«Увидит несправедливость – начинает переживать»
Виктор Рязанцев возглавлял отдел писем «Восточки» более 30 лет
Фрезеровщик на заводе имени Куйбышева, оперуполномоченный и, наконец, журналист. Виктор Николаевич Рязанцев в «Восточке» больше 30 лет возглавлял один из самых тяжёлых отделов – отдел писем. Это тебе не авторский материал, где можно похвастать оборотами речи или «засветить» имя журналиста. В газете обычно печаталось письмо с жалобой людей. А чуть позже – ответ на него от провинившегося чиновника или организации. Между этими двумя крохотными заметками – походы в кабинеты, звонки, требование разобраться, иногда – до крика. И всё это делали Виктор Николаевич и сотрудники отдела писем. «Увидит – несправедливость происходит, начинает переживать, – вспоминает жена Ариадна Рязанцева. – И всё-таки добивался правды».
«Ходил в засады на всю ночь…»
Супруга Виктора Николаевича Ариадна Георгиевна – человек в Иркутске более чем известный. Проработала в суде 36 лет и 16 в прокуратуре Иркутской области. В своё время после семи классов школы она поступила в юридическую школу, работать начала с 13 лет, поэтому в её судьбе всё уникально. С 1932 года три стажа – комсомольский, спортивный и производственный. В общей сложности 62 года. Она и с «Восточкой» ровесница: год рождения тот же, 1918-й. Дома у неё огромное количество кубков, вымпелов и грамот. Спортсменка, четырёхкратная чемпионка России по волейболу, мастер спорта. Старейший участник «Лыжни России».
С Виктором Рязанцевым они прожили вместе около 40 лет. Ариадна Георгиевна – иркутянка, а вот Виктор приехал в Иркутск ещё мальчишкой из Читинской области. Рано умерли от болезней его родители – оба учителя. Он и ещё четверо братьев и сестёр остались сиротами. Виктор поступил в ФЗУ и стал фрезеровщиком на заводе имени Куйбышева.
Как-то в сентябре 1943 года 25-летняя Ариадна Рязанцева с подругой Любой прибежали во Дворец пионеров. Праздничный концерт уже начался, подруги взбежали на лесенку, тихо открыли дверь и смотрели в щёлочку. Вдруг во время антракта хлынул народ, Ариадна поскользнулась и стала падать. Её подхватили чьи-то руки. «Оглядываюсь – парень, рост огромный, высокий! Я уж потом узнала – 1 метр 86 сантиметров, – улыбается она. – Поблагодарила я его. Так и разошлись, а тут смотрю – пристроился он с другом рядом с нами. Дальше – больше: пошли провожать. Он всё расспрашивает, где работаю. А я давай стесняться: «Так… В советском учреждении». Зачем-то не сказала, что в суде. А телефон-то суда дала. «Фраернулась», как говорили мои подсудимые. Он позвонил и тут же обнаружил, где я работаю. Долго смеялся». Через год Виктор и Ариадна расписались. Была война, но жажда жизни, счастья брала своё.
– Мы постоянно ходили на концерты, в театры, в кино, – рассказывает она. – В войну Киевский театр оперы и балета был эвакуирован в Иркутск, на его спектаклях мы старались бывать. В своё время нам даже удалось увидеть певца Михаила Александровича, которого мы знали, конечно, только по голосу…
Однако не стоит думать, что в тыловом Иркутске было легко. Работа была тяжёлой, а для молодой судьи ещё и морально тяжёлой. «Это сейчас воруют, так сказать, из любви к искусству, – говорит Ариадна Георгиевна. – А раньше – с голоду. Закон был суровый, за мелкое хищение – год тюрьмы. Меня чуть с работы в своё время не уволили за «либеральную политику». Женщина украла полкило муки – ребятишек накормить. Что, её сажать? Я всячески изворачивалась, чтобы ей срок не дали. А один из председателей райисполкома на меня взъелся, дошло до того, что приняли решение отозвать меня из суда. Я к первому секретарю обкома партии пошла, к Алексею Хворостухину, и всё рассказала. Он сказал: «Идите, работайте». Больше ко мне никто не привязывался».
