– Дмитрий Закарьевич, в пищевую промышленность вы пришли из металлургии. Это правда, что инженером стали по совету родителей?

– Совершенно верно. Мама, Тамара Ивановна, сказала: «Надо иметь серьёзную профессию. Поступай на металлургический, будешь жить в большом городе, иметь хорошую зарплату, быстро получишь квартиру». Именно так и случилось. Я закончил иркутский политехнический, стал работать на Братском алюминиевом заводе и уже через полтора года получил квартиру. Прагматичный, но очень верный совет.

– Сложно было перестраиваться с металлургической отрасли на пищевую?

– Переход получился плавным. В стране только начали происходить изменения, предприятиям разрешили экспортировать алюминий, развивалась внешнеторговая структура БрАЗа. Я прошёл обучение внешнеэкономической деятельности в Москве и стал работать на совместном предприятии, которому приходилось решать самые необычные по тем временам задачи. Это была хорошая школа экономики. Я к тому времени был депутатом областного совета. 

– Как именно произошёл переход на новую работу?

– Шёл 1994 год. Тамара Ивановна собиралась на заслуженный отдых, и никаких крутых поворотов не намечалось. В начале апреля были назначены выборы нового директора масложиркомбината, коллектив обратился к Тамаре Ивановне с просьбой стать руководителем предприятия. Комбинат тогда находился на грани остановки, рабочая неделя сократилась до 3-4 дней. Тамара Ивановна попросила написать ту часть программы развития предприятия, которая касалась сбыта и структуры. Работники комбината проголосовали за Тамару Ивановну Баймашеву, причём абсолютным большинством. Она мне тогда сказала: «Написал проект – нужно его выполнять».

– И с чего же начали выполнять проект?

– Во-первых, надо было понять, где брать сырьё. Вторая задача состояла в увеличении сбыта. Летом 1994 года крестьяне собрали сою и зерно в избытке, но у переработчиков не было денег, чтобы купить этот товар. Больше месяца вместе с Олегом Залуцким мы ездили к производителям и подписывали договоры примерно такого содержания: когда будут деньги, тогда мы у вас купим сырьё. В этот период государство приняло решение выдавать кредиты переработчикам, ситуация повернулась в нашу сторону.

– Сегодня в структуру «Янты» входят предприятия разного профиля. Это намеренное движение в сторону расширения сфер деятельности?

– Я не могу сказать, что новые предприятия мы брали, или у кого-то покупали, или захватывали. Обращались коллективы, просили взять их к себе. Сами помните, какое время было: дешевле обанкротить производство и использовать землю, чем поднимать. Если бы в своё время Иркутский молочный завод не был принят в состав «Янты», на его территории сейчас стоял бы жилой комплекс. Было время, когда за смену перерабатывали по пять тонн молока. Сейчас завод выпускает 200 тонн продукции в сутки.

Ангарская птицефабрика. Нужно сказать, тяжеловато там сначала шли дела, к тому же птицеводство – не наша отрасль. Но всё-таки мы смогли вывести предприятие из кризиса. Прошлый год для птицефабрики был одним из самых удачных, предприятие заработало 100 миллионов рублей прибыли. Мы многое смогли сделать.

Для каждого направления на предприятии разрабатывается отдельная программа, мы её защищаем и начинаем работать. Такого, чтобы в какой-то год мы не строили ничего нового, не выводили на рынок новинки, не бывает. Например, в 2011 году мы запустили крупнейший за Уралом завод по переработке сои. Сырьё завозим из Амурской облас-ти. Могу сказать точно – оно не геномодифицированное. Переработанный продукт отправляем в Москву, Санкт-Петербург, Украину, Белоруссию. Гордимся тем, что сою у нас закупает Украина – признанная кормилица, сельскохозяйственная страна.

– Где ещё в мире знают продукцию «Янты»?

– Регулярно отправляем вагоны в Монголию.

– Каким образом решаете проблему нехватки молока для переработки?

Половину молока, которое идёт на переработку на иркутский завод,
дают собственные хозяйства и молокоприёмные пункты

– Хочешь заниматься молоком – отправляйся в деревню, дои, собирай, и будет тебе молоко. У нас получилось так, что половина молока, которое мы перерабатываем, дают наши хозяйства и наши молокоприёмные пункты. Закупом молока наша компания занимается пять лет, за это время объёмы выросли в шесть раз. Молоко активно сдают не только бабушки, владельцы нескольких коров, но и фермеры. Потому что наш молочный завод может предложить им одну из самых высоких закупочных цен в России.

– Задам вам вопрос, который в сельском хозяйстве относят к числу «проклятых». Крестьянин сдаёт литр молока за 14 рублей, а на прилавке в магазине покупатель видит тот же литр молока за 40 рублей. Кому достаётся большая часть прибыли?

