– Андрей Леонидович, расскажите, пожалуйста, сколько леса отправляется из Иркутской области за границу? Какова доля древесины в общей структуре экспорта из нашего региона?   

– За прошлый год экспортировано 10,6 миллиона кубометров леса, из них 6,7 – пиломатериалы, остальной объём – круглый лес. Часто приходится слышать мнение, что весь лес, который заготавливается в области, вывозится за рубеж. Чтобы было понятно, какая часть древесины отправляется на экспорт, скажу, что всего за прошлый год в области было заготовлено около 25 миллионов кубических метров леса. Учитывая, что 75% экспортированного леса – обработанный материал, прибавим к этому объёму 20-25%, но даже в этом случае получается, что на экспорт уходит меньше половины заготовленного леса. Большая часть лесоматериала остаётся в стране. 

Тем не менее в общем объёме экспортных поставок древесина и целлюлозно-бумажная продукция являются товарами-лидерами. Их доля в структуре экспорта составляет 41%. На втором месте по объёму экспортных операций металлы и изделия из них (39%), здесь речь прежде всего идёт о продукции алюминиевых заводов. Третью позицию занимает машиностроительная продукция (11%) – так обозначены изделия авиационного завода.

– Основной объём леса из нашего региона по-прежнему направляется в Китай?

– Действительно, львиная доля  – более  90% – леса из Иркутской области отправляется в Китай. Это наш основной внешнеэкономический 

партнёр. Хотя стоит отметить, что объёмы поставок обработанных лесоматериалов достаточно серьёзно в последние годы наращивают  страны Средней Азии, особенно Таджикистан и Узбекистан.

– Как повышение пошлин на вывоз и квотирование круглого леса, введённые в стране в связи вступлением во Всемирную торговую организацию, повлияли на объёмы экспорта необработанного материала?

– Ещё 4-5 лет назад мы экспортировали 75% круглого леса и 25% пиломатериалов. Сейчас соотношение поменялось с точностью до наоборот. Таким образом бизнес отреагировал на решение правительства страны применить тарифное регулирование оборота необработанных  лесоматериалов. Первоначально планировалось ввести запретительные ставки, но до них так и не дошли, остановились на размере пошлины 25%. 22 августа прошлого года Россия стала членом ВТО, одновременно вступили в силу новеллы в таможенном законодательстве. Вывозные пошлины в отношении сосны закрепили на уровне 80% таможенной стоимости древесины, но не менее 55,2 евро за один кубометр. Вместе с тем впервые для экспорта  лесоматериалов  из сосны  и ели европейской законодательно  были определены количественные  квоты, в рамках которых участники внешнеторговой деятельности получают право платить за вывоз леса от 13 до 15% таможенной стоимости. В постановлении правительства отражён механизм формирования перечня организаций, среди которых могут быть распределены объёмы леса, подпадающего под льготный тариф. Сказано, что лес вправе экспортировать арендатор леса, причём организация не должна иметь задолженности по арендным платежам. Во-вторых, вывозить древесину по квоте может компания, купившая лес непосредственно у арендатора. Федеральные власти достаточно чётко обозначают стремление освободить отрасль от схем с использованием цепочек посредников, не позволяющих проследить путь леса. 

Мы видим, что, действительно, теперь на экспорт идёт больше обработанного леса. Проблема в том, что, как правило, это пиломатериал плохого качества, с низкой добавленной стоимостью. Обычно схема выглядит так. Из Китая завозятся дешёвые пилорамы, устанавливаются на делянах, в качестве рабочей силы используются нелегальные мигранты. Таким нехитрым способом, по сути, из круглого леса делают «квадратный» – грубо обрусованный пиломатериал. Весь мусор после лесообработки остаётся также на деляне. По факту лес вывозится необработанный, кривой-косой, который в Китае доводится до кондиции. Зато с позиции классификации материала это уже обработанная древесина со ставкой вывозной пошлины «ноль». 

Поскольку это беспошлинный товар, таможня обязана его выпустить под минимальным контролем, запросив минимум документов. При этом государство в свою казну не получает ни таможенных платежей, ни внутренних налогов.  Я считаю, необходимо ввести промежуточную позицию в товарной номенклатуре, соответствующую, скажем так, условно обработанной древесине. Необходимо на законодательном уровне рассмотреть вопрос  дифференциации  системы налогообложения вывозимых на экспорт пиломатериалов, то есть  освободить от уплаты вывозных пошлин  продукцию  с высокой степенью обработки и, соответственно, высоким уровнем добавленной стоимости, например, просушенные строганые или профилированные пиломатериалы,  цена на которых при вывозе  составляет не ниже 200 долларов за кубометр. 

