Ступко «вживую» я, кажется, впервые увидел в 1962 году. Как только Хрущёв закрыл районные газеты, меня из Нижнеудинска переместили в Тулун – ответсеком новой межрайонной газеты «Путь к коммунизму». Взял меня Иван Васильевич Фетисов, только что сменивший портфель собкора «ВСП» на должность редактора этой газеты. (Кстати, рассказал он мне тогда забавный случай о том, как в колхозе «Парижская коммуна» председатель, Герой соцтруда Николай Тимофеевич Романкевич от коровника к коровнику таскал его на своём горбу, так как собкор заявился на ферму в лакированных туфлях…)

Вскоре приезжает Андрей Григорьевич в Тулун и, понятное дело, приходит в редакцию. Полистал подшивку нашей газеты (пока тонкую), выходившей на пять северо-западных районов области, поспрашивал кое о чём и говорит:

– А почему у тебя вид такой хмурый?! Симпатичный парень, а вроде как молодой старик…

– Голова болит, – отвечаю. – Церебральный арохноидит, осложнение после гонконгского гриппа.

– Да, это серьёзно, – посочувствовал областной редактор. – Но ты не отчаивайся, лечись. Мне один профессор рассказывал про эту болезнь. Говорил, что таким пациентам надо опасаться, чтобы не перевести её в менингит. Ещё говорил, что бывает очень полезным сон у моря.

Помолчал о чём-то своём в раздумье и чуть потише: 

– Я вот в Иркутске поговорю с Дымовым из облсовпрофа, и будет тебе сон у моря. Лечись, какие твои годы! — тебе пахать и пахать надо.

Тут зашёл Фетисов, и Андрей Григорьевич вместе с Иваном Васильевичем пошли в райком партии.

Не прошло и двух недель, и вот мне заказное письмо из Иркутска, а в нём – путёвка в санаторий «Октябрь» в Евпатории. Уже заполненная на моё имя, осталось врачебные приписки внести.

Мне знакомы почти все упомянутые литераторы, но ближе всех пришлось многие годы общаться с Виктором Петровичем Соколовым (сейчас перечитываю его роман «Вечная мерзлота»). Когда я начал работать в газете «Путь Ильича», он собкорил от «Восточки» по Нижнеудинскому и Алзамайскому районам. Дружил с моим редактором Лушниковым (читайте «Помню наставника»), с моим братом Валентином Уруковым, а потом и со мной (или я с ним). Много было переговорено и принято на грудь с В.В.Киселёвым, В.Н. Козловским, Л.Д. Кукуевым, Альбертом Гурулёвым, Мишей Просекиным, а уж с Петром Реутским… С Валентином Распутиным по возрасту мы – годки, и всё. Помню, как в начале 70-х, когда я работал в «Усть-Илимской правде», Валентин Григорьевич приехал и в редакции первым сообщил нам трагическую весть – Сашка Вампилов утонул в Байкале и, помнится,  вроде как про себя, за что-то ругал Глебушку Пакулова… На днях и Baмпилова перечитал, и нашёл что-то новое, чего не замечал раньше.

Кстати, о моём брате. 7 июля 2013 года исполнится 35 лет со дня его гибели на берегу Уды… Он тоже не вполне состоялся, прожив 43 года, в общем-то безалаберных при таком-то таланте. О его стихах очень уж нежно отзывался сам Иван Иванович Молчанов-Сибирский. Вот бы сходить мне в новую, его имени, библиотеку. 

Глядя на портрет в клетчатой кепке, вспомнил, как давным-давно читал очерк Юрия Скопа (тоже мой годок) «Ночью был шторм», ну, и многое другое. Не знаю, где он теперь…

Фото в газете давнишние, но узнал на них, не читая текстовок, Ступко, Гурулёва, Марка Сергеева (его и Марка Соболя Валентин называл «наши марки»), Распутина,  Елену Ивановну Яковлеву, К.Ф. Седых, Козловского, Никольского и даже тогдашнего «короля леса» Лифшица. С Самохиным когда-то ездил в командировки по сёлам Нижнеудинского района, почему-то больше запомнился п. Атагай, где сбрасывались на последнюю бутылку портвейна. Да, были мы все бедные, а жизнь была интересней. С такими-то людьми!

Вы правильно пишете в еженедельнике, что потребность печатных СМИ сохраняется и в наш компьютерный век. Сожалею, что такая путёвая «Восточка» пока имеет тираж 13200 экземпляров, а я помню, когда и 150-тысячный считался неудовлетворительным. Но такова теперь жизнь. 

С пожеланием успехов «ВСП» и с её 95-летием!
Остаюсь Евгений УРУКОВ
28 января 2013 г.
г. Братск