Улыбчивый страж

Заместитель руководителя службы Валерий Загоскин, в прошлом начальник отдела охотнадзора регионального управления Россельхознадзора, где Графеев раньше работал госинспектором, охарактеризовал его кратко: «Гроза браконьеров! Дайте мне пять таких же госинспекторов по области, и я буду спать спокойно». А непосредственный нынешний начальник Графеева, руководитель одного из отделов службы Андрей Кузнецов на мой обобщённый вопрос, кто такой госинспектор, ответил почти философски:

– Это солдат, стоящий на передовой в деле охраны животного мира. Непосредственный исполнитель государственных функций, вверенных региону. Его ведь не зря называют «государев слуга в лесу». От госинспектора во многом зависит состояние охотничьих ресурсов, и то, что в Ангарском и Усольском районах они на сегодня не вызывают серьёзных опасений, считаю, его прямая заслуга. Он охраняет охотугодья площадью более 600 тысяч гектаров. Передаёт свой опыт и знания молодым госинспекторам. Мы, когда принимаем их на работу, то сначала отправляем к Графееву на учёбу. И он учит их. На практике, непосредственно в охотугодьях. 

Да уж, опыта Графееву не занимать. Свою трудовую деятельность после окончания профтехучилища он начинал рядовым охотником-промысловиком в госпромхозе «Китойский». Был егерем, ведущим специалистом (окончил к тому времени факультет охотоведения ИСХИ), начальником Ангарского районного отдела охотнадзора, заместителем начальника Усольского межрайонного отдела охотнадзора, госинспектором и главным специалистом отдела охотнадзора по Иркутской области. Это всё в пору существования облохотуправления, затем отдела охотнадзора регионального управления Россельхознадзора. Когда их упразднили, пришёл во вновь созданную службу. Человек поварился во всех котлах реформ и преобразований, которые сотрясали охотничью отрасль на протяжении двадцати лет.

Встретились мы с Графеевым в середине рабочей недели. Говорили практически весь день. Он положил на стол два сотовых телефона и постоянно отвечал на звонки, каждый раз извиняясь, что беседу приходится прерывать: «Извини, но не ответить не могу». Его разыскивали все – охотники, коллеги, егерь, представители правоохранительных органов. Одному надо было получить новый охотничий билет единого федерального всероссийского образца, другому – разрешение на добычу диких животных, третьему – выяснить детали только что составленного протокола об административном правонарушении. Несколько раз звонила егерь службы Ирина Мирошниченко, на долю которой пришёлся главный объём работы по заполнению новых охотничьих билетов. «Без её помощи я бы не сумел за год выдать более 4,6 тысячи билетов, – сказал Графеев. –  Она молодец. Сидим с ней порой до полуночи, оформляем документы. Ирина и в рейдах мне очень помогает. Не считается со временем».

Помимо борьбы с браконьерством, выдачи охотбилетов и разрешений на добычу, обучения молодых госинспекторов на плечах Графеева лежит ещё проведение каждой зимой маршрутного (по следам животных на снегу) учёта зверей на так называемых общедоступных охотничьих угодьях. То есть таких, где нет конкретного охотпользователя. На своей промысловой территории арендатор проводит учёт обитателей тайги сам и подаёт данные в службу. Но госинспектор должен их проверить, провести в некоторых местах свой контрольно-выборочный учёт. Если охотпользователь недобросовестный, то может сознательно численность каких-то диких животных на бумаге увеличить, каких-то уменьшить. Напишет, например, что косуль у него много, чтобы получить затем больший лимит на их отстрел. 

47-летний «гроза браконьеров» внешне выглядел ну совсем не грозным. Обходительный, я бы даже сказал, мягкий человек. Графеев постоянно повторял в разговоре слово «пожалуйста». «Нет, было совсем не так, ты меня, пожалуйста, выслушай до конца». Или: «Пожалуйста, не беспокойся», когда я ему предложил прерваться и выпить по чашке чая – сидели уже три часа. Не выдержав, спрашиваю в лоб:

– Ты и с браконьерами в тайге так вежливо разговариваешь? Или только с корреспондентами?

– И с корреспондентами, и с браконьерами. Это моё фирменное «оружие», поскольку настоящего огнестрельного при проведении в тайге рейдов я с собой не беру. Служебное ещё не выдали, а личное использовать в служебных целях нельзя. Разве что в исключительном случае, при угрозе жизни. Но это уже крайность. Постоять за себя я смогу и без огне-стрельного оружия, – успокоил меня Графеев.

