На «Варяге» служили иркутяне
В бою при Чемульпо участвовало не менее десятка наших земляков, полагают учёные
День военно-морского флота для Иркутска – праздник особый. Отсюда вышли выдающиеся военачальники, адмиралы не только советского, но и императорского флота, герои первой мировой войны. Но в архивах скрыто ещё много удивительных фактов, связанных с историей флота и нашего города. Когда в редакцию позвонил старший преподавать кафедры истории России исторического факультета ИГУ, заведующий филиалом «Солдаты Отечества» Музея истории Иркутска Александр Ануфриев со словами: «А вы знаете, что иркутяне участвовали в легендарном бою «Варяга» с японской эскадрой?», лично для меня это было неожиданностью. Оказалось, давно известно имя иркутянина Иннокентия Рыжкова, принявшего участие в сражении «Варяга». Ещё несколько наших земляков служили в те дни на канонерской лодке «Кореец». Но Александр Ануфриев считает, что и на «Корейце», и на крейсере «Варяг» уроженцев Иркутской губернии было намного больше. Надо только искать. И поиск уже дал первые результаты.
Советская награда за империалистическую войну
Крейсер «Варяг» стал героичес-ким символом русско-японской войны, хотя сама кампания так и не стала, по выражению российского министра внутренних дел Вячеслава Плеве, «маленькой победоносной войной», способной удержать русскую революцию. 26 января 1904 года «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» находились в корейском порту Чемульпо. Японская эскадра блокировала Чемульпо, потребовав от русских немедленно покинуть порт. «Варяг» решил прорваться с боем в Порт-Артур, его сопровождал «Кореец». В результате 50-минутного самоотверженного боя с целой японской эскадрой крейсер был сильно повреждён, убито более трёх десятков человек, около восьми десятков ранены и контужены. Оба судна вынуждены были вернуться в Чемульпо, где крейсер самими русскими был затоплен, а канонерская лодка взорвана. Подвиг русских моряков впечатлил даже противника – японцы ставили мужество и самоотверженность экипажа «Варяга» в пример своим воинам. А капитана крейсера Всеволода Руднева Япония наградила орденом Восходящего солнца. После этого через нейтральные порты офицеры и матросы с «Варяга» и «Корейца» были доставлены в Одессу, Севастополь, затем – железной дорогой в Санкт-Петербург. На всём пути их с восторгом приветствовали. А в столице героев лично встречал император Николай II. Вскоре появились знаменитые песни «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг» и «Плещут холодные волны…». Сам крейсер был поднят японцами со дна, отремонтирован и в 1905 году введён в состав японского флота под названием «Соя». Во время первой мировой, когда Россия и Япония стали союзниками, крейсер «Варяг» был выкуплен российской стороной, в феврале 1917 года отправлен в Великобританию на ремонт, однако последующие события в России не дали восстановить корабль, он затонул в Ирландском море и был разграблен.
«Ровно через 50 лет после этого боя, в 1954 году, советское правительство собрало в Москве всех уцелевших участников сражения, около 50 человек, и по постановлению Верховного Совета СССР все они были награждены медалями «За отвагу», – рассказывает Александр Ануфриев. – Было организовано красочное мероприятие, героев, тогда уже пожилых людей, одели в форму, выдали георгиевские ленточки. Насколько я знаю, это единственный случай награждения советской наградой за империалистическую войну». Для Иркутска сражение «Варяга» – тема не посторонняя.
«И на «Корейце» и на «Варяге» были иркутяне, причём если этот факт достаточно давно известен, то сколько уроженцев нашей губернии служило на этих судах, а также сколько наших земляков приняло участие в бое при Чемульпо – никто сказать не может». Александр Ануфриев достаёт фото. Это современный снимок со старой дореволюционной фотографии. Экипаж «Корейца». Красивые, бравые моряки, общее парадное фото, но виден характер каждого – кто-то хмурится, кто-то, совсем как нынешние «дембеля», заломил бескозырку. Кто-то держит в руках ещё одного, самого дорогого члена экипажа – щенка с трогательным чёрным пятном на мордочке. «Кореец» в сражении при Чемульпо вступил в бой только в самом конце, пострадавших на канонерской лодке не было. Но каждый из членов экипажа готов был отдать жизнь, и это оценили – экипаж «Корейца» был награждён вместе с «Варягом». Экипажи двух судов получили Георгиевские кресты. Кроме того, была учреждена специальная медаль, которую вручали участникам боя.
«Такие судьбы открываются, что просто сказка!»
Комплектование «Варяга» и «Корейца» было смешанным. В русской императорской армии, как и в советской армии и в современной российской, части формировались по экстерриториальному принципу. Можно было родиться и призваться в любом уезде, в любой губернии и оказаться, допустим, на Дальнем Востоке.
