– Ранее сообщалось, что на ликвидацию последствий работы БЦБК из федерального бюджета будет направлено около 3 миллиардов рублей, а всего на мероприятия по закрытию комбината планируется выделить 14 миллиардов. Какую часть затрат берёт на себя ВЭБ?

– В общей сложности это 3,6 миллиарда рублей, из которых порядка 2,3 миллиарда уже направлено на выплату задолженности предприятия, кредитование, заработную плату, текущий ремонт и многое другое. Средства, которые выделяются сейчас, это «bridge finance» – промежуточное финансирование до включения в работу основных денег из ФЦП Минприроды.

– Каковы итоги собрания комитета кредиторов, состоявшегося 31 июля? 

– Главный вопрос – прекращение деятельности БЦБК. Это точка отсчёта. Продуманный, взвешенный и обоснованный шаг, которому предшествовала интенсивная работа. Когда мы пришли на комбинат, была проведена инвентаризация всего имущества, кадрового состава, бюджетная оценка всех мероприятий, связанных с закрытием. Остановка предприятия – действие, давно ожидаемое, и наша задача – реализовать его на практике с наименьшими финансовыми и социальными потерями. 

Нужно отметить, что до последнего момента производственная деятельность не останавливалась прежде всего потому, что для нас приоритетным фактором была социальная стабильность. Мы не могли допустить остановку комбината зимой и резко, «рубильником» выключить все производственные мощности, не разобравшись детально в последствиях для инфраструктурных объектов. Сейчас, насколько это возможно, всё просчитали и готовы к тяжёлому для города решению – остановке производства.

На собрании кредиторов было принято решение о выделении из 3,6 миллиарда рублей 500 миллионов рублей (агрегированная сумма) на поддержку в рабочем состоянии объектов инфраструктуры, закупку угля для ТЭЦ, выплаты заработной платы оставшимся работникам и финансирование мероприятий, связанных с увольнением 800 человек из 1,5 тысячи работающих на комбинате. Сокращение могло быть более радикальным, но мы пошли навстречу профсоюзам и выбрали компромиссный вариант. Под увольнение попадают в основном работники производственных цехов, будем также сокращать аппарат управления. Программа рассчитана на 9–12 месяцев.

На базе имущества БЦБК планируется выделение отдельных бизнес-единиц. Будет проведена работа по отделению ТЭЦ, очистных сооружений и водоотвода с водозабором от комбината. В предстоящие две недели мы проверим ремонтные и железнодорожные службы. Нас интересует в первую очередь не прибыль, а их рабочее состояние, выход на самоокупаемость. Могу сказать, что в дальнейшем количество занятых там людей будет значительным. 

Увольняемым сотрудникам будут выплачены положенные по КЗОТу суммы, но на этом мы не ставим точку, а говорим, по каким программам пойдёт трудоустройство. Прежде всего по линии Минприроды предстоит серьёзная работа по рекультивации накопленных карт шлам-лигнина. По этой программе потребуется до 70 работников.

На демонтаже зданий комбината будет задействовано порядка 150 человек. Реальные цифры будут готовы к апрелю-маю следующего года. 

Ещё один проект связан с модернизацией Селенгинского ЦКК, где могут быть трудоустроены от 50 до 100 сотрудников. Немаловажным фактором является не только сохранение рабочих мест, но и перенос самого востребованного технологического звена с БЦБК на производство в Селенгинск. В июле представители руководства СЦКК уже побывали в Байкальске, оценили оборудование и кадровый состав. 

На инфраструктурных объектах комбината, которые сохраняются в Байкальске, смогут работать 600–800 человек. 

– К слову об инфраструктурных объектах. Что будет с ТЭЦ БЦБК? Как идёт подготовка к отопительному сезону?

– Подготовка идёт по плану. Несмотря на то что за последние лет десять ТЭЦ вообще не ремонтировалась, предписания копились с 2003 года, этот объект мы отдадим в рабочем состоянии. Порядка 65 миллионов рублей из 500 миллионов будет направлено на текущий ремонт станции. Также «ВЭБ-Инжиниринг» за счёт собственных средств проведёт технико-экономическую оценку проектов модернизации ТЭЦ. В дальнейшем, после выбора и согласования варианта, начнётся работа по проектированию. Если на тендерах не появится покупатель для ТЭЦ, мы передадим в муниципалитет проектную документацию, где будет указана сумма, необходимая на модернизацию, а фактически – на строительство новых блоков на площадке ТЭЦ БЦБК. 

Второй момент: после закрытия комбината работа ТЭЦ станет убыточной. «ВЭБ-Инжиниринг» представит в правительство обоснование компенсаций, которые требуются для её работы. Эти расчёты готовы. Как минимум к началу следующего года у нас в бюджете должна появиться цифра на дотации по деятельности этого объекта.

– А каковы планы относительно очистных сооружений?

– Мы сохраним их в том виде, в котором они будут нужны для рекультивации. Их мощности планируется ужать до необходимых объёмов, после чего объект тоже передадим городу. 

