нежная, такая хрупкая амфора. И такая сильная.

Я иду по осенней улице… Осень, величественная и роскошная. И такая трагичная в своём вечном  умирании. Листья на асфальте. Красивые, ещё красивые. И мысль, сжигающая душу, – она больше никогда не увидит их! Никогда! Слово, которое из страшных своих звуков становится реальностью, – это слово прон-зает, бьёт. Никогда – и это о ней, такой живой, такой нежной. Моя дорогая, бесконечно близкая по душевному родству подруга… Имя твоё – Любовь. А Любовь – она не умирает.

Римма ДОРОЖКИНА, журналист, коллега, подруга