– Какие изменения произошли в структуре потребления электро-энергии в 2012 году? 

– Действовали два разнонаправленных фактора. С одной стороны, шёл естественный прирост потребления в основном за счёт населения. Это стабильное увеличение на 1,7–2% ежегодно. Сказывается то, что люди стали использовать больше электроприборов либо заменять их устройствами более высокой мощности. Кроме того, вводится новое жильё. Эти факторы влияют на рост потребления. С другой стороны, стал очевиден тренд на энерго-сбережение.  

– То есть закон об энергосбережении всё-таки заработал, несмотря на критику? 

– Он не работает в полную силу, я по-прежнему так считаю. Но частично он уже действует во многом благодаря росту цен и тарифов. То, что дёшево, никогда не экономится. Как только в прошлом году цены на электроэнергию подскочили, мы зафиксировали резкое снижение потребления. Позже это сгладилось, руковод-ство страны исправило ценовую ситуацию, но люди поняли, что процесс пошёл и вероятность таких событий есть. И они стали экономить. Хотя  до этого мы на протяжении  пяти лет поясняли суть реформы энергетики, предупреждали, что тарифы будут расти и политика государства направлена на  единое ценообразование по регионам. Выравнивание цен неотвратимо – это не наши хотелки.

– Этот тренд уже сказался на темпах прироста потребления населением? 

– Энергосбережение заметно сказалось пока на других группах потребителей. Мы увидели резкий эффект в мелкомоторном секторе: малый и средний бизнес, муниципальные учреждения. В общем, все, у кого небольшое потребление на низком напряжении. Они спохватились во вторую очередь. Первыми энергосбережением озаботились крупные потребители. Они этой работой занимаются целенаправленно, давно и планомерно. Это экономные, рачительные хозяева. Их потребление остаётся на уровне прошлого года, снижения нет. Мелкий и средний бизнес продолжает считать деньги, сохраняя объёмы потребления. Последними темой сбережения занялись жители региона. Тем не менее для них в сравнении с другими регионами тарифы продолжают оставаться относительно невысокими, и на ближайшее будущее такая ситуация сохранится.  Поэтому время целенаправленной рачительности ждёт нас в будущем.

– Для них больше не обсуждается либерализация рынка к 2014 году?

–  В федеральном законе было прописано, что к 2011 году должен быть завершён переходный этап к нерегулируемому ценообразованию. Но при этом для населения предусматривался дополнительный