При этом в отношении грубообработанного пиломатериала нужно установить вывозные пошлины, составляющие не меньше половины от уровня вывозной пошлины, применяемой к круглым лесоматериалам. За счёт этого будет достигнута изначально установленная цель – развитие глубокой переработки, также у таможенных органов появляется возможность администрировать таможенную стоимость указанной категории товаров, запрашивать дополнительные документы по приобретению на внутреннем рынке, что в конечной степени будет на руку налоговым органам. С этой проблемой мы также обращались в  Федеральную таможенную службу.

– Многие компании региона остались недовольны тем, как были распределены квоты в прошлом году. Сейчас ситуацию удалось исправить?

– Действительно, были факты, когда квоту не получили арендаторы лесных участков, не имеющие задолженности по арендным платежам. В то же время мы знаем, что очень большие квоты были выделены компаниям, за которыми стоит китайский бизнес. Известно также, что квоты достались фирмам-однодневкам, прекратившим деятельность задолго до распределения льгот. Не могу сказать, что причина такой ситуации в желании дать преференции одним компаниям и ущемить другие. Дело, скорее, в несовершенстве алгоритма расчёта квоты, который разрабатывался не в регионе, а на федеральном уровне. При расчётах чиновники отталкивались не от объёмов, заготовленных арендаторами, а от количества круглого леса, вывезенного компаниями за последние три года. В итоге получилось, что многие организации, обладающие лесосырьевой базой, остались с минимальной квотой, а компании, имеющие большие объёмы экспорта необработанного леса за последние годы, но никогда его не заготавливавшие, получили максимальные преференции. Я знаю, что члены Союза лесопромышленников Иркутской области поднимали этот вопрос, дважды обращались в Министерство промышленности и торговли, но пока их не услышали. 

Несмотря на то, что фактически квоты, выделенные компаниям Иркутской области в прошлом году, были большими, они, тем не менее, сыграли свою регулирующую роль. Воспользоваться льготным тарифом смогли не-многие. Например, от объёма, выделенного на четвёртый квартал прошлого года, почти половина древесины не была вывезена. Как уже говорилось, одна из причин – это «мёртвые души», получившие квоты, но деятельность уже прекратившие. Вероятнее всего, такую же картину мы будем наблюдать в нынешнем году.

– Недавно появились сообщения о возбуждённом уголовном деле в отношении компании-экспортёра. Деятельность по выявлению уголовных нарушений – новое направление для таможни? 

– Был период, когда ряд статей Уголовного кодекса декриминализировали, некоторые экономические статьи были выведены из Уголовного кодекса, в том числе контрабанда. Сейчас эти составы вновь вернули. Контрабанда леса теперь приравнена к контрабанде стратегически важных ресурсов, таких, к примеру,  как  ядовитые, радиоактивные, взрывчатые вещества, оружие. 

Первый результат – два возбуждённых уголовных дела в отношении одной  фирмы-экспортёра. В первом случае мы инкриминируем ей неуплату таможенных платежей в особо крупном размере, в другом – предоставление недействительных, фальшивых документов.

С сентября по ноябрь прошлого года в Китай были отправлены партии пиловочника из сосны. Компания представила документы о том, что поставки производятся в рамках квоты, выделенной арендатору лесного участка. В подтверждение к декларации были приложены договоры купли-продажи на приобретение лесоматериалов и лицензии по внешнеэкономическому контракту, выданные Министерством промышленности и торговли на основании договоров купли-продажи. В ходе проверки выяснилось, что договоры купли-продажи поддельные, но это не помешало компании получить в Минпромторге лицензии, предоставляющие разрешение на экспорт леса в пределах тарифной квоты. Таким образом, полагающаяся ставка 80% для компании была снижена до 15%. Общая сумма доначисленных платежей составила 33,4 миллиона рублей.  

– Как вы считаете, удастся эти платежи взыскать?

– Сейчас мы работаем над тем, чтобы взыскать платежи. Этот факт, я думаю, будет не единственным, есть несколько дел, когда товары были вывезены вне установленной квоты. В рамках этой работы недавно мы подписали соглашение с Агентством лесного хозяйства, ведём переговоры о подписании соглашения с Минпромторгом. Задача одна – сделать рынок экспорта леса прозрачным, чтобы каждая партия имела понятное происхождение.

– Достаточно актуальная тема сейчас – электронный документооборот. Насколько эта форма работы востребована среди ваших де-кларантов? 

– 99% документов, которые поступают, подаются в электронном виде. Декларант появляется, чтобы поставить отметку в товарно-транспортных накладных. К сожалению, пока нам не удаётся  в полной мере реализовать технологию безбумажного документооборота  с железной дорогой   для того, чтобы информация в электронном виде уходила в это ведом-

ство, а затем в налоговую службу. Рассчитываем, что уже в нынешнем году весь документооборот будет проходить в электронном виде.

