В общем, куда ни глянь – везде в тайге конкретные хозяева. Однако радоваться особо нечему. Эффективных да и вообще толком работающих охотхозяйств мало. Отрасль убыточная. Многие арендаторы ведут свои дела из рук вон плохо. Безбашенно, как выразился один уважаемый в Иркутске учёный охотовед-биолог. А заместитель руководителя региональной службы по охране и использованию животного мира Валерий Загоскин посетовал, что некоторые охотпользователи не брезгуют даже браконьерством.

Биологическая пустыня

Загоскин припомнил: однажды в сентябре выпал ранний снег, который выгнал косулю с хребтов, из леса, где она паслась, к дорогам.

– Началось сплошное браконьерство, – говорит он. – Косулю расстреливали прямо из автомобилей все, кто был с оружием. Когда наши государственные инспектора стали задерживать нарушителей, то среди них, к моему огромному удивлению, оказались и охотпользователи. Разве это по-хозяйски – зверя в одночасье выбить, подорвать популяцию? Потом, может статься, и некого будет добывать. Охотпользователи рубят сук, на котором сидят, о завтрашнем дне не думают.

– Волна браконьерства не спадает?

– Нет. В 2012 году служба выявила 2,5 тысячи правонарушений. Это очень много. Обошли по названному показателю Красноярский край, который территориально в три раза больше Иркутской области. В прежние годы мы составляли всего 300–400 административных протоколов… Уровень производственного контроля со стороны арендаторов низкий, охотничья культура упала, зато возможность приобрести современную вездеходную технику и нарезное оружие, наоборот, многократно возросла. Появилась категория охотников, мы их называем «стрелки», которые, углубившись в тайгу, палят по всем диким животным без разбору и в любое время года. Вот есть в Эхирит-Булагатском районе охотхозяйство Багдуевых, маленькое, занимает всего три тысячи гектаров. За день можно пешком обойти. Зверей там практически всех извели. Но стрелков много. В итоге на арендуемой территории образовалась настоящая биологическая пустыня.

Мэр Игорь Федоровский представлял на выставке
«Охота. Рыболовство. Отдых» свой таёжный Жигаловский район

– Осенью 2012 года наши сотрудники проводили в этом охотхозяйстве рейд, – рассказывает юрист службы Михаил Черемных. – Я в нём тоже участвовал. Поступила оперативная информация, что на базу к Багдуевым приехала на джипах большая группа охотников. В службе насторожились: какая охота? Разрешение на добычу охотхозяйству не выдавали, потому что оно не провело учёт диких животных и не представило никаких данных на этот счёт. То есть квот у него не было.

Что происходило дальше, Михаил описывает подробно:

– Приехали ночью. Оставив машину у закрытого шлагбаума, пошли до базы пешком. Открыв дверь дома, увидели расчехлённые ружья… Вызвали полицию. Выяснилось, что разрешение на добычу одной косули всё же есть, но не в охотхозяйстве, а в угодьях общего пользования. Список всех, кто приехал для коллективной охоты, отсутствовал. Хотя по закону охотпользователь обязан его иметь и представить при проверке надзорного органа. Обитатели зимовья в голос твердили, что ещё не охотились и никого не добыли. Но через некоторое время рейдовая группа нашла две туши разделанных косуль, припрятанные на территории охотхозяйства. Началось расследование. Во-первых, если зверей добыли всё же на общедоступных охотугодьях, то почему разрешение не закрыто? Во-вторых, почему не сообщили в службу о перестреле косуль (завалили двух вместо одной)? Внятных ответов «охотничий отряд» не дал. Все его члены в показаниях путались, на чёткий вопрос «Где добыли косуль?» ответить не могли.

Против очевидного факта не попрёшь: все находились в угодьях с личным охотничьим оружием и без документов на право охоты. А потому, к неудовольствию стрелков, был составлен протокол об административном правонарушении. Что касается убитых косуль, то всю ответственность за коллектив взял на себя один человек. По отношению к нему ведётся следственная проверка. Остальные охотники оштрафованы.

Косуля как лакмусовая бумажка

Я привёл лишь один конкретный пример, как некоторые «хозяева» хозяйствуют в арендуемых у государства охотничьих владениях. Таких фактов уйма, поведать обо всех не хватит целого номера газеты. Сочувствую государственным инспекторам, которых в службе всего 30, – охотников в области более 60 тысяч человек. Попробуй уследить за всеми на огромной территории. Охотугодья занимают 72 миллиона гектаров. Целая охотничья империя. Думаю, проблему незаконной охоты силами одной лишь службы не решить. Её надо решать сообща. Вот когда охотпользователи всерьёз начнут бороться с браконьерством на своих угодьях, а добросовестные охотники отвергнут саму идею незаконной добычи зверей и птиц, ситуация изменится в лучшую сторону. 