Похоже, что на флот, в команды «Варяга» и «Корейца», попала крупная группа иркутян. Вероятно, больше всего было уроженцев верхней Лены. Это были простые матросы, чаще всего обыкновенные крестьяне, имевшие, естественно, каждый свою специальность – кто-то был сигнальщиком, кто-то командором, кто-то служил в минной команде. Крестьян неохотно брали на флот, поскольку нужны были люди, имевшие минимальное техническое образование. Предпочтение отдавалось рабочим, жителям портовых городов. «Тем не менее мы находим наших земляков, которые и в русско-японскую войну, и в первую мировую служили на флоте. Иркутяне, к примеру, были на легендарном крейсере «Жемчуг», – говорит Александр Ануфриев.
Достоверно установлено, что, как минимум, один иркутянин служил на «Варяге» в эти дни – это Иннокентий Рыжков, квартирмейстер 13-го флотского экипажа. Был тяжело ранен в бою с японской эскадрой, и за этот бой, как и все в нём участвовавшие, Рыжков получил знак отличия военного ордена четвёртой степени (впоследствии эту награду стали называть Георгиевским крестом). Русско-японская война, помимо сражения «Варяга» и «Корейца», дала Иркутску удивительные фамилии. «В реальности иногда такие судьбы открываются, что просто сказка!» – говорит Александр Ануфриев. Один из таких людей – Сила Васильевич Белоголовый, выходец из известной купеческой фамилии Белоголовых. Доброволец-санитар Красного Креста в действующей армии, он прошёл русско-японскую войну, а на первую мировую отправился добровольцем в разведочной команде одного из сибирских полков. Сумел получить четыре «Георгия», дослужился до прапорщика. После была эмиграция, закончил он свою жизнь в Шанхае. Вся семья этого человека была удивительной. Его родной брат получил орден Святого Георгия за подвиг в первую мировую войну, а двоюродный брат стал вице-адмиралом и командиром санкт-петербургского военного порта. Современные потомки Силы Белоголового живут в Екатеринбурге.
«Список уроженцев Иркутской губернии, которые приняли участие в бою «Варяга», конечно, существует. Но он абсолютно неполный, – говорит Александр Ануфриев. – К примеру, в музее Биликтуя (основатель музея – Дмитрий Селяндин. – Авт.) есть информация о двух уроженцах Иркутской губернии. Это сигнальщик «Корейца» Алексей Андреевич Охлопков и квартирмейстер Прокопий Данилович Симбирцев. Он родился в Биликтуе и прожил там всю жизнь. Свои награды, правда, он не оставил в родном селе, а передал в музей военно-морского флота Санкт-Петербурга. Это единственный комплект наград иркутян-участников того боя, который нами был установлен. Куда исчезли другие награды и подарки – неизвестно».
Два Белоусова из Белоусово
скоро списки иркутян, служивших на «Варяге»
и «Корейце», пополнятся новыми именами
«На канонерской лодке «Кореец» было, по моим подсчётам, как минимум 10 уроженцев Иркутской области, – говорит Александр Ануфриев. – Четверо из них достаточно известны. Это Симбирцев, Охлопков и двое матросов Белоусовых – Алексей Прокофьевич и Василий Степанович. Известно, что служил на «Корейце» и матрос Георгий Иванович Ячменёв. В других источниках упоминаются ещё и Иосиф Иванович Копылов и Терентий Михайлович Макаров, но я информации по ним пока не обнаружил. А вот многие другие фамилии в списке экипажей до сих пор находятся под вопросом».
Исследователям повезло: однажды в музей пришёл Владимир Михайлович Толмачёв, внук матроса Алексея Белоусова. Он и рассказал, что родился Алексей Белоусов в деревне Белоусово Верхоленского уезда (район современного Качуга). Семья была крестьянская, бедная. Алексей Белоусов крестьянствовал с родителями, но вскоре был призван в армию, в Сибирский флотский экипаж, затем попал на лодку «Кореец». После знаменитого боя в Чемульпо был награждён Георгиевским крестом и медалью, вернулся в родную деревню, переехал жить в Качуг, женился, из 14 его детей выжили только две дочери. Крепкому хозяину Алексею Белоусову пришлось пережить и коллективизацию и раскулачивание. В семье бережно хранили награды, икону в серебряном окладе и набор посуды, которые, по семейной легенде, были вручены Алексею Прокофьевичу как участнику того далёкого боя. Однако внук, родившийся уже после смерти Алексея Белоусова в 1937 году, этих вещей не увидел и судьбу их не знает. В советское время было не принято вспоминать об империалистической войне, и награды, как и подарки царя, затерялись бесследно. Зато сохранились документы и фото-графии Алексея Белоусова, которые и сейчас передаются в семье из поколения в поколение.
