–  Наташа, всё-таки почему для фильма вы выбрали такую странную тематику –  интимные места?

– Никакая тематика не странная – нормальный диалог со зрителями. Нужно начинать разговаривать обо всём – по крайней мере, кинемато-граф на это способен.

– Как появилась идея фильма? С чего он начался?

– Началось всё с того, что я закончила Высшие курсы сценаристов и режиссёров и оказалась в классической для молодого кинематографиста ситуации – без работы, пытаясь осознать себя в новой профессии. А что делают все выпускники? Они пишут в надежде на то, что их писанина кому-нибудь понравится. То есть начинается всё с того, что ты приходишь и приносишь какой-то свой проект. И мы с моим гражданским мужем Алексеем Чуповым сели писать историю про современников – молодых и не очень людей, с которыми мы сами знакомы, которыми мы сами являемся, про наших друзей и коллег.

– Насколько сценарий автобиографичен? Сколько там вашей личной истории, сколько – историй ваших друзей и знакомых?

– Нельзя вывести математическую формулу – сколько от одних, сколько от других. Можно сказать, что автобиографичен замысел. Конкретные истории, из которых состоит фильм, конечно же выдуманы. Но вот что странно – из зала, который смотрел наш фильм, ко мне подходили люди, даже наши друзья, и спрашивали: «Мы же тебе не рассказывали об этом, откуда ты узнала эту историю?» Приходилось объяснять, что мы ничего ниоткуда не брали – мы всё это выдумали. Единственная история, которую мы повторили слово в слово, это один диалог. Все линии, все персонажи были выдуманы и действовали так, как нам было нужно для кино, для драматургии.   

– Вы изначально сели писать сценарий про интим, или он задумывался как нечто другое?

– Мы не писали сценарий для эротического кино в чистом виде, только про интимные отношения. Я считаю, что у нас получился психологический фильм на неком эротическом фоне, когда люди решают свои проблемы и вопросы через какие-то интимные отношения. То есть это является лишь инструментом, чтобы рассказать ту или иную историю. 

– А конечный продукт сильно отличается от изначального замысла?

– Вы имеете в виду, насколько изменилось то, с чем мы входили в фильм от того, что получилось? Это тоже классическая история про то, что сначала пишется сценарий, который забывается и снимается другое кино. В нашем случае изначально был очень большой сценарий. Довольно тяжеловесный для авторского малобюджетного кино и тех условий, в которых мы оказались. Миллион долларов считается небольшим бюджетом в киноин-дустрии. Но для авторского кино – нормальный. У нас на всё было тридцать смен, съёмочных дней. Это средний, не самый растянутый период, чтобы всё снять. И мы приняли решение как-то облегчать сценарий, во время съёмок выкидывали половину диалогов – это же не великое произведение Толстого, которое мы можем вольно трактовать! Так что расставались с текстом без сожаления, избавились от большого количества материала и оказались правы. Мы получили другую эстетику во время съёмки, потому что это задумывалось как разговорное кино, была некоторая проблема перейти на другое поле, поле киноязыка. И это было гораздо интереснее, чем просто текст…

– Как проходил набор актёров на роли?

«Все линии, все персонажи были выдуманы и действовали так,
как нам было нужно для кино, для драматургии», –
говорит Меркулова о своём фильме

– С актёрами всё было очень непросто. Кастинг шёл полгода – довольно долго. Нам нужно было найти пять главных героев, и это должны были быть хорошие, серьёзные актёры, на которых я смогла бы опираться, которые могли бы профессионально работать на съёмочной площадке. Так как Лёша, мой соавтор, тоже играл в фильме, на площадке с актёрами работала я, и это было достаточно сложно, потому что не было поддержки от него, как в подготовительном периоде, когда мы работали вместе. Здесь уже ему была нужна моя помощь как режиссёра. У нас было задействовано примерно 50% непрофессиональных актёров, и это была отдельная сложная работа. Колокольников, Судзиловская, Юлия Аук, на которых можно было опираться, тащили на себе главную линию, а за ними уже подтягивались непрофессиональные актёры. 

