«Не нравится – не обращайтесь!»

Хозяйка с ребятишками ещё потолкались во дворе, перебирая впечатления, а Фёдор Кузьмич сразу же пошёл в дом. Печи, вчера капитально протопленные, ещё отдавали тепло, от буфета пахло ванильной выпечкой, и только запотевшие окна наводили на мысль, что в комнатах не было никого. Шепетунин повернулся, чтобы выйти во двор, но ухо уловило вдруг странный звук – будто что-то слегка посвистывало. Фёдор Кузьмич прислушался, и теперь уже показалось ему, что это шум приближающегося дождя. «Какой дождь зимой-то?» – мелькнуло, и он снова вслушался, понимая уже, что шум идёт снизу!

Подполье под кухней оказалось наполовину затоплено, и заготовленная провизия плавала, прибиваясь к дальней стене. Фёдор Кузьмич бросился к пристрою, под которым было просторное овощехранилище, и едва лишь открыл там входную дверь, как вода хлынула на крыльцо! Охнув, Шепетунин бросился к соседней усадьбе: там квартировал монтёр водопроводного товарищества. Тот поморщился, покосился было на накрытый к ужину стол, но Фёдор Кузьмич так рявкнул, что пришлось-таки срочно бежать и перекрывать на участке воду.

На другой день, докопавшись до вреза в магистральную трубу, монтёр привычно развёл руками:

– Земля мёрзлая, да и движение большое вокруг – в скором времени не исправить такое повреждение.

 – Какое повреждение, когда этой трубе и года ещё нет? Или вы там гнилые винтите?!

– Не нравится – не обращайтесь в наше товарищество, – просто ответил сосед. И Фёдор Кузьмич, всегда чувствовавший твёрдость земли под ногами, вдруг подумал, как скользко вокруг.

На утро он, едва рассвело, отправился к старому товарищу, знакомому ещё с училищной поры.

– Вот, только с делом и приезжаю, – невесело начал Шепетунин вместо приветствия. – Но и ты ведь хорош: от крестин до именин не дождёшься.

– Давай-давай выкладывай, – добродушно ответил приятель, не зная ещё, что придётся вспомнить о прошлогоднем потопе из-за аварии водопровода. А когда узнал, от всегдашней его любезности и следа не осталось. – В общем, дело это, считай, безнадёжное: насидишься ты без воды-то, но при этом придётся за неё исправно платить. Зато тебе за весь урон ни полкопейки не возвратят. Можешь, конечно, сходить к инженеру Шилингеру, концессионеру. Только у него ведь известно какой припев: контракт с городом составлял ещё гласный думы Кравец, а он умер, так что спрашивать не с кого. К тому же, если дума согласилась с таким контрактом, значит, он её и устраивает. А ведь вы доверяете своей думе, которую избираете?

– Так ты, значит, и не добился ничего?

– Мне управские помогли и лично городской голова Жбанов. Но это было ещё год назад, при старой думе, теперь же совсем другой коленкор: у новых гласных и порядки новые. Прежние-то от концессии отказаться хотели и хлопотали о займе на городской водопровод и, уж верно, исхлопотали бы, да кончился отведённый им срок. Ну, а новые гласные к разным концессиям очень и очень расположены!

– А на выборах-то как хорошо говорили про наш, обывательский интерес! Я от чистого сердца и отдал им все белые шары.

– Ну, как отдал, так и будешь жить! А пока поезжай-ка в управу: нового голову ещё не утвердили в Петербурге, да и в управе пока остаются толковые люди – может, и удастся тебе подтолкнуть этих водопроводчиков, да какую-никакую копейку с них вытянуть. И кстати, Фёдор: у этого Шилингера сейчас большие неприятности, и тебе это может быть на руку.

Гигиенический абсурд

В начале января газета «Сибирь» не без злорадства сообщила, что «в конце истёкшего 1913 года с иркутским водопроводом произошло маленькое недоразумение: санитарным надзором обнаружено было, что водопроводное товарищество поставляет потребителям никуда не годную воду». Чуть позже «Врачебно-санитарные хроники» уже с цифрами в руках детально прорисовали скандальную ситуацию, представив весь причиняемый потребителям вред. А один из педагогов мужской гимназии перевёл наукообразный текст санитарных хроник в любимый им жанр занимательных задач из новейшей истории города Иркутска:

– У Знаменского водозабора в трубу иркутского водопроводного товарищества поступает прекрасная ангарская вода. Однако из крана вытекает уже нечто содержится совершенно иное: в этой жидкости в 30 раз (!) больше хлора и в пять раз больше органических веществ. Это авторитетно доказано доктором Кониковым, заведующим городской химико-бактериологической лабораторией. Так что за превращение происходит с ангарской водой на столь коротком отрезке пути? Правильный ответ принесёт вам дополнительный бал на экзамене!

Педагог отлучился минут на пятнадцать, а когда он вернулся, бирюзовый мелок уже бойко постукивал по доске.

– Итак, – уверенно заключил молодой человек (не отличник, но очень, очень сообразительный выпускник), – мы приходим к выводу, что в принципе для водозабора в Иркутске выбрано самое неподходящее место: в низовье Ангары, в непосредственной близости с банями, прачечной, электрической станцией, работающей на угле и активно шлакующей все окрестности. В санитарно-гигиеническом смысле это просто абсурд. Поэтому вода, взятая в установленном месте, по определению не может быть чистой. 

– Вы рассуждаете очень здраво, однако отошли от условия нашей задачи. А по нему в трубу втекает безусловно хорошая вода, а вытекает безусловно плохая – почему?

К концу урока класс сдался и потребовал правильного ответа.

– Если б я знал, то, уж верно, не спрашивал бы, – рассмеялся преподаватель. – Но вскоре это будут знать все – если только водолазы не побоятся простудиться.

Действительно, между медико-санитарным бюро и водопроводным товариществом шла усиленная переписка: доктора настаивали на выяснении истинных причин быстрой и радикальной порчи ангарской воды. Господин Шилингер в ответ сыпал терминами, явно намекая, что негоже медикам вмешиваться в дела инженеров. Тогда и доктора перешли на профессионализмы, но в конце каждого послания очень чётко повторяли прежний вывод: необходимо водолазное исследование. Когда же за санитарными врачами прорисовалась фигура городского головы Жбанова, концессионеры принуждены были сдаться и скрепя сердце экстренно выписали в Иркутск водолаза. А он выяснил вот что: в месте соединения водопроводных труб много ила, а само соединение крайне негерметично. 

Концессионная недостаточность

Естественно, водопроводное товарищество срочно приняло меры, после чего предложило заведующему городской химико-бактериологической лабораторией взять новые пробы для анализов. Они дали весьма и весьма утешительные результаты. Но в прессе пронеслось уже искромётное «казус Шилингера», и обиженный концессионер посетил всех редакторов, выражая недоумение. Он и обоих городских голов (ещё не утверждённого Бобровникова и подбивающего дела Жбанова) навестил, желая «объясниться на будущее». Под будущим же подразумевалось одно – продление концессии.

– Вы понапрасну тратите на меня время, – деловито отвечал ему Константин Маркович Жбанов. – В состав новой думы я не вхожу и на принятие решений повлиять, таким образом, не смогу. 

– Но для меня как для представителя крупной немецкой фирмы крайне важно, кем я выгляжу в ваших глазах. Потому что мне дорога деловая репутация, – и добавил после маленькой паузы, – и просто хорошее отношение уважаемых мною господ.

– Касательно этого Вам и беспокоиться нечего, – искренне отвечал ему Константин Маркович. – Объективно, Вы для меня – дипломированный инженер, и, вероятно, хороший. Возможно, в каком-нибудь другом месте, не связанные делами, мы и сблизились бы. Но здесь, в Иркутске, в должности городского головы, я вижу в Вас первым делом концессионера. И я не против концессий как таковых, однако же убеждён: водопровод не может быть предметом частной эксплуатации, потому что он слишком связан со здоровьем горожан. Согласитесь: для концессионера прежде всего важна его прибыль, а водопроводы принадлежат к числу малодоходных предприятий и лишь тогда могут интересовать капиталистов, когда условия их сооружения и эксплуатации соответствуют минимальным санитарно-техническим требованиям. Поэтому загрязнение воды неизбежно, и нынешний казус (он едва не сказал «казус Шилингера») очень характерен для концессионного способа эксплуатации городских сооружений. Я слишком хорошо знаю, что в новой думе у вас есть принципиальные сторонники, и могу лишь надеяться на ваши человеческие качества. Полагая их много важнее деловых. 

«Хочу в Якутск, господа!»

Александру Николаевичу Варенцову, которого чаще звали Золиным (так прирос к нему этот фельетонный псевдоним), в ближайший понедельник должно было исполниться 45 лет. Коллеги сделали подписку на обед и приготовили спичи – разумеется, в близкой виновнику торжества манере. Коротко говоря, день обещал быть весёлым. Но сам Золин настроился очень меланхолически: 

– Когда-то я рассчитывал после сорока поселиться где-нибудь в Скандинавии – осмыслить пережитое и самое значимое перенести на бумагу. Но бурной жизни у меня не случилось, и ближе к сорока я хотел уже просто греть свои кости на черноморском песке. И это не удалось, так что год назад я сказал себе: Золин, радуйся и тому уж, что ты не в Якутске. 

– Да уж, у нас тут куда как теплей. И нравы, как ни судите, помягче. И власти, как бы мы ни писали о них, поцивилизованней, – отозвался редактор.

– Вот-вот-вот! К этому и подвожу я. Водопровод и канализация – несомненные признаки цивилизованности, но есть одно «но»: внедрять их у нас лучше так, как в Якутске, – и он зачитал свежее сообщение якутского корреспондента «Сибири»: «На Рождественских праздниках якутский голова г. Юшманов избил городского ассенизатора за несвоевременную чистку клозета в областном музее. Последний пожаловался в суд, но к мировому вместо головы явился его частный поверенный Никифоровский. И стал доказывать, что голова (как чиновник 8 разряда) неподсуден не только ему, мировому, но и окружному суду. Лишь судебная палата вольна оценивать его методы управления, да и то исключительно с разрешения губернатора. Судья обратился к исполняющему должность якутского губернатора г. Нарышкину». И мне очень жаль Нарышкина, господа, ведь выбор у него незавидный: поддержишь санитарию – получишь клеймо деспота, встанешь на сторону обиженного – в нечистотах утонешь. Ох, трудно быть губернатором, господа! 

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского