Плач по волчице

Несколько десятков лет назад в юго-западной части Европы не осталось больше волков. Европейцы искренне горевали по последней умершей от старости волчице. Помнится, известный иркутский учёный-охотовед сказал мне при встрече: «Нам бы их проблемы… У нас волков столько, что справиться с ними не можем. Пусть бы приехали и увезли к себе в Европу для тамошнего расселения сотни три сибирских серых. Мы бы не возражали, наоборот, порадовались».

Россия не Европа, пространства у нас не те. Большие уж очень. Волкам раздолье, в поисках пищи они пробегают за день по малообжитым местам 50–60 км. Попробуй найди их и добудь на таком таёжном безбрежье. У американцев, кстати, такая же проблема, что и у европейцев: сначала янки волка извели под корень, теперь в некоторых национальных парках восстанавливают популяцию за счёт привезённых из соседней Канады. Чтобы был, говорят, в дикой природе баланс между копытными и хищниками, между жертвой и охотником.

Слов нет, волка, как и любой вид в дикой природе, надо сохранить, должна быть вполне устойчивая для воспроизводства популяция. Но в Сибири, в том числе в Приангарье, разумный баланс уже давно и дико нарушен в пользу серых разбойников. А это чревато для всех: диких копытных, домашних животных да и человека, у которого волки отнимают желанную охотничью добычу.

Но что до того просвещённому Западу, где волков нет или они очень малочисленны и не представляют никакой угрозы, где с ними обращаются чуть ли не как с краснокнижным зверем. Берегут. Гуманизируют его добычу вместе с другими дикими животными. Под натиском «цивилизованных» стран, а точнее, под нажимом ЮНЕСКО наша страна подписала и ратифицировала соглашение о международных стандартах на гуманный отлов диких животных между Европейским Союзом, Канадой и Российской Федерацией, которое вступило в силу в 2010 году. По этим стандартам время умерщвления волка не должно превышать… пяти минут. В нашем капкане он сидит сутками, потому что ловушка сдавливает лишь конечности, а не жизненно важные органы – голову, шею, грудь. Служившие охотнику-сибиряку не одно столетие, тем не менее для такой гуманной добычи эти орудия лова не предназначены. У них и дужки невысокие, и пружины слабее. Других волчьих капканов, гуманных, как требует того Запад, у нас нет. Россия их вообще не производит. 

Охотники недоумевают: как теперь добывать серого? Ведь ещё раньше, в 2005 году, им было запрещено использовать в привадах (приманках) яд – фторацетат бария, – на долю которого в Иркутской области приходилось 50–60% от всего объёма добываемых волков. В свою очередь, с помощью проверенных жизнью и безотказных ногозахватывающих капканов изымалось из дикой природы 25–30% добытых хищников, а теперь эти капканы под запретом. Как и петли. В результате, образно говоря, в кольце пугающих красных флажков оказались не хищники, а сами охотники. «Нам связали руки – того нельзя, этого нельзя, ничего нельзя!» – почти прокричал мне в сердцах один из них. Плюс ко всему в 2008-м областные власти прекратили выплачивать вознаграждение за добытых серых, и это окончательно добило волчий промысел. Количество хищников стало стремительно расти, увеличившись до четырёх тысяч, а их добыча так же стремительно падать – до 57 голов в 2012 году. 

В упомянутом мною 2004-м добыли 470 волков. Однако уже в 2005 году, сразу после запрета на яд, добыли значительно меньше – 293 зверя. В 2006-м и 2007-м – соответственно 136 и 112. В 2011-м цифра сократилась до 67, в 2012-м – упала ещё ниже, до 57. Старожилы говорят: такого большого количества волков в Приангарье в прошлом никогда не наблюдалось. Разве что после Великой Отечественной, когда миллионы мужиков не вернулись с фронта и бороться с хищниками было просто некому.

