Собачья работа
В преддверии Дня защитника отечества «Иркутский репортёр» решил не ходить проторенными путями и рассказать о тех, кто сам о себе рассказать не может. Поэтому мы направились в ЦКС ГУ МВД по Иркутской области. Проще говоря, в питомник служебного собаководства, где сегодня готовят собак для задержания преступников, работы на месте преступления и обнаружения оружия, наркотиков и взрывчатых веществ. Насколько актуальна эта тема, судить трудно, так как в последнее время всё больше развиваются технологии, и уже не первый год многие говорят, что скоро «устаревших» собак заменят электронные детекторы и прочие компьютерные прибамбасы. Верно ли это? Точно не скажешь, пока сам не увидишь.
Несбывшееся пророчество комиссара Шарапова
«Комиссар взял в руки рапорт и стал читать его вслух, далеко отодвинув от глаз, как делают все близорукие люди без очков:
– …Служебно-розыскная собака Марсель начала работу в 9 часов 21 минуту, взяла след … и на проезжей части работу прекратила…
Положил рапорт на стол и сказал:
– Да-а, не густо. Я помню, лет двадцать назад была такая дурацкая форма в милиции – шашки и шнуры. Вот опасаюсь я чего-то: не превращаются ли собачки наши в такой же бесполезный атрибут формы? А, Качанов, ты что скажешь по этому поводу?
Качанов, наливаясь сердитой краснотой, сказал:
– Разрешите доложить, товарищ комиссар. Марсель мой – не атрибут. 12 преступников как-нибудь задержал. А шашки или шнуры там – это не его собачье дело…»
Это написали братья Вайнеры в романе «Визит к Минотавру», вышедшем ещё в 1972 году, когда даже слово «компьютеры» не существовало. Говорит это, кстати, сам Шарапов – тот самый из «Места встречи изменить нельзя»… Учитывая, что один из братьев был настоящим оперативником милиции, он знал, о чём говорит. Но насколько сбылось его пророчество?
«Питомник служебного собаководства», как неправильно называется Центр кинологической службы, создан в Иркутске так давно, что его нынешний начальник Андрей Котенёв затрудняется даже приблизительно вспомнить дату. Было множество реорганизаций и переездов. В начале 1990-х годов центр обосновался за городом, неподалёку от высшей школы МВД. Сегодня на его балансе 52 собаки, и трудно даже просто перечислить все те сферы, в которых они каждый день несут службу. Семь собак работают «по следу», три ищут наркотики, двенадцать – взрывчатые вещества и оружие. Девять конвоируют, шесть – караулят. Пять работают в патрульно-постовой службе, одна специализируется на поиске трупов. И ещё восемь составляют резерв – это новые собаки, ещё не прошедшие обучение, среди которых есть и те, кого отдали нерадивые хозяева.
– Спецсобаки, которые работают на обнаружении взрывчатых веществ и наркотиков, чаще всего заняты либо на усилении постов ППС, либо на обеспечении безопасности массовых мероприятий. Мало кто знает, что вне зависимости от того, проходят выборы президента или празднование Нового года, но начинаются они с обследования территории служебными собаками, – объясняет Андрей Владимирович. – Наша приоритетная работа – по следу. Мы перекрываем территорию Иркутска и Иркутского района. При необходимости по приказу начальства можем работать на смежных территориях – в Слюдянке, Шелехове…
За прошлый год, по информации ЦКС, служебно-розыскные собаки участвовали почти в сотне выездов на места преступлений. Каждый из этих случаев – маленький криминальный рассказ.
12 марта прошлого года в ангарском садоводстве «Аэлита» был обнаружен труп мужчины со следами насильственной смерти. Дело было передано отделу полиции №1 города Ангарска, на место преступления выехал кинолог Скрыпников. Служебная собака уверенно взяла след и привела опергруппу к одному из участков садоводства, где в этот момент находились два человека, употреблявшие алкоголь. От неожиданности и быстроты появления оперативников они сразу сознались в содеянном, объяснили, что преступление совершили на почве неприязненных отношений, внезапно возникших во время распития алкогольных напитков.
Кроме того, наравне с бойцами спецподразделений собаки центра выезжают в командировки в «горячие точки». Сейчас на Северном Кавказе, в Чечне и Дагестане, находятся трое инспекторов-кинологов, ветврач и три собаки.
«Не скреби лапой по взрывчатке!»
Сами о себе собаки рассказать не могут, приходится смотреть их в деле. Взрывчатки или наркотиков у «Иркутского репортёра» при себе не оказалось, поэтому ему досталась неблагодарная роль «фигуранта» – так называют человека в специальном плотном костюме, больше похожем на скафандр без шлема, имитирующего преступника, которого собаке нужно задержать по всем правилам искусства. Помогая надеть костюм «фигуранта», младший инспектор-кинолог и ветврач Владимир инструктирует:
– На тебя пустят Баро. Не бойся, это старая опытная собака, она всё сделает правильно, без неожиданностей. Когда бежишь от неё, отставляй в сторону согнутые в локте руки и оставляй зазор между телом и одеждой, чтобы она не прихватила за плечо зубами. Хотя Баро опытный, он хватает за кисть.