– Выбрана ли технология переработки накопленных отходов?

– Есть несколько десятков методов переработки лигнинных остатков. К сожалению, композиция, которую мы имеем на БЦБК, сложная, неоднородная по составу. Прежде всего за счёт хлорсодержащих соединений и серы. Поэтому первое, что мы сделали, – попросили химфак МГУ проанализировать методы, которые используются в мире при закрытии целлюлозно-бумажных комбинатов. Факультет выполнил работу на высоком уровне и предложил несколько вариантов переработки для дальнейшего апробирования. После этого были организованы изыскания для подтверж-дения физико-химического состава каждой из карт, которые проводили местные организации. 

Второй этап – ТЭО. Мы пригласили немецкую компанию Maico-Mannesmann AG. Она предложила три технологии, из которых мне, как химику и технологу, больше нравится вариант нейтрализации надшламовых вод (а 85% содержимого карт БЦБК – вода в связанном или свободном виде) с последующим омоноличиванием. То есть фактически происходит превращение остатка в монолит. Производство будет организовано, скорее всего, на месте БЦБК. В итоге мы получим не менее половины свободных карт. Верхние будут служить своеобразной ловушкой для возможных селей, а остальные будут залиты полученным бетоном. Он нейтрален по своей химической природе и по механичес-ким свойствам будет укреплять ложе карт. Этот подход более детально будет изложен к концу года. Рекультивация 6,2 миллиона тонн отходов может занять от трёх до пяти лет. 

– Какое время потребуется на закрытие комбината?

– Три месяца займёт остановка и консервация производства, шлейф остаточных работ – 20–22 месяца. Опять же, он никак не отразится на общей остановке – бригады будут глушить, сливать, демонтировать, а рекультивация будет идти параллельно.

– Как вы оцениваете нынешнее состояние комбината?

– Часть сооружений – по предварительной оценке это около 40% – идёт под снос. Принцип простой: если на ремонт здания требуется денег несопоставимо больше, чем на строительство нового, оно будет сноситься. 

Особое внимание уделяется подземным коммуникациям. Под БЦБК 600 км подземных коммуникаций, дырявых, как сито. Как результат – наблюдаются гигантские потери воды. Из всех предприятий, что мы анализировали, комбинат занимает лидирующую позицию по количеству потребляемой воды на тонну целлюлозы. Данный факт ранее тщательно скрывался, и говорилось, что чистота переработки связана с высоким качеством очистных сооружений, но на самом деле это было связано с гигантским разбавлением стоков.

– Какое производство можно разместить на площадке БЦБК?

– Согласно постановлению правительства РФ, выбор разрешённых видов деятельности крайне узок: рекреация либо мероприятия, связанные с модернизацией тех объектов, которые существовали до принятия этого документа. Любой новый бизнес, кроме озвученных, под запретом. По сути, существующие макаронная фабрика и производство по розливу воды – вне закона. Компромисс здесь может быть найден с точки зрения развития ресторанного, гостиничного бизнеса и обслуживания туристов. Естественно, крайне сложно говорить сейчас о туристическом потенциале самой промышленной площадки БЦБК.

Инициатива по предложению новых видов бизнеса должна исходить в первую очередь с мест. Мы готовы поддержать в приоритетном порядке проекты, но ВЭБ не может выступать и как кредитор, и как заёмщик. Кроме того, земля БЦБК находится сейчас в распоряжении муниципалитета, это основной залог, который необходим при организации проектного финансирования. Поэтому основная инициатива должна исходить от местной администрации и бизнес-элиты.

– Какие-то заявки уже поступали?

– 31 июля также состоялось выездное заседание рабочей группы по развитию моногородов с участием местной администрации, минрегиона, минтруда, Внешэкономбанка. Задача специалистов – изучить те проекты, которые есть как у местной администрации, так и у Иркутской области. Регион разработал комплексный план социально-экономического развития Байкальска три года назад. Там был проект по розливу воды «БайкалСАН», который так и не был реализован. В тесном взаимодействии с правительством Иркутской области мы пытались разобраться, почему он не состоялся и что ещё можно сделать, чтобы появились альтернативные рабочие места за эти три–пять лет. 

В августе в Москве состоится заседание рабочей группы по моногородам, где будут подробно рассмат-риваться комплексный инвестиционный план и те проекты, которые уже получили господдержку. В регион три года назад было направлено 346 миллионов рублей, эти деньги ещё не освоены. Наметился, на наш взгляд, довольно неплохой план развития промышленного парка с теми производствами, которые можно там разместить. В случае соответствия проектов требованиям Внешэкономбанка ВЭБ готов оценить возможность их финансирования. 

Я бы здесь ставил больший акцент на создаваемую ОЭЗ. Одним из главных замечаний авторов проектов до последнего времени было то, что они не понимали, какая перспектива ждёт БЦБК. Теперь она ясна. Туристический потенциал района высок, надо придумать, как его использовать. Соответственно надо выстраивать и работу с Минэкономразвития, которое курирует создание особой экономической зоны, чтобы привлекать инвесторов.