– Как? Владеешь приёмами рукопашного боя или имеешь иные законные средства защиты?

– Есть маленько и то, и другое, – уклончиво улыбнулся он. – Пойми, когда браконьер агрессивен, готов напасть, а ты ему спокойно, не повышая голоса: «Пожалуйста, предъявите документы», «Пожалуйста, откройте багажник машины», – это действует зачастую намного сильнее бряцания оружием. Скажу больше: по моим наблюдениям, именно наличие у госинспектора оружия может вызвать у браконьера непреодолимое желание применить его первым.

«Я стою очень дорого»

– Андрей, вот все говорят, что ты неподкупный – взяток не берёшь, с нарушителями правил охоты на сделки не идёшь, в ответ на предложение браконьеров «договориться» сразу составляешь протокол об административном правонарушении…

– Так я бы, может, и брал взятки, вступал в сделки, да не умею, – перебивает он меня с улыбкой. – Никто не научил. А потом, стою я очень дорого, подкупить меня у браконьеров денег не хватит.

– Миллион, что ли?

– Ага, миллион.

Шутит, конечно. Потом, ответив в очередной раз кому-то по мобильнику, говорит вполне серьёзно:

– Я на государственной службе. Какие ещё там взятки-сделки?  По мне, по моему поведению люди будут судить в целом о нашем государстве. Зачем его позорить?

– Но ведь другие позорят.

– Это их дело.

– Когда нельзя подкупить, пытаются запугать. Тебе угрожали?

– Ой, сколько раз – уж и не помню. Угрожали убить, ствол карабина однажды держали, направив мне в грудь. Но нажать на курок не решились. Дважды стреляли издали – промахнулись. Стреляли и по машине, пробили кузов насквозь. Два раза поджигали и полностью сожгли мой дом. Угрожали расправиться то с женой, то с детьми. Шантажировали. Как-то звонит незнакомый мужик и, не представляясь, говорит: вот сегодня твоя жена и сын в такое-то время шли в детский сад такой-то улицей, там-то сын споткнулся и чуть не упал… Давали понять, что за моей семьёй следят.

– Что ты ответил?

– Я не могу в печати повторить эту фразу.

– Угрозы выбивают из колеи?

– Привык уже… На моей стороне правда и закон.

Все обращения Графеева в правоохранительные органы с просьбами расследовать и наказать тех, кто покушается на его жизнь, заканчивались ничем. Уголовные дела или не заводили под надуманными предлогами, или заводили, то тут же прекращали. Якобы за недоказанностью. 

В службе мне рассказали, что только в прошлом году непокорного Графеева дважды сбивали машиной. Как-то раз он еле уцелел, когда проводил в охотугодьях плановый рейд в одиночку. Он часто так делает, потому что госинспекторов не хватает. Один на два района – это, конечно, мало. Надо хотя бы по одному на район, а лучше по два, но средств в областном бюджете на эти цели пока не выделяют. Федерация тоже никак не раскошелится, хотя должна бы. Ведь госинспекторы выполняют её полномочия по охране и использованию животного мира, переданные в своё время региону. 

А пока Графеев один на два района… Увидел той ночью в охотугодьях «уазик», в котором сидели два мужика, ещё двое стояли рядом. Нахождение людей в охотугодьях с оружием и без разрешения на добычу зверей и птиц приравнивается, как известно, российским законодательством к правонарушению, любой госинспектор обязан по инструкции проверить такую машину и людей. Кто? Зачем приехали? Имеют ли оружие и разрешение на добычу? Попытался это сделать и Графеев. Но успел лишь поздороваться. Представиться не успел. Тем более сказать свою обычную фразу: «Пожалуйста, предъявите документы».

Увидев на Андрее форменное обмундирование и нагрудный служебный знак, водитель включил мотор, один из стоящих рядом успел заскочить в машину, и та рванула вперёд, прямо на госинспектора. Но Андрею удалось запрыгнуть на капот. Так и ехал метров 50. Правой рукой держался за петлю на капоте, левой махал жезлом и требовал от водителя, чтобы тот немедленно остановился, ведь он – госинспектор службы.

Однако шофёр не останавливался, бросал машину на всей скорости то влево, то вправо, чтобы скинуть «седока». Наконец ему это удалось.

– Я упал на землю, и машина колесом проехала по моей ноге, – вспоминает Графеев. – Кость не раздробило, спасли чуни с толстыми войлочными голяшками. «Уазик» умчался, а я, превозмогая сильнейшую боль в ноге, вернулся к тому мужику, что остался стоять на дороге. Знаете, что он мне сказал? «Я тут просто гулял, увидел машину, подошёл. Я их вообще не знаю».

– Уголовное дело завели?

– Нет. Хотя я сразу позвонил по 02, сообщил, что автомобиль с таким-то госномером меня сбил. Потом написал заявление, просил выяснить, чей автомобиль и кто в нём был. Правоохранительные органы ни машины, ни виновных в наезде «не нашли», в то время как все в городе знали, какому предприятию она принадлежит.

В другой раз в Ангарском районе Графеев «застукал» во время браконьерской охоты целый отряд из 20 стрелков, в числе которых были охотовед и два егеря. У них на всех имелось разрешение лишь на одну косулю, а добыли три и ещё двух  изюбрей. Андрей протокол, конечно, составил, но изъять незаконную добычу не смог. Браконьеры дерзко заявили: «Мы тут все братья, никаких показаний не дадим, протокол не подпишем. И вообще, нас тут не было». Перекрыли Графееву дорогу двумя автомобилями (их было у браконьеров четыре), погрузили туши убитых диких животных и уехали. Хохотали: «Что будешь делать, инспектор? Стрелять? Где твоё оружие?»  Уезжая, вставили под колёса автомобиля стража закона припасённую заранее резину с гвоздями. По факту незаконной добычи двух изюбрей и двух косуль к уголовной ответственности никого не привлекли: нет вещдока, то есть незаконно  добытых зверей, нет и наказания. 

Мы ведь не Канада или Норвегия, где люди, уполномоченные государством охранять животный мир, имеют по закону полное право открыть по браконьерам за неподчинение огонь на поражение. В службе мне рассказали, как однажды госинспектор, защищая свою жизнь от нападения браконьеров, застрелил одного из них, так его затаскали по судам. Вот, думаю, поэтому Андрей Графеев и ходит в рейды без огнестрельного оружия. 

Деятельное раскаяние

– Что касается тех 168 административных правонарушений, выявленных в прошлом году, почти все нарушители правил охоты были наказаны рублём, – говорит Графеев. – Предъявленные им штрафы и иски оплатили, всё пошло в бюджет государ-

ства. Некоторые браконьеры даже искренне раскаялись. По крайней мере так они говорили мне и написали в своих объяснительных.

– Да ну? – не верю я.

– Правда, правда, – убеждает Графеев. И приводит в доказательство пример, когда он со старшим инспектором по лицензионно-разрешительной работе межмуниципального отдела «Усольский» МВД России старшим лейтенантом полиции Галиной Габидулиной обнаружил в урочище «Первый ключ» браконьера, охотящегося на зайцев. Одетый в белый маскировочный халат, тот долго бегал от Андрея по лесу, всё никак не шёл к своему авто. И немудрено: разрешения на добычу зайцев у него не было, как и документов на карабин «Сайга-М», обнаруженный в багажнике. У «бывшего стража порядка», так браконьер представился, не было даже охотничьего билета.

Отпираться, что незаконно находится в охотугодьях, задержанный не стал, протокол подписал, штраф оплатить пообещал сразу же, как только служба его выпишет, а уходя уже из кабинета Графеева, сказал:

– Ну да, вы герой, вы меня поймали. Мне это будет впредь наука. Я искренне раскаиваюсь… Стыдно – люди ведь о моём поступке узнают.

– Разрешение на добычу зайца стоит всего 400 рублей на весь сезон, а штраф заплатите в пять раз дороже, – заметил Графеев.

– Хотел сэкономить, – оправдывался горе-охотник. – Раньше меня никто не ловил, я и в других районах охотился, а вы вот поймали. Знаете где, в каких конкретно местах, в какое конкретно время появиться. Изучили повадки и людей, и зверей.

– Да, я это знаю, – не без гордости подтвердил Графеев. – Так что впредь не советую.

Фамилия этого человека в моём блокноте есть. Хотел поначалу назвать её, а потом решил: не буду. Зачем? Ведь он сдержал своё слово не браконьерничать, по крайней мере Графеев ещё раз повстречал его в тайге, на этот раз все документы у охотника были в порядке.

Андрей говорит, что это не единичный случай, что многие охотники после встречи с ним в тайге и последовавшего за этим неотвратимого наказания в виде штрафов, исков стали покупать разрешения на добычу зверей, птиц. И вот это обстоятельство радует его больше всего. Значит, убедились, что лучше охотиться по закону, ибо всё равно рано или поздно Графеев их поймает и «договориться» с ним не удастся.