В своё время государство из тайги решило уйти. Всё думали: частник будет работать в ней намного лучше. Ведь во всём мире так. Но оказалось, что мировой опыт у нас приживается плохо. Наши арендаторы никак не хотят становиться хозяевами – в лучшем, в истинном значении этого слова. Не вкладываются финансово в развитие, тянут с заключением охотхозяйственных соглашений, которые по новому российскому законодательству должны заменить старые долгосрочные лицензии. Конечно, введение аренд-ной платы за промысловые угодья (во исполнение Федерального закона «Об охоте…») многих отпугивает. Всё-таки пять рублей за гектар – цена приличная, но эпоха бесплатной аренды закончилась. Осознание этого приходит трудно, болезненно, не сразу.

Хотя есть и передовики. Надеясь на отдачу, эти люди не жалеют средств на инвестиции. Как правило, такие охотпользователи имеют параллельно ещё какой-то бизнес, более прибыльный, не зависящий от сезонности. Из него и берут на первых порах деньги. Загоскин привёл в пример Виктора Мельникова, руководителя охотхозяйства «Юникс-Байкал»: «Настоящий хозяин!» Мельников сумел наладить хорошую охрану угодий, эффективную биотехнию и воспроизводство охотничьих животных. На шести кормовых полях выращивает овёс, зелёнку, другие культуры для подкормки обитателей тайги зимой. Постоянно обновляет солонцы. Для этого в штате есть егеря, охотовед. Виктор Владиславович сам по образованию охотовед, он сын известного иркутского учёного-охотоведа профессора Мельникова.

Косуля часто становится жертвой браконьеров

Один из сотрудников службы поведал мне, как однажды зимней ночью с коллегой заехал по делам во владения охотхозяйства и был приятно удивлён представшей перед глазами картиной. В свете автомобильных фар спокойно стояла косуля. Не убегала в панике. В других охотхозяйствах с подобным ему сталкиваться не приходилось. Это говорило о том, что браконьерской охоты со специальной фарой здесь нет, зверь не напуган светом. Специалист службы поехал дальше – и опять сюрприз: на поле, где была посеяна летом зелёнка, кормился изюбрь. Всё это – на расстоянии двух-трёх километров от центральной базы.

В некоторых охотколлективах на территории Иркутского района установлено правило: добудут в каком-то месте энное количество зверей и, чтобы их численность резко не уменьшилась к следующему охотсезону, больше сюда с ружьём не заходят. И сами, и другим не дают. Охраняют территорию.

Рачительно ведут себя также в охотхозяйствах «Престиж», «Сибирские стрелки», «Иркутский лесной промысел», что в Ольхонском районе. В Куйтунском хорошо себя зарекомендовало районное подразделение Иркутской областной общественной организации охотников и рыболовов.

Надежда на охотничий туризм

В советское время существовала чёткая система пользования животным миром, в которую входили госпромхозы, коопзверопромхозы и Рос-охотрыболовсоюз. Это была мощнейшая структура, она управляла всем охотничьим хозяйством. Сегодня её нет. Новая система не выстроена, в отрасли решаются по большей части тактические задачи, а стратегия отсутствует. Как её формировать в новых, рыночных условиях, не до конца ясно.

После развала СССР все охотресурсы в РФ решили передать во владение охотпользователям. Но потом пришло понимание, что простые охотники-любители обделены, оказались за бортом реформ. Доступ в арендуемые кем-то угодья им затруднён или вообще закрыт. Федеральный закон «Об охоте…» исправил эту несправедливость, обязал каждый субъект РФ отдать им не менее 20% всех имеющихся промысловых угодий. Впервые в отечественной практике был введён в оби-ход термин «общедоступные охотугодья». Есть они и в Иркутской области. Правда, пока в 22 административных районах из 33. Задача стоит такая – иметь охотугодья общего пользования во всех районах. Одновременно предпринимаются усилия по восстановлению разрушенной за последние 20 лет охотничьей инфраструктуры – баз, зимовий, дорог, питомников по разведению породистых промысловых собак.

Примером в этом плане может служить небольшое, но вполне эффективно работающее в Жигаловском районе предприятие «Лена-тур». Оно организует спортивную охоту для туристов, зимой в небольших объёмах ведёт пушной промысел. Фирма обзавелась своей гостиницей, лошадями, питомником восточноcибирской лайки, построила в тайге рядом с базой дополнительное помещение для туристов. Работающий здесь охотовед Георгий Жуков уверен, что только так, развиваясь комплексно, уходя от рамок сезонности, небольшое предприятие может выжить в суровых сибирских условиях: «Летом больше внимания уделяем туристам-путешественникам, зимой, весной и осенью – любителям спортивной охоты».

В мае 2013 года в Иркутске состоялась Международная научно-прак-тическая конференция «Охрана и рациональное использование животных и растительных ресурсов», посвящённая 110-летию со дня рож-дения профессора Василия Николаевича Скалона. Он по праву считается основателем сибирской школы охотоведения. Факультет охотоведения Иркутской сельхозакадемии, один из организаторов конференции, носит его имя. На форуме было сделано несколько интересных докладов на тему охотничьего туризма. Выступающие сошлись в одном: спортивную охоту в Сибири следует активно развивать. Ведь это занятость местного населения, рост его доходов, увеличение налоговых поступлений в бюджет. 