Виктор Рязанцев ещё до встречи с Ариадной по комсомольскому призыву прямо с завода попал в милицию. В то время встречались дезертиры, которые скрывались по подвалам, часто были с оружием. «Ходил в засады на всю ночь, – рассказывает Ариадна Георгиевна. – Один раз вернулся ни живой ни мёртвый. Была у него милицейская синяя шинель, все крючки выдраны, рукав оторван. Из подвала кого-то вытаскивали, сильно сопротивлялся». Но из уголовного розыска пришлось уйти, поскольку со здоровьем стало плохо, признали туберкулёз. Тогда-то Виктор Николаевич и попал в «Молодёжку». Начал писать статьи, а потом взяли и в штат. В «Восточно-Сибирскую правду» он пришёл при редакторе Семёне Моисеевиче Бройдо. Только заведующим отделом писем проработал более 30 лет.
«Полный пузатый портфель писем…»
«Потянуло его, видимо, в журналистику, были способности, – рассказывает супруга. – Мучится иной раз, эти статьи пишет, пишет… К работе относился очень серьёзно. Бывало, вечер, отдыхать надо, а он в кухню уйдёт, дыму напустит. Почти всю ночь сидит, пишет, вокруг – клубы дыма. Никогда – будь то большая статья или крохотная заметка – не отдавал в печать, если не перепроверит всё от и до. У него не было опечаток и ошибок». Темами Виктора Рязанцева были подписка, жильё, природа – охота и рыбалка. Он хорошо контачил с Союзом охотников и рыболовов.
Отдел писем был, наверное, самым тяжёлым в газете. Во-первых, практически весь день шли люди. Каждого нужно выслушать, поговорить. А во-вторых, на руках ещё и огромное количество писем, которые нужно «перелопатить». «Насколько я помню, в год в газету приходило порядка 20 тысяч писем, – говорит Ариадна Георгиевна. – Конечно, очень тяжело было. Принесёт вечером полный пузатый портфель – одни письма. Разложим их на столе и читаем вдвоём. Я ему важные фразы, абзацы подчёркивала, чтобы сразу суть дела уловить. Люди и на чиновников жаловались, и на суды, на произвол организаций. Он когда видел, что не-справедливость происходит, очень начинал переживать. Звонит, ругается, требует. И всё-таки добивался правды. А работал он от сердца, не принято было тогда у людей как-то вознаграждать журналистов. Спасибо часто говорили, это было».
Листаю старые номера «Восточки», часто появляется знаменитая подпись Вик.Мак – в 1950-е имя Виктора Макковеева гремело. Фамилию Рязанцева найти трудно. Он выбрал себе ту часть журналистской работы, которая не позволяет сделать громкое имя. Практически в каждой газете – одно-два письма от читателей, а то и целая полоса. Подписаны, понятное дело, не фамилией журналиста, а фамилиями тех, кто написал. Как вспоминает Ариадна Рязанцева, в те времена, если письмо печаталось в газете, провинившиеся чиновники или организация не могли, как сейчас, сделать вид, что письма нет. Они обязаны были ответить. Рубрика «Меры приняты» была в газете по-
стоянной. И попробуй не прими меры! Люди считали, что газета – последняя инстанция. «А Виктор Николаевич слишком близко к сердцу это принимал. Придёт, и все разговоры дома только о работе, – вспоминает Ариадна Георгиевна. – Очень часто мы с ним спорили о правовых вопросах. Он имел юридическое образование, а я была практиком. Спорили до хрипоты! Многим людям он помогал, до конца боролся за их судьбу». В 1967 году Виктор Рязанцев был награждён грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.
В семье, по сути, было два журналиста. Ариадна Рязанцева тоже писала в «Восточку». Она работала общественным корреспондентом – писала о судебных делах. «Мои коллеги часто говорили: «Да вам, Ариадна Георгиевна, легко! Виктор Николаевич всегда поможет». А он даже и не видел никогда, что я написала. Мария Константиновна Конева опекала меня. Иногда заключённые мне присылали письма, я отвечала им через газету или использовала дела, которые проходили. Я даже читала лекции на правовые темы, сохранились грамоты от общества «Знание».