– Но есть и хронически неисправимые. К сожалению, – заметил Андрей. – В 2012 году я задержал ночью в охотугодье одного гражданина с личным оружием, без документов на право охоты. В автомобиле «ГАЗ-66» лежали две убитых косули. А недавно он снова попался – так же ночью, так же на машине «ГАЗ-66», так же с карабином «Вепрь», с тушей  самца косули. Становиться на путь исправления браконьер и не собирался.

Браконьерское такси

Давно я не встречал в своей журналистской работе таких интересных собеседников, как Графеев. Я мог бы поведать много любопытного и из его прошлой, охотничьей жизни. Как добывал соболя, стреляя точно в голову, чтобы не испортить драгоценную шкурку, как в одиночку ходил на медведя, как ловил, уже будучи госинспектором, хитрых браконьеров на солонцах, оказавшись в итоге хитрее их. Но газета, как говорит мой редактор, не резиновая. Поэтому расскажу ещё лишь один эпизод – как браконьеры пытались вывезти из тайги незаконно добытое… на такси.

У задержанного очередного нарушителя правил охоты не оказалось даже документов на оружие

Дело было зимой в Ангарском районе. Едет по просёлочной дороге такси. Настоящее, с шашечками. Сверху машины закреплены лыжи, а внутри, рядом с шофёром, сидит дама в спортивном костюме. «Каталась на лыжах, устала, вот и вызвала такси», – объяснила она. Шофёр подтвердил её слова. Показал даже своё удостоверение, тоже настоящее. Но Графеев сразу смекнул: таким способом браконьеры пытаются вывезти незаконно добытое. А лыжница липовая, нанятая ими для прикрытия «спецоперации». Она целый час исправно играла свою роль – возмущалась, кричала Графееву: «Не имеешь права нас останавливать!», «Не имеешь права машину досматривать!» Но Андрей настоял на своём и такси досмотрел. В багажнике под большим термосом, бутербродами обнаружил две убитых косули. Сказал даме, чтобы звонила «хозяевам», то есть тем, кто убил этих диких животных. Приехали семь браконьеров – с оружием, но без разрешений на добычу. Все знакомые лица. Эту группу нарушителей правил охоты он не раз задерживал, и служба неоднократно их штрафовала. 

– Зачем этот маскарад? – укорил Графеев, показывая на такси.

– Тебя хотели обмануть, – откровенно признались охотники. – Надоел ты нам…

И полились брань, угрозы, обещания письменно пожаловаться куда следует.

– Жалуются? – спрашиваю собеседника.

– Ещё как! – оживляется он. – В службу пишут, в полицию, в прокуратуру, в следственный комитет. Обращаются с заявлениями в суд.

Начальник Графеева Андрей Кузнецов подтвердил:

– Жалобы на Андрея Анатольевича получаем часто. «Обиженные» обвиняют его то в грубости, то в хамстве, то в пьянстве. Однажды браконьер, чтобы уйти от наказания, попытался даже обвинить Графеева в домогательстве к своей несовершеннолетней дочери. Но фокус этот не удался. При проверках ни один факт ни разу не подтвердился. Я подчёркиваю – ни один. 

Зачем же тогда на моего героя так часто строчат кляузные письма? Смысл, считает Кузнецов, простой: пока Графеева отвлекают для проверок, вызывают в Иркутск, браконьеры успевают в эти дни съездить в тайгу и кого-нибудь незаконно, задарма стрельнуть. Ну и надеются, наверное, что Андрей не выдержит, уволится. Либо его уволят руководители службы, которым надоест разбираться с жалобами. В итоге на место Графеева придёт новый госинспектор, может быть, не такой дотошный, и с ним удастся «договориться».

Парадокс, но Графеева не очень-то жалуют и егеря местных охотпользователей. Казалось бы, одно дело делают… Но вот закавыка: он один за год выявил 168 административных правонарушений в охотничьей сфере, а почти десять егерей, работающих у арендаторов, в год выявляют 7–12. Иногда и того меньше. Хотя фактов браконьерства больше фиксируется на территории их охотугодий.

Графеев умудрился даже поймать двух браконьеров-парапланеристов вместе с машиной сопровождения, чего отродясь в Ангарском и Усольском районах не было. Разбойники промышляли дикого зверя здесь давно и до прихода Графеева никого не боялись. Теперь их воздушная «лавочка» закрыта.