Человек с ружьём

Охотугодий «Лена-тур» арендует по северным меркам немного – 100 тысяч гектаров. Фирма не стала ждать, как некоторые охотпользователи, 2016 года, когда закончится действие старой, бесплатной лицензии, и заключило новое охотхозяйственное соглашение – уже на платной основе. Так же поступили в Жигаловском районе и другие арендаторы, в том числе самый крупный из них – ОАО «Жигаловский зверопромхоз», занимающее 1,5 миллиона гектаров. Мэр района Игорь Федоровский этим обстоятельством очень доволен, говорит, что охотпользователи поступили разумно, по-хозяйски, с прицелом на перспективу. А ещё тем, что при заключении ими охотхозяйственных соглашений не произошло хаотичного раздробления промысловых угодий на мелкие участки. При этом удалось сформировать также охотугодья общего пользования – для всех любителей побродить по тайге с ружьём.

Встретились мы с Игорем Федоровским на недавней выставке «Охота. Рыболовство. Отдых». Редкий случай, когда в её работе приняли участие сразу и мэр, и его заместитель. Приехали в Иркутск вместе со специалистами некоторых хозяйств представить охотничью отрасль своего муниципального образования. 

– Охота – неотъемлемая часть жизни жигаловцев, местная власть не должна об этом забывать, – говорит Федоровский. – Вместе с надзорными органами мы обязаны следить за тем, чтобы она была общедоступна для всех желающих, а охотпользователи выполняли взятые на себя условия аренды угодий. В том числе и такие, которые направлены на сохранение биоразнообразия животного мира. 

– Игорь Николаевич, охота в Иркутской области тормозится во многом из-за отсутствия хороших лаек. Работа по их выведению пущена на самотёк, питомников мало. Что-то делается в районе, чтобы выправить ситуацию?

– Вы затронули очень больной вопрос. Охотничьему собаководству действительно уделяется недостаточно внимания. Мы хотим исправить этот пробел. Для начала планируем в августе провести выставку восточносибирских лаек, чтобы отследить и оценить их поголовье. 

– Сами любите поохотиться?

– Да, иногда. Когда есть время. Нынешней весной добыл пять уток, одного тетерева. Брал разрешение ещё на глухаря, но подстрелить его не удалось.

– Кроме охотничьих птиц кого-то ещё добывали?

– Лося, изюбря.

– На медведя ходили?

– Нет, не приходилось, – улыбается собеседник. – Я ведь по большей части любитель, а вот мой заместитель Алексей Леонидович Молчанов – настоящий охотник. Он и волка добывал, и медведя.

– На выставке что-нибудь интересное для себя почерпнули?

– Конечно. Я приехал сюда не только свой район представить, но и новое узнать, трофеи посмотреть, общий тренд дальнейшего развития отрасли уловить.

Отвечай кошельком

В Иркутской области всё острее ставится вопрос о том, чтобы промышленные предприятия возмещали государству из своего кошелька ущерб, который они наносят хозяйственной деятельностью диким животным и среде их обитания. В региональной службе по охране и использованию животного мира говорят, что в этом плане в течение последних пяти лет наметились положительные тенденции. Всё чаще руководство промышленных предприятий, выполняя требования федеральных законов «О животном мире», «Об охране окружающей среды» и других законодательных актов, добровольно перечисляет деньги в бюджет. И пусть суммы пока не так уж велики, но процесс пошёл. Раньше ведь деньги, например, с тех, кто владеет нефте– и газопроводами, ведёт разработку месторож-дений нефти, газа, золота, угля, железной руды, за ущерб животному миру не взимались. Хотя все видели, что эти производства разрушают среду обитания зверей и птиц.

Нынче российское природоохранное законодательство ужесточено. Специалисты службы усилили надзор и контроль за такими объектами, это начинает давать положительные результаты. В 2012 году восемь промышленных предприятий добровольно внесли в бюджет области 2,3 миллиона рублей. Нынче на 1 июня цифра составила уже более трёх миллионов рублей. Ну а тех, кто не хочет платить за нанесённый ущерб, заставляют делать это через суд. Так, по решению арбитражного суда удалось взыскать более 120 тысяч рублей с ЗАО «Светлый», занимающегося добычей золота в Бодайбинском районе. Выставлялись иски и против других недобросовестных недропользователей.

Когда этот материал уже был готов к печати, в службе сообщили, что начали очередную плановую проверку ООО «ИНК-Нефтегазгеология»: 

– Смотрим, как эта организация выполняет требования законодательства о сохранении животного мира. Пока серьёзных нарушений не обнаружено. Но ущерб есть. Руководство «ИНК-Нефтегазгеологии» согласилось добровольно его компенсировать и уже внесло необходимые платежи.

Я бы прокомментировал всё это так: есть надежда, что в нашей тайге настоящих хозяев – и промышленников и охотпользователей, заботливо относящихся к диким животным и среде их обитания, – будет всё больше и больше. Тогда удастся охотничью отрасль сделать не только привлекательной для инвестиций, но и рентабельной.