– Это больнее? – боязливо интересуется «Иркутский репортёр», с трудом влезая в жёсткий костюм. Зашнуровывать ботинки в стоящих самостоятельно на полу штанах-полукомбензоне – то же самое, что пытаться засунуть линолеум под прибитый плинтус.
– Нет. Вообще сразу боль не чувствуется. Только через некоторое время ощущаешь, как немеют пальцы…Но это ещё ничего. У нас был спаниель, маленький такой, который на задержании прыгал на спину, – Владимир показывает куда-то в область воротника. – Он всем весом налетал так, что человек по инерции летел вперёд и кувыркался через голову.
О себе Владимир рассказывает скупо: получил высшее ветеринарное образование в ИСХИ, работал по специальности в Чите, на срочной службе тоже был ветеринаром, потом закончил трёхмесячные кинологические курсы и уже на службе по контракту обучал кинологов в должности инструктора розыскных собак. О том, какие породы собак лучше подходят для несения службы, отвечает с улыбкой:
– У легендарного пограничника Карацупы первые собаки вообще были беспородными дворнягами.
Но потом серьёзно объясняет, что универсальные служебные собаки – это «немцы», немецкие овчарки, они неприхотливы и легко поддаются дрессировке. Для розыска наркотиков лучше подходят русские спаниели. Лабрадоры одинаково хороши для поиска наркотиков, оружия и взрывчатки. Их инструкторы особенно любят за спокойный характер и вообще рекомендуют как лучшую собаку для дома – они несуетны, добры к детям и отличные защитники. Так же хорошо подходят для розыска запрещённых предметов и веществ ризеншнауцеры и цвергшнауцеры.
– Одно время хотели тренировать универсальных розыскных собак, но от этой идеи быстро отказались, – рассказывает Владимир. – Это связано с некоторыми особенностями дрессировки при поиске различных предметов. Например, при розыске наркотиков допустимо, чтобы собака указывала на место закладки, скребя по нему лапой. Понятно, что при обнаружении взрывчатых веществ их нужно обозначать бесконтактным способом. У меня была собака, которая, обнаружив закладку, пыталась грызть это место. Следовала жёсткая команда «Сидеть!», и она скоро поняла, что так делать нельзя. Сейчас она улыбается…
– Как это – «улыбается»?
– Ну, у собак же есть своя мимика. И она, обнаружив закладку, садится, оглядывается на инструктора, и выражение на морде у неё такое, словно она улыбается – довольна, что выполнила поставленную задачу. Спрашиваешь «Где?» – она показывает мордой. И улыбается…
Начальный курс общей дрессировки незамысловат – он включает в себя игровую форму и пищевое поощрение. Сначала у животных формируют интерес к поиску – ставят несколько конусов, под некоторыми прячут угощение. Когда собака понимает, что нужно заниматься поиском спрятанного под конусами, лакомство заменяют на наркотики или образцы взрывчатки, а когда она их обнаруживают, поощряют либо лакомством, либо игрой – бросают «апортик», игрушку.
– Правда ли говорят, что собак, разыскивающих наркотики, заставляют употреблять эти наркотики, чтобы они искали их с усердием наркоманов?
– Ага, а собак, разыскивающих взрывчатку, заставляют употреблять тротил, – с сарказмом продолжает мысль Владимир. – Понятно же, что собаки от наркотиков умирали бы так быстро, что их не успевали бы дрессировать. И вообще, у них и без того работа вредная: тротил и пластид – это яды, и при долгой работе собаки по обнаружению они накапливаются в организме. Но мы о собаках хорошо заботимся – спаниель Рэм, который искал наркотики, умер у нас в прошлом году в весьма преклонном 14-летнем возрасте.
Судьба Баро
Идти в костюме «фигуранта» неудобно – нужно сделать отдельное усилие, лишних полшага, что бы он сдвинулся с места. Штатного «фигуранта» в центре нет – эту роль выполняют сами инструкторы по очереди. Специального полигона пока тоже нет, поэтому задержание отрабатывают на небольшой площадке перед центром. Инструкторы шутят, что регулярно пробегающие рядом с центром лыжники тоже уже дрессированные – знают, что этот участок нужно проходить с особой осторожностью, хотя им ничего и не грозит: служебная собака без команды кинолога даже гавкать не будет.
На небольшой лесной поляне, расположенной неподалёку от автостоянки около ЦКС, уже ждёт одиннадцатилетний «немец» Баро со своим кинологом, начальником отдела по обще-розыскному профилю Натальей Толстых. Наталья была первым человеком, которого узнал Баро, и с тех его щенячьих пор она его первый и единственный хозяин. Вместе они проделали долгий путь до работы в центре. Наталья рассказывает, что с собаками мечтала работать с детства. Она закончила аграрный техникум по специальности «фельдшер-ветеринар» и по его окончании устроилась работать в ГУФСИН, в управление по конвоированию.