Судьба второго матроса Белоусова с «Корейца», Василия Степановича, совсем другая. Он родился в той же деревне Белоусово, был одним из 9 детей крестьянина Степана Белоусова. Однако на флот попал уже не понаслышке знакомым с водным транспортом. Он работал подручным тральщиков барж в Жигалове, ходил по Лене кочегаром и маслёнщиком на теплоходе «Верхоленец». В 1901 году был призван на службу в машинную команду Сибирского флотского экипажа во Владивостоке, после обучения попал, как и однофамилец, на службу на «Кореец» в качестве матроса 1 статьи. Так же, как и товарищи, за легендарное сражение получил Георгиевский крест и медаль в память боя при Чемульпо. После возвращения на родину оказался в Кронштадте, служил машинистом на «Храбром» и «Абреке». Во время первой русской революции принял участие в волнениях 5 флотского экипажа Балтийского флота, 4 сентября 1907 года был уволен в запас машинистом 1 статьи, направился в Иркутск, где работал водопроводчиком, принимал участие в революционных кружках. В 1918 году, после захвата Иркутска белогвардейцами, вернулся в Верхоленский уезд, ушёл в партизаны в отряд Николая Бурлова, воевал на Ангаре и Лене в Верхнеудинске, в 1919 освобождал станцию Тулун, в 1920 году принимал участие в знаменитом Бирюльском бою против войск белогвардейского генерала Сукина. После гражданской войны работал на иркутской ТЭЦ. В 1954 году Василия Белоусова не стало, похоронен он был на Лисихинском кладбище. «Мы пытались найти его могилу, искали на самом кладбище буквально по квадратам, но, к сожалению, ничего не нашли. Видимо, его захоронение было на участках, которые сейчас уже утрачены», – говорит Александр Ануфриев.
Матрос по фамилии Большешапов
История русско-японской войны – это не только «Варяг». Это и Порт-Артур. В музее хранятся уникальные документы того времени. Дело в том, что 7 Сибирская стрелковая дивизия (в Порт-Артуре – 7 Восточно-Сибирская стрелковая дивизия) после отхода Ляодунского полуострова к Японии была выведена, переформирована и переброшена в Иркутск. В Красных Казармах стояли части, большая часть офицеров которых были участниками обороны Порт-Артура. Офицерское собрание 28 сибирского стрелкового полка создало прямо в казармах полковой музей обороны Порт-Артура. А 25 сибирский стрелковый полк, стоявший в Иркутске, был назван именем руководителя обороны Порт-Артура – генерал-лейтенанта Кондратенко.
В своё время исследователи, ездившие в экспедиции по Сибири от лаборатории истории Сибири исторического факультета ИГУ, привозили в Иркутск фотографии, личные дневники участников русско-японской войны. Встречались удивительные находки. «Мы привыкли, что дневники ведут генералы, офицеры, а тут – обыкновенный, простой человек по фамилии Борисов, прошедший всю войну. Вёл он дневники уже после войны, мы их называем «сухопутные», – Александр Ануфриев показывает пожелтевшую книжечку, исписанную удивительно красивым почерком. – У нас хранится и пометная книжка воина Константина Кокоулина, воевавшего в самом Порт-Артуре, прошедшего плен, вывезенного в Японию. Есть и ополченческие билеты, есть и послужные списки этой войны. Родные моряка Константина Райкова из Усолья-Сибирского сохранили большой семейный архив. Моряк, служивший во Владивостоке и в русско-японскую войну, и в первую мировую, получал необыкновенные письма от невесты. Это что-то невообразимое. Представляете, поэтические письма на нескольких страницах!»
послужные списки моряков, макеты кораблей и фотографии
Александр Ануфриев показывает фото старенькой церквушки. «Это не Россия, это Мукден, православный храм, – говорит он. – В первую мировую, как вы помните, Япония стала нашим союзником, воевала на стороне Антанты. Чтобы ознаменовать этот союз, было принято решение на местах наиболее кровавых событий русско-японской войны установить храмы. Открывали церквушку одновременно три делегации – русская, японская и китайская. В 2005 году наши соотечественники, гуляя по Мукдену, обнаружили это здание, теперь там склад. РПЦ несколько лет добивается открытия или выкупа этого храма. Церковь была военная, там сохранились роспись и названия частей, которые участвовали в боевых действиях. Среди них, кстати, два полка, которые стояли прямо на территории Иркутска – 5 иркутский и 6 енисейский запасные батальоны».
Однако «Варяг» и «Кореец» остаются главными объектами исследования. В будущем году исполняется 110 лет легендарному бою при Чемульпо. Вероятно, к этому событию списки жителей Иркутской губернии, служивших на крейсере и канонерской лодке, будут расширены. «Сохранились списки экипажей, и в них встречаются фамилии с 90-процентной гарантией принадлежащие жителям Иркутской губернии, – уверен Александр Ануфриев. – Мы направили запрос в Российский государственный архив военно-морского флота в Санкт-Петербурге, потому что глубоко убеждены, что иркутяне в составе экипажей обязательно найдутся. К примеру, в сражении против японской эскадры участвовал матрос 1 статьи Степан Большешапов. Фамилия эта – братская. Когда мы занимались историей 1812 года, нам удалось найти в рядах Минского пехотного полка уроженца Братска. Причём фамилия изначально писалась не Большешапов, как сейчас, а раздельно – Больших Шапок. Так что есть высокая вероятность, что Степан Большешапов – уроженец Иркутской губернии. Запрос направлен и на машиниста 2 статьи Дмитрия Тирского, так как мы предполагаем, что он был уроженцем села Тирское Иркутской губернии. Нам бы хотелось установить как можно больше фамилий. Русско-японская война была в целом неудачной, а «Варяг» и «Кореец» – это такое светлое пятно».
