Прежде всего надо сказать о финансировании профилактических программ. В 2005 году из областного бюджета на борьбу с распространением болезни было выделено 8,2 млн. рублей, в 2007-м сумма увеличилась до 9,7 млн., а в 2009-м она сократилась чуть ли не втрое и составила 3,98 млн. рублей. Эти средства использовались преимущественно на закупку тест-систем или реактивов для выявления новых случаев заболевания. Непосредственно же на профилактические программы тратилось не более 1% от общей суммы. Зато в те годы значительные суммы поступали в регион из негосударственных источников и от Глобального фонда, иных подразделений ООН. Так, например, в 2007 году стоимость реализованных общественными организациями проектов превысила 25 млн. рублей – в два с половиной раза больше, чем смог выделить на эти цели областной бюджет. Однако к концу 2012 года большинство негосударственных программ в регионе оказалось свёрнуто, международные доноры прекратили работу в РФ. С тех пор приходится обходиться, так сказать, собственными силами. Специалисты считают: чтобы профилактика заболеваний была эффективной, необходимо вкладывать в неё около 100 рублей на человека в год. А у нас в стране в предыдущие годы вкладывалось в сто раз меньше. Стоит ли ожидать в таком случае снижения темпов развития эпидемии? Суммы, которые выделяются на профилактику ВИЧ-инфекции, просто неадекватны реальным потребностям.

Теперь о самих программах по работе с населением. Они охватывают три уровня: первичная профилактика нацелена на здоровое население и представляет собой информирование о рисках заражения, путях передачи вируса и необходимости регулярных обследований у врача, вторичная охватывает группы риска (наркопотребителей, секс-работников и людей, практикующих неразборчивые половые связи без предохранения), третичная представляет собой работу с ВИЧ-инфицированными для предотвращения передачи от них заболевания. При отсутствии одного из компонентов система уже не работает в полную силу.

Однако с ВИЧ-положительными людьми сегодня в Иркутске никакой профилактической работы не проводится. Вся третичная профилактика в регионе – это несколько специалистов в СПИД-центре, занятых на текущем приёме пациентов; несколько социальных работников, которые периодически читают лекции для реабилитантов, да четверо сотрудников Красного Креста. И всё. Общее количество специалистов разного профиля, занятых непосредственно организацией борьбы с эпидемией за последние два-три года сократилось в разы. Там, где было занято 50 человек, осталось 10. Не парадокс ли? Число заболевших растёт, количество смертей от СПИДа и ВИЧ-ассоциативных недугов увеличивается, а команда, противостоящая эпидемии, уменьшается. При этом в Приангарье только на учёте состоят около 30 тысяч заболевших, а Иркутск лидирует в Сибирском федеральном округе по темпам прироста новых случаев заболевания. 

В 2005 году в Иркутске состоялась встреча представителей сразу нескольких подразделений ООН, приезжали люди, координирующие работу по профилактике ВИЧ, борьбе с наркотиками в странах Восточной Европы и Центральной Азии. И я на этой встрече представлял интересы ЛЖВ региона. Темой для обсуждения стало триединство принципов борьбы с эпидемией ВИЧ/СПИДа. По мнению международных экспертов, для успешной борьбы с эпидемией опасной болезни требуются единая стратегия, единый координирующий орган и единая система мониторинга и оценки. После этого совещания дело закрутилось. В кратчайшие сроки был создан Координационный совет при губернаторе. За время своей деятельности он неоднократно заслушивал заместителей мэров муниципальных образований и в целом, по-моему, вполне соответствовал своим целям и задачам. В течение четырёх лет (с 2007 по 2011 годы) я принимал участие во всех заседаниях совета, а потом он прекратил свою деятельность. Уже более двух лет этот координирующий орган не собирается, хотя в положении о совете сказано: «не менее трёх раз в год». 

В 2008 году при Общественной палате Иркутской области по инициативе сообщества ЛЖВ Иркутска была создана рабочая группа, которая в течение четырёх лет проводила открытые слушания, приглашала депутатов Законодательного Собрания региона и журналистов, разрабатывала и передавала в администрацию области актуальные для того времени предложения и рекомендации. Большинство из них получило резолюцию «Исполнить» и… утонуло в бюрократическом водовороте. И самое главное – спросить не с кого. На сегодняшний момент даже областной СПИД-центр «выполняет работы по лечению, профилактике эпидемии ВИЧ/СПИД», но ни в одном документе нет формулировки «несёт ответственность», о чём сотрудники медучреждения прямо говорят при попытках расставить точки в этом вопросе: такова нормативно-правовая база. Правда, на последнем заседании Общественного совета по противодействию наркомании министру здравоохранения области Николаю Корнилову было поручено возобновить работу координационного органа при губернаторе по борьбе с ВИЧ-инфекцией до 30 августа. Хоть какой-то сдвиг: по крайней мере, появились конкретные срок и исполнитель.

Пока же ни одна структура в Иркутской области не занимается координацией и мониторингом исполнения мероприятий по профилактике эпидемии ВИЧ-инфекции. Ни одна структура не несёт ответственность за результаты того малого, что делается на копейки, выделяемые из местных бюджетов. Работает лишь одна программа для ВИЧ-положительных людей – «Школа пациента», где учат принимать лекарства ограниченное число больных, жителей областного центра. Ещё одна программа для людей, живущих с ВИЧ, дорабатывает последний год в Красном Кресте – и та в сокращённом, по сравнению с предыдущими годами, варианте. Специалисты областного СПИД-центра выполняют плановые работы согласно выделенным средствам. Но одной медицинской составляющей для достижения очевидного прогресса недостаточно – это азбучная истина.

Хочется спросить: «Что происходит?». Те ответы, которые мне давали люди в белых халатах, не добавляют оптимизма, они, что называется, «не для печати». Мы прекратили борьбу с эпидемией? Всё? Она нас победила? Ведь темпы прирос-та новых случаев не падают, а лишь увеличиваются. Количество умерших от СПИДа и ВИЧ-ассоциативных заболеваний растёт в прогрессии. Среди погибших от туберкулёза более половины стояли на учёте как ВИЧ-положительные. А финансирование в целом уменьшается, координирующего органа до сих пор нет. И всё это после 14 лет бурного развития эпидемии в Иркутске, когда регион не выходит из тройки лидеров по заболеваемости в стране. Это такая политика?

Подскажите мне, пожалуйста, кого об этом спросить?