Деревня в осаде

В окрестностях некоторых небольших и отдалённых таёжных деревень волков становится больше, чем людей

Помню, как по ночам волки выли прямо за огородами нашей таёжной деревни в Тулунском районе, где я жил в 1940-е – 1950-е годы. Как утащили ночью с подворья моего пса, у будки остались лишь клочья собачей шерсти да порванный ошейник. Поехать в лес за дровами или сеном во время волчьих свадеб без ружья никто не решался. Но бывало, что и ружьё не помогало. Среди селян и нашей, и других, соседних деревень были жертвы: кого-то волки загрызли на просёлочной дороге прямо в санях, кого-то покалечили. Один спасся чудом, успев заскочить на толстую сосну. Ружьё применить не успел, волки напали внезапно. Он сидел, обхватив руками сук, и замерзал. Стая не уходила, грызла в злобе ствол дерева. Когда мужик уже попрощался с жизнью, вдруг откуда ни возьмись появился в ночи колхозный трактор, который тащил по зимнику сани с соломой. Увидев свет фар, услышав гул мотора, мужик собрал последние силы и закричал. Его услышали, сняли с дерева уже почти окоченевшего. Но он выжил, поправился, правда, отмороженную руку хирурги в районной больнице отняли.

В окрестностях нашего поселения волки истребили в те годы почти всех косуль. Часто нападали и на лосей. Обезумевшие, спасаясь от беспощадного преследования, они забегали в деревню, неслись по улицам, а местные собаки бежали следом за ними и громко лаяли. Теперь ведь не послевоенное лихое время. Однако, как и в те годы, волки расплодились до неприличия. Недавно приезжал из той моей деревни дальний родственник. Вздохнул: «Волки одолели. Ну прям как в войну. Что делать, не знаем. Настоящих охотников по волку нынче нет. Перевелись».

Заместитель руководителя службы по охране и использованию животного мира Иркутской области Валерий Загоскин рассказывает, что к ним постоянно поступают жалобы на чрезмерное засилье волков из Баяндаевского, Эхирит-Булагатского, Качугского, Заларинского, Черемховского, Усольского и других районов. Хищники сбиваются в большие стаи, давят овец, коз, телят, жеребят. Уже не боятся человека, его запаха – научились жить рядом. Случается, на глазах у селян они набрасываются на домашний скот. Ловко уходят от преследования. Охотники с удивлением рассказывают: всё чаще при облавной охоте с флажками серые не шарахаются в панике от красных тряпок, висящих на натянутых верёвках, умудряются перескакивать через них. Специалисты бьют тревогу: формируются поколения хорошо обучающихся, бесстрашных и дерзких убийц, которые ставят, ко всему прочему, под угрозу и жизнь людей в некоторых отдалённых деревнях. Там взрослые боятся отпускать подростков далеко от дома. 

Подсчитать реальный ущерб, наносимый хищниками животноводству, невозможно, поскольку актирования погибших таким образом домашних животных не проводится. Ни главы районных администраций, ни региональное министерство сельского хозяйства такой статистики не ведут. 

Ущерб, причиняемый серыми диким копытным, ясное дело, тоже не учтёшь. Но его можно посчитать. Учёные разработали на этот счёт довольно точную схему. Воспользуемся ею и мы. Согласно исследованиям, каждый волк съедает в год около 1,8 тонны мяса и самая оптимальная численность хищников – 1–1,5 тысячи особей. Значит, не менее 2,5 тысячи волков из имеющихся сейчас 4 тысяч являются избыточными. Выходит, в год такая орава «лишних» съедает 4,5 тысячи тонн мяса. Это примерно 26,5 тысячи лосей. Или около 45 тысяч изюбрей. Если бы волки питались только изюбрями, которых насчитывается в Иркутской области, согласно последнему учёту, 45,2 тысячи особей, то могли уничтожить всех за один год. А если бы охотились на одних лосей (их обитает в нашей тайге 41,4 тысячи), то, съев больше половины численности, окончательно подорвали бы популяцию этих рогатых великанов. Но поскольку серые питаются разными копытными, да ещё и зайцами, мышами, а летом едят даже ягоды, то все популяции диких животных у нас сохранились. В том числе самые маленькие копытные – косуля, кабарга, хотя и держатся в некоторых местах на грани выживания.

Такие большие потери диким животным даже браконьеры не наносят. 

Исчезающая профессия 

Причина быстрого роста популяции волка общеизвестна: слабая его добыча. Добывают плохо, потому что охотнику стало экономически невыгодно делать это. Шкура стоит недорого, спрос на неё упал. Премий нет. А затраты большие – и трудовые, и материальные. Волк – зверь умный, такого добыть сложно. 