«Коллектив в «Восточке» был очень хороший, – улыбается Ариадна Георгиевна. – Я часто бывала в редакции, и праздники мы все вместе проводили. Помню, в редакции на Карла Маркса соберутся, накурят! Стоит дым столбом… Дружные были люди. Виктор дружил с Владимиром Козловским, с Борисом Романом, у него в отделе начинал работать Юра Шумайлов. Юра ездил на работу из Ангарска, а когда дежурил по редакции, у нас ночевал. Дом-то у нас был открытый, кто только не приходил! Хорошо дружили с Еленой Яковлевой, хотя в редакции её боялись, – смеётся бывшая судья и прокурор. – Она была фронтовичкой, жёсткая женщина. Иногда спрашиваю: «Елена Ивановна, ты чего бесишься?» А та в ответ: «А как с ними? Говоришь одно – делают другое!»
«Приезжает с огромной корзиной рыбы… Довольный, гордый»
Вместе они прожили 40 лет – с 1943 по 1983 год. «Никогда я грубого слова не слышала от Виктора Николаевича, – говорит Ариадна Георгиевна. – Ни в адрес людей, ни в свой адрес. Очень тактичный был человек». Настойчивый, скрупулёзный в работе, в жизни Виктор Рязанцев был добрым, даже мягким человеком. В отличие от жены, которая всю жизнь отдала спорту, он предпочитал более тихие занятия. Хотя ходил с женой в лыжные походы, ездил на велосипеде. Но даже их старенький «Москвич-401» водила супруга. Никак не могла уговорить его сесть за руль: «Я кого-нибудь задавлю». «У меня самой-то права до 2020 года. – 94-летняя Ариадна Георгиевна со смехом кивает на крохотную машинку на столе – модель того самого «Москвича-401». – Последний раз давали, так вся комиссия хохотала. Жаль, что никак не могу научиться на автомате ездить. Правнук Ромка пытался учить, не могу никак. Говорю: «Рома, я 50 лет ездила на механике!»
А Виктор Николаевич был заядлый рыбак. Только одних удочек у него была масса. И на работе дарили, и сам покупал. Как-то на заводе Куйбышева заказал выточить специальную «ходкую» рулетку для спиннинга. С другом Валерием, шофёром, они сутками пропадали на Байкале, на Ангарских хуторах, где располагалась база Общества охотников и рыболовов. Как-то раз в магазинчик рядом с их домом завезли дефицитный омуль, очередь растянулась во весь двор. Ариадна Рязанцева «загнала» сына, накупили омулей. А вечером Виктор Николаевич приезжает с огромной корзиной рыбы. И хариусы, и ленки – жирные, крупные. Все осокой покрыты, килограмм на десять. Довольный такой, гордый. «Всю округу тогда рыбой накормили!» – смеётся Ариадна Георгиевна.
В 1983 году Виктора Рязанцева не стало. 40 лет с ним и почти 30 лет без него. «Трудная, конечно, жизнь у него была, что говорить. – Ариадна Георгиевна опускает голову. – Да и у всех тогда была трудная…» Провожать Виктора Николаевича пришло столько людей, что был заполнен весь двор их дома. Стояли и те, кому когда-то он помогал в газете. «Виктор хороший был человек, что и говорить», – улыбается Ариадна Георгиевна. Она не привыкла долго предаваться унынию. «Знаете, а ведь я в этом году на «Лыжне России» снова была, – говорит 94-летняя спортсменка. – Перед этим, конечно, пришлось тренироваться, ходили с подругой на лыжах. Не повезло – упала, нога заболела. Я думала, ушибла. Нога разболелась, а в травмпункт не иду. Пообещала ведь, что на «Лыжню» выйду. Обещала – пришла. Прошла дистанцию. А тут смотрю – губернатор ко мне является в палатку с хороводом своим. Сел со мной, давай тыры-тыры. Вот видите телевизор? Так это он подарил. Я уж смеюсь: раньше за результаты получала, теперь вот за возраст. А после «Лыжни» пошла в Институт ортопедии, там сделали рентген – перелом. Это получается, я три недели ходила на сломанной ноге, ещё и лыжню прошла». В следующем году она снова готовится к стартам.