– Давайте вместе посмотрим, какой путь проделывает молоко от владельца коровы до покупателя, и посчитаем, из чего складывается цена за литр. У калитки селянин сдаёт молоко за 14 рублей. Продукт принимает человек, который отвезёт его в молокоприёмный пункт. Чтобы оправдать расходы на технику, горючее, заработную плату, он возьмёт за свою работу примерно три рубля за литр. После того как молоко побывало в молокоприёмном пункте, его цена поднимется ещё примерно на рубль:  расходы на заработную плату, электроэнергию, оборудование. С молокоприёмного пункта молоко нужно довезти до завода, этим занимается отдельное транспортное предприятие. Сами знаете, о каких расстояниях в области идёт речь, – от Качуга до Иркутска 260 километров, от Зимы – 300. Перевозчик берёт в среднем около трёх рублей с литра за свои услуги. На завод молоко поступает по цене примерно 20 рублей. Далее в среднем пять рублей с каждого литра – это расходы на заработную плату, упаковку, ресурсы и оборудование. Кроме того, десять процентов от цены на выходе мы должны заплатить в качестве налога на добавленную стоимость. Доставка до магазина в среднем обходится в 1,2 рубля. Затем идёт торговая наценка. Чтобы иметь рентабельность 5%, наценка должна составлять 29%. На молоко как на социальный товар наценка меньше. В итоге и получаем искомую сумму. Если мы возьмём тетрапак, там одна упаковка стоит 10 рублей.

– Насколько оправдана такая цепочка посредников? Можно более коротким путём доставить молоко от крестьянина к покупателю?

– Мы рассматривали разные варианты, например, возможность продавать молоко из бидонов, из бочек. Соблюсти санитарные нормы в таких условиях нельзя. Роспотребнадзор запрещает это делать. Бессмысленное занятие – пытаться вырвать какое-то звено в цепочке сбора и переработки молока. Чтобы крестьянин получал за свою работу больше денег и при этом цена для покупателя оставалась прежней, необходима государственная поддержка производителя. Именно за счёт государственных механизмов необходимо компенсировать диспаритет цен.

– Министр сельского хозяйства Иркутской области Ирина Бондаренко в марте рассказала, что с первого апреля ваша компания увеличила закупочную цену молока на один рубль, пообещав при этом не повышать цену для покупателя. За счёт каких ресурсов будете это делать?

– За счёт оборотов, ведь летом молока больше. В это время мы на рубль снижали цену, в нынешнем году она останется на прежнем уровне.

– Россия долго добивалась членства во Всемирной торговой организации, и вот счастливое время настало. В августе исполнится год, как наша страна стала полноправным членом организации. Были сельхозорганизации области готовы к новым экономическим условиям?

– Нужно сказать, не готовы оказались не только организации области, но и федеральное Министерство сельского хозяйства. Посмотрите программу развития сельского хозяйства на 2013–2020 годы. Там впервые введена поддержка на литр реализованного молока. Это очень эффективная мера, она может приносить результаты. Но уже к концу переходного периода по условиям участия в ВТО страна должна от неё отказаться, заменить другим видом поддержки.

Мы существенно отстаём по объё-му бюджетной поддержки для аграриев. По условиям размер предоставленных субсидий не должен превышать девять миллиардов рублей, но мы и к половине этой суммы едва приближаемся. В итоге крестьянин в Иркутской области получает поддержку из бюджета примерно 200 рублей в расчёте на гектар засеянной площади. Экономические границы открылись, значит, теперь наш аграрий вынужден конкурировать с западным фермером, который имеет господдержку от 300 до 500 долларов. Для нас сейчас это заоблачные величины.

Вместе с тем региональные влас-ти демонстрируют отчётливые действия в сторону увеличения поддержки сельского хозяйства. Областной парламент принял изменения в бюджет нынешнего года, предполагающие выделение дополнительных 348 миллионов рублей. Средства пойдут на субсидии для победителей конкурса среди семейных животноводческих ферм.

А пока производители свинины уже испытали на себе изменения: импортёры предлагают мясо по цене, намного ниже сложившейся на рынке. В скором времени покупатели Иркутской области смогут увидеть на прилавках дешёвое молоко, но изготовленное из сухого концентрата в более развитых в сельскохозяйственном отношении регионах страны. Хочу отметить, что федеральное правительство будет субсидировать расходы на приобретение кормов производителям мяса птицы и свинины.

– Какие механизмы призваны защитить покупателя от некачественных товаров в таких условиях?

– Во-первых, усиленный контроль обещают органы, в чьей компетенции находится функция отслеживания качества продуктов. Это хорошо, потому что будут смотреть и местную продукцию, и завозную. Продовольственные прилавки сейчас накрывает «дымовая завеса» псевдорасследований, которые преподносят россиянам федеральные каналы. Ключевая мысль передач, в избытке подаваемых под разными соусами, такая: раньше продукты были качес-твенные, а сейчас всё – сплошь подделка. Я воспринимаю такие установки как заказ наших конкурентов из Европы. Возможно, кто-то из российских предприятий и занимается выпуском недоброкачественных продуктов, но в большинстве своём производители не заинтересованы работать плохо. Доверия у покупателя к местному производителю, который находится рядом, на виду, по простой логике должно быть больше.

Председатель Агропромышленного союза беседует
с фермером из Куйтунского района Владимиром Воздвиженским

В ближайшее время покупатели смогут узнать продукцию местных производителей по региональному товарному знаку. Его разработали и зарегистрировали члены Союза предприятий пищевой и перерабатывающей промышленности Иркутской области. Это своеобразный знак качества, который имеют право размещать на своей продукции предприятия, работающие в Иркутской облас-ти и входящие в наш союз. За качес-тво продукции, отмеченной знаком, мы несём коллективную ответственность. В ближайшее время продукты с фирменным зелёным листочком появятся на прилавках.

– Какие задачи вы как руководитель ставите перед Агропромышленным союзом?

– Агропромышленный союз не существует отдельно от сельского хозяйства. Следовательно, и задачи нашей организации неотрывны от тех проблем, которыми живёт село. Усилия нужно прилагать к стимулированию производства, повышению производительности труда. В сельскохозяйственный оборот необходимо вовлекать брошенные земли. Невостребованные паи – это проблема, которая требует в первую очередь юридического разрешения.

Помимо решения производственных вопросов, отрасль нуждается в решении комплексных проблем, таких как развитие сельских территорий, организация инфраструктуры, создание комфортных условий для жителей. Мы можем построить современную ферму, оснастить оборудованием, предложить хорошую зарплату. Но работать всё равно будет некому, потому что в село люди не хотят ехать. Они не согласны возвращаться в условия жизни 19 века.

– Как думаете, когда-нибудь наступят времена, когда молодые люди будут активно стремиться в сельхозакадемию, потому что труд работника сельского хозяйства будет приносить хорошую зарплату, обеспечит жильём и будет престижным?

– Убеждён: такие времена наступят. Я не говорю о том, что это произойдёт очень скоро и достичь желаемого будет легко. Государство делает первые шаги по привлечению молодёжи на село: выделяются гранты начинающим фермерам, молодые специалисты получают подъёмные и субсидии на жильё, возводятся модульные физкультурные центры и детские сады. Не последняя роль в этом движении отводится общественности. Мы можем влиять на принятие решений, добиваться, чтобы доля бюджетных средств, закладываемых на развитие сельского хозяйства, была адекватна задачам, которые стоят перед отраслью. Активное участие члены Агропромышленного союза планируют принять в разработке программы устойчивого развития сельских территорий на 2014–2020 годы. Кстати, такая программа будет принята впервые.

Для человека, раздумывающего, ехать ли ему в село, цифры, мероприятия, критерии из государственных документов должны вылиться во вполне осязаемые вещи: благоустроенный дом с участком, построенный на государственную субсидию, возможность интересно провести свободное время, фельдшерский пункт, детский сад и школа для детей недалеко от дома. Объясните мне причину, из-за которой человек не захочет в деревню. Уже сегодня многие студенты изъявляют желание отправиться в сельскую местность, если будет жильё. Да и молодые городские жители всё чаще выбирают деревню как место жительства.

– На общественном поприще у вас солидная нагрузка. Кроме того, что вы являетесь председателем Агропромышленного союза, вы ещё и руководитель регионального проекта «Сибирское село», который ведёт партия «Единая Россия», председатель НП «Союз пищевой и перерабатывающей промышленности». Одно другому не мешает?

– Я думаю, для людей не имеет особого значения, при входе в какую дверь к их нуждам прислушались, помогли решить проблему. Кто-то, например, не хотел бы прибегать к политическим инструментам. У него есть другие возможности. Чем их больше, тем лучше.

– Дмитрий Закарьевич, вы успешно занимаетесь бизнесом. Зачем вам в дополнение к нему такое беспокойное хозяйство? Я говорю об общественной деятельности.

– По-моему, желание собственные знания, опыт использовать для общества вполне естественно и необходимо. Тем более, бизнес нашей компании всегда был социально направленным, мы производим товары первой необходимости – молоко, масло. Постоянная связь с производителем с одной стороны и покупателем с другой позволяет держать руку на пульсе отрасли. Что называется, не отрываться от земли.

Я не сомневаюсь, что отрасль справится с современными вызовами. Но чтобы минимизировать потери, необходимо действовать сообща. Не стоит рассчитывать только на государство и ждать готовых решений: этого не будет. Все мы, кто работает в агропромышленном комплексе, кто разбирается в этой сфере, должны стать единым сообществом и активно участвовать в принятии решений.