О невероятной сообразительности волка ходят легенды. Он даже человека, не то что изюбря, лося или дикого кабана, умудряется обхитрить. Известен такой случай. Зимой где-то на стыке нашей Катанги и Якутии охотники вели отстрел серых с вертолёта (ещё в советское время), удалось положить на открытом пространстве целую стаю. Но один, вожак, успел добежать до небольшого лесного массива и как в воду канул. Лес редкий, на снегу любой зверь виден с воздуха. Вертолётчики сделали несколько кругов – волка нигде нет… И тут кто-то заметил, что зверь прячется за толстой сосной. Но прячется как-то уж необычно, по-человечески, что ли. Стоя на задних лапах и плотно прижавшись к стволу дерева, хищник, как только винтокрылая машина приближалась, ходил столбиком вокруг сосны по кругу, каждый раз стараясь встать на противоположную от вертолёта сторону. Понимал ведь умник, что так люди его не увидят.

В советские годы недостатка в «волчатниках» не было, потому что государство щедро возмещало понесённые ими затраты. Сегодня «волчатников» в Иркутской области можно по пальцам рук пересчитать: Юрий Сокольцов и Александр Перевалов из Усть-Орды, ещё несколько человек в других районах. Особенно известен своим мастерством, накопленными секретами Юрий Сокольцов, он даже орудия лова сам делает – особой конструкции. Но, увы, передавать бесценный опыт некому, желающих пойти по его стопам нет. Это и понятно: кто же подолгу и почти задарма будет гоняться по тайге за таким хищником?

Валерий Загоскин считает, что принятые правительством Приангарья меры позволят резко сократить численность хищников на территории области

Справедливости ради надо сказать, что и в соседних регионах ситуация не лучше. Дошло до того, что в Якутии из-за волков были вынуждены ввести чрезвычайное положение. Кажется, впервые в истории России. Правительство этой республики объявило буквально всенародный поход против чрезмерно расплодившихся серых разбойников, которые только в прошлом году уничтожили на территории региона 16 тысяч северных оленей, много других диких и домашних животных. Минсельхоз спешно объявил республиканский конкурс на лучшего охотника-волчатника, установил премию – 20 тысяч рублей за каждого добытого хищника. Но и это не всё. В целом ряде районов администрации решили доплачивать из своих муниципальных бюджетов дополнительно по 10 тысяч рублей за добытого серого. Включились в активную «противоволчью» борьбу и некоторые оленеводческие хозяйства, добавив к республиканской и районной премиям свою – в размере 5 тысяч рублей. Таким образом, за одного добытого серого разбойника якутский промысловик может получить 35 тысяч рублей, что равно средней зарплате по республике. Руководители одного якутского района, Момского, учредили даже необычный приз для победителя волчьей охоты – добротный снегоход. Вещь в тундре незаменимая.

Якутяне твёрдо решили сократить численность волка на своей территории с 3,5 тысячи особей до 500 голов (большего числа, считают они, не требуется). Им пытаются мешать. Встрепенулись некоторые паркетные учёные, в основном из Москвы: «Не трогайте серого! Он ни в чём не виноват. Это не он, а люди уничтожают копытных». Вспомнили о своей великой  миссии «зелёные»: «Не дадим уничтожить живую природу!» Однако власти Якутии намерены идти до конца и обещают навести в «волчьем» вопросе порядок.  

За 2012 год в Якутии добыли 700 волков, в Забайкальском крае – 957. Тем не менее ущерб, наносимый серыми сельскохозяйственным животным этих регионов, столь велик, что губернатор Забайкальского края Равиль Гениатулин был вынужден подготовить на днях письмо к председателю правительства РФ с просьбой разрешить хотя бы временно применение яда фторацетата бария или другого эффективного препарата в борьбе с расплодившимися хищниками. Поскольку все другие способы их добычи не дают, по мнению Гениатулина, должных результатов.

Валерий Загоскин сообщил, что и наш регион готовит подобное письмо в адрес правительства страны. Как я понял, субъекты РФ, входящие в Восточную Сибирь, начали координировать свои усилия, хотят достучаться до Москвы коллективно.