Чтобы вы понимали: с одной стороны, когда на экране идёт диалог между профессиональным актёром и непрофессиональным – это невыгодно смотрится, потому что разница сразу видна. С другой – это хорошо, потому что профи может поддержать в кадре любителя, помочь, вытащить его… Например, одну из линий играли все непрофессиональные актёры – Лёша, Паша Артемьев из группы «Корни» и Катя Щеглова, художница. Но мы справились. По крайней мере те, кто смотрит фильм, не замечают тех проблем, которые мы испытывали на съёмочной площадке…   

– Как долго снимался фильм?

– Тридцать смен – это приблизительно полтора месяца, обычное дело для такой картины. Монтаж шёл довольно долго. Основной, первый драфт мы смонтировали дней за десять, а потом полгода перекладывали, как в  пасьянсе, – искали правильную длину, правильное соотношение сцен. Монтаж – это отдельное искусство, отдельное понимание ритма фильма, большого произведения… Главная проблема на этом этапе у всех режиссёров в том, что они не могут расстаться со своим материалом: всё кажется важным, кажется, что не все сцены работают, как надо. Но мы пошли на беспрецедентные меры, сократили фильм почти наполовину. Сейчас его длительность составляет восемьдесят минут, а изначально было 105…      

– Вы помните, кто первым посмотрел картину в законченном виде, уже после монтажа?

– Мы приглашали очень много людей на фокус-группы, и это были непрофессиональные зрители – то есть не коллеги, а обычные люди. 

– Вы их на улице набирали?

– С одними мы просто познакомились в баре. Я их пригласила, это была пара, они посмотрели, сказали своё мнение. 

«Кинотавр» заставил пару молодых кинемотографистов формализовать свои отношения

– Вот интересно, какая была первая реакция – негативная, позитивная, может быть, озадаченная…

– Скажем, ближе к озадаченной… Негативной не было. Точнее, она была скорее от коллег, от профессионального просмотра, режиссёров. Обычные люди воспринимали кино целиком и дали нам много на самом деле хороших советов, которыми я воспользовалась потом. Но в целом это было очень тёплое восприятие, нам говорили – да, нам это понятно, с нами такое тоже было… Это получилось кино для современных, молодых и не очень людей. Потому что когда мы отправили этот сценарий одному актёру, который в тот момент работал в театре в Лондоне, он нам написал: «Наконец-то я слышу голос современников». Оказалось, это страшный дефицит – диалог со зрителем на современные темы и проблемы, потому что они давно не поднимались, да и, как говорят критики, вовсе в кинематографе не поднимались. Для меня это было некоторым открытием… 

– Когда пройдёт премьера фильма?

– На «Кинотавре» состоялась так называемая внутренняя фестивальная премьера. В конце июня мы едем на конкурс в Карловы Вары – это будет международная фестивальная премьера. Собственно предпрокатная премьера пройдёт в Москве, наш кинорелиз будет осенью.     

– На «Кинотавре», прямо на сцене, после вручении премии за лучший дебют Алексей сделал вам официальное предложение руки и сердца – встал на колено, преподнёс кольцо… Скажите честно, это было сюрпризом для вас или это заранее отрепетированная сцена? 

– На «Кинотавре» я ещё не знала, что вообще поднимусь на сцену. И уж конечно предложение руки и сердца было полной неожиданностью. Это был какой-то день приключений для меня. И когда после вручения награды мне журналисты задавали вопросы, я не могла разговаривать, у меня дёргался глаз, я всё время смеялась, видимо, это был какой-то нервный срыв. Это был один из четырёх фильмов, представленных к награде на «Кинотавре», а тут ещё Лёша с кольцом… В общем, меня накрыло тогда… Он покупал кольцо в Сочи, тайком от меня, объединившись с режиссёром монтажа нашего фильма – они ездили по сочинским ювелирным магазинам и выбирали это кольцо. Как потом выяснилось…