– Там работают два типа собак, конвойные и караульные. Конвойные – это патрульно-розыскные собаки, которых дрессируют на розыск и задержание. Они сопровождают зэка от вокзалов до зон и СИЗО. По сути, конвоируют их от железной дороги до мест лишения свободы, – объясняет Наталья специфику работы. – А караульная собака ставится «на кусачку», она более агрессивная, нетерпимая к чужим.
В начале работы у Натальи были собаки, которые достались ей уже взрослыми, воспитанными другими инспекторами. Но она всегда мечтала воспитать свою собаку. Такой шанс представился, когда в питомнике при ГУФСИН у патрульно-розыскных собак Малыша и Санты родились два щенка.
– Выбрала именно его, потому что он был такой хорошенький бутузик, более подвижный, чем второй, – вспоминает Наталья. – Сначала не знала, как его назвать, но помог случай. У нас на работе был водитель автозака по фамилии Бароев. Он был такой любопытный и непоседливый тип: везде бегал, всё ему было интересно, много расспрашивал. И мы как-то сидели, смотрели, как щенок бегает по территории, и кто-то сказал: «Неугомонный какой. Вылитый Бароев…»
Фамилию сократили до клички – Баро. Вместе с ним Наталья работала на конвоировании в ГУФСИН, потом два года в кинологической службе УВД по Иркутску, и, наконец, они вместе осели и прижились в ЦКС.
– Смысл дрессировки служебных собак везде одинаковый, – объясняет Наталья разницу работы на разных местах. – Это следовая работа, задержания. Единственное, к чему пришлось привыкать Баро, – он работал на природе, и в городе ему пришлось учиться не отвлекаться на посторонние шумы, запахи, случайных прохожих. Розыскная собака на месте преступления может принести пользу или по горячим следам, в течение первых трёх часов, или ранним утром, если преступление произошло ночью, и следы ещё не успели затоптать.
В городе Баро пришлось осваивать новые «специальности»: раскрытие краж, грабежей, розыск без вести пропавших. Одно из первых достижений – розыск украденного из салона припаркованной машины DVD-плеера. Преступник неосмотрительно разбил окно камнем, который держал голой рукой. Для оперативного розыска не понадобилась даже процедура снятия отпечатков пальцев – Баро «занюхал» улику, от машины взял след, прошёл чуть более полукилометра, вывел опергруппу к дому и показал квартиру на первом этаже.
– При этом произошла забавная ситуация. В квартире жили наркоманы, они подумали, что их пришли задерживать за хранение и употребление наркотиков, поэтому долго не открывали – жгли наркотики в печи. Один спрятался в подвале, но Баро вытащил его и оттуда, – вспоминает Наталья.
Служебно-розыскные собаки работают «нарасхват» – кинологи не прикреплены жёстко к какой-то одной из силовых структур, их вызывают при необходимости. На грабежи и кражи может быть до пяти вызовов за суточное дежурство. У собак, работающих на обнаружении наркотиков и взрывчатых веществ, служба поспокойнее – их выезды планируются задолго заранее. И ещё инспекторы-кинологи не любят сериалы вроде «Ко мне, Мухтар» или предшествующий ему «Комиссар Рекс».
– Ну что это такое – разговаривает с собакой о каких-то отвлечённых вещах, расхолаживает её, потом говорит: «Ну иди, ищи». Ни задачи не поставил, ни дал занюхать улику – иди и ищи, я же тебе объяснил, что нужно, – с иронией рассуждают кинологи.
На импровизированном полигоне Наталья, придерживая спокойно сидящего Баро, издалека кричит последние инструкции:
– Беги ко мне, кричи и размахивай руками. Когда я отпущу Баро – убегай!
Услышав свою кличку, Баро смотрит на Наталью и отчётливо улыбается. Он засиделся в вольере и ему нравится привычная игра. Бежать в костюме «фигуранта» тяжело и неудобно. Но это до тех пор, пока Наталья не отпускает Баро. Глядя, как по белому снегу размазывается силуэт чёрно-рыжей молнии, чувствуешь, что костюм теряет вес. Убегаешь, сломя голову. Бежать от собаки, как показывают в фильмах, оглядываясь, совершенно невозможно – без единой мысли в голове, с леденящим затылок ужасом мчишься по прямой. Баро преследует жертву совершенно беззвучно.
Не торопясь, он примеряется к шагу и делает внезапный рывок – чувствуешь только, как незримая сила бросает тебя за рукав на землю. Баро, старый и опытный розыскной пёс, обрабатывает жертву быстро и умело – волочёт вперёд, крутит вокруг оси, полностью дезориентируя, и, наконец, фиксирует на земле, придерживая за рукав и глухо ворча на каждое неосторожное движение. Трудно сказать, это случайность или опыт, но левшу-репортёра он держит именно за левую руку.
Уезжая из центра, понимаешь, что слухи о скором уходе в прошлое профессии кинолога и служебно-розыскных собак сильно преувеличены и опережают события. Собаки ещё долго будут находится на страже безопасности людей, будь то массовые мероприятия, проверки на дорогах или кражи с грабежами. И ещё чувствуешь, что прав был Владимир – только в машине кисть левой руки начинает медленно неметь. Хотя Баро был деликатен – не осталось ни ссадин, ни кровоподтёков.