Заместитель председателя правления Иркутской областной общественной организации охотников и рыболовов Александр Филиппов вообще считает, что надо налаживать более тесные связи с соседями в деле борьбы с волками, заключать совместные специальные соглашения и делиться опытом.

Напомню: за прошлый год мы добыли всего 57 волков – в 12,2 раза меньше, чем за тот же период в Якутии, и в 16,7 раза меньше, чем в Забайкальском крае. Хотя серых в Приангарье не меньше. 

Вот такая арифметика, красноречиво говорящая о том, как мы регулируем у себя поголовье свирепого хищника. По существу, никак. Население по привычке винит в этом власть, забывая или не зная, что 90% охотугодий в Иркутской области находятся в аренде. И что именно охотпользователи-арендаторы, согласно нынешнему российскому законодательству, должны заниматься регулированием численности волка на своих территориях. Это одно из условий, на которых они прежде получали долгосрочные лицензии, а сейчас заключают охотхозяйственные соглашения. Но далеко не все выполняют взятые на себя обязательства. В службе сумели назвать лишь немногих, кто эффективно борется с серыми, – охотхозяйство «Даниловка» и ООО «Юнекс-Байкал» в Баяндаевском районе, учебно-опытное хозяйство «Голоустное», принадлежащее Иркутской сельхозакадемии, – там студенты-охотоведы проходят практику, да Киренский и Жигаловский коопзверопромхозы.

Правда, сами охотпользователи, с которыми мне удалось поговорить, сетуют на то, что в одиночку, без помощи государства, им не справиться с «волчьей» проблемой. Слишком уж она тяжёлая и затратная. «Нам надо решать эту задачу совместно с региональным правительством и Заксобранием. Только тогда добьёмся положительных результатов».

Скоро всё может измениться в лучшую сторону, уверяют в службе по охране и использованию животного мира Иркутской области. Подготовлен проект программы по резкому снижению в Приангарье численности волка, которая предусматривает уже нынче добыть не менее 280 серых, в 2014-м – 400, в 2015-м – 450. Как и в Якутии, иркутским охотникам станут выплачивать 20-тысячную премию за каждого добытого хищника. В областном бюджете запланировано потратить на эти и другие «противоволчьи» цели в нынешнем году 6 миллионов рублей, а всего за три года – с 2013-го по 2015-й – 27,16 миллиона. В ближайшее время документ будет принят региональным министерством природных ресурсов и экологии.

Один из разработчиков программы, госинспектор службы Константин Баранов, поясняет:

– Хотим найти альтернативу запрещённому яду. Будем стараться более широко и более эффективно применять уже опробованные и законные методы добычи – облавную охоту, в том числе  с флажками, изъятие щенков на логовах в летнее время, отстрел  хищников с летательных аппаратов типа автожир. 

– А вертолёт?

– Нет, аренда вертолёта нам не по карману. 

Разрешение на добычу

Начальник одного из отделов службы Павел Минченко подтвердил: да, работа по сокращению численности волка в 2013 году начата большая, мероприятия на этот счёт разработаны серьёзные и долгосрочные. В том числе обучение охотников искусству добычи серых, передача им опыта лучших «волчатников» области, закупка необходимой техники и промыслового оборудования.

– Сейчас волк добывается охотниками попутно, можно сказать, случайно. Увидел – подстрелил, не увидел – не подстрелил, – говорит Минченко. – А мы хотим, чтобы это делалось планово, организованно, целенаправленно. Задача ставится такая: все охотхозяйства должны иметь специализированные бригады охотников-волчатников. Думаю, арендаторы добавят, как и в Якутии, к областным 20 тысячам свою премию. Ведь они в этом должны быть заинтересованы: чем меньше волков на их угодьях, тем больше сохранится копытных для коммерческой охоты.

Раньше волка, в отличие, скажем, от медведя, позволялось добывать в процессе охоты на любого зверя или птицу без разрешения (по-старому – лицензии). То есть охота на серого в период промыслового сезона не регулировалась,  только – вне этих сроков. Однако российское законодательство в течение последних лет сильно изменилось, добывать хищника теперь без разрешения нельзя. Валерий Загоскин считает, что это правильное решение. Любая добыча должна контролироваться.