– Если сотрудник таможни не будет видеть в лицо отправителя груза и бумажные версии документа, как это отразится на качестве контроля?

– Мы говорим об электронном декларировании, но досмотр товара никто не отменял. Нам не нужно видеть декларанта в лицо. Таможенный контроль не заканчивается контролем загрузки товара, у таможенных органов есть возможности проверить товар в приграничных пунктах пропуска при фактическом вывозе леса с территории Таможенного союза. Можно запросить бумажные документы, провести дополнительную проверку. 

– Несколько лет назад Иркутская таможня проводила эксперимент по маркировке круглого леса. Какова его судьба?

– Эксперимент Федеральной таможенной службой признан удачным. Федеральное агентство лесного хозяйства намеревалось внедрить маркировку путём принятия федерального закона, но пока вопрос не реализован.

Сдерживающий фактор – мнение Минэкономразвития, что  не нужно  обременять бизнес дополнительной нагрузкой. Почему-то наличие марок на алкоголе ни у кого не вызывает вопросов, хотя бутылок алкоголя значительно больше, чем деревьев. Если вести маркировку леса, получается достаточно прозрачная схема. Заявляешь общее количество деревьев, которые хочешь срубить, получаешь соответственное количество бирок, бирки прикрепляешь к срубленным деревьям, вносишь данные в единую систему. Аналогично алкогольной продукции. Любой человек в ближайшее время сможет посмотреть в Интернете происхождение купленного алкоголя по марке. И точно так же, как существует ответственность за операции с контрафактным алкоголем, следует предусмотреть ответственность за перевозку и хранение немаркированных деревьев. Везёшь хоть одно дерево без бирки – наступает презумпция виновности. Возможны, конечно, подделки бирок, но всё равно будет больше порядка, чем сейчас, когда по дорогам потоком едут лесовозы непонятно откуда с лесом неизвестного происхождения. Таможенные органы  не могут ввести систему маркировки самостоятельно, нужно государственное решение, изменения в законодательстве. 

– Как, по-вашему, можно повлиять на нелегальную заготовку леса в Иркутской области?

– Это очень сложная проблема, с которой силами только области не справиться. Нужно менять федеральное законодательство. Например, область сколько угодно могла биться, чтобы сократить вывоз круглого леса. Федеральные власти ввели повышенные пошлины, и процесс пошёл. Так же точно область может разбираться в происхождении пиломатериала, сколько угодно задерживать незаконно заготовленные партии леса, по  которым выстроена цепочка посредников. Но мы понимаем, что если заедешь в отдельные лесные посёлки, там через двор стоят пилорамы. Ночью завозят лес, потом пилят. На территорию этих объектов даже не попадёшь, собаками затравят, нужно, как минимум, брать с собой 

участкового. Как один из вариантов решения проблемы – изменение федерального законодательства, предполагающее регистрацию и учёт каждой пилорамы и установление минимального вменённого налога для этого вида бизнеса, который должен поступать на развитие муниципалитетов. В цивилизованных странах такая практика успешно применяется.

– Но ведь нелегальные пилорамы – это только вершина айсберга. Основные преступления совершаются на делянах.

– Приведу один пример. К сожалению, он не уникален. Мы занимались одной компанией. Организация зарегистрирована в Новосибирске, покупает лес у другой новосибирской фирмы, третьей компании поручает загружать лес в вагоны. Древесина фактически находится в Чунском 

районе. Плата за вывоз материалов поступает от фирмы с Британских Виргинских островов. А лес идёт в Китай. Смотрим на заявленную стоимость – около 10 тысяч рублей за кубометр. Таких цен не существует! При этом мы понимаем, что скоро компания обратится в налоговую службу Новосибирской области с требованием вернуть НДС. Не нужно долго разбираться, чтобы понять: фирма намеренно выстроила цепочку посредников из разных регионов и таким образом стремится легализовать незаконно заготовленную древесину. Таких схем становится больше. Есть тенденция: если компания хочет уйти от контроля, регистрируется как можно дальше, например, на Камчатке.

Но таможне предъявляют уже «чистые» документы, и мы  не вправе задавать лишние вопросы. По закону беспошлинный товар – к таким относится обработанный пиломатериал – мы должны выпустить в течение четырёх часов и запросить при этом пять документов. Так наше государство поощряет экспорт. Я согласен, если на экспорт вывозится самолёт, мы его должны выпустить максимально быстро, но если речь идёт о сырьевом товаре, есть смысл потратить время на выяснение его происхождения и, может быть, запросить дополнительные документы. Для страны стратегически важно определить, какой экспорт мы поощряем, а какой нет. У нас же на одной ступени стоят высокотехнологические товары с высокой добавленной стоимостью и вот такие плохо обработанные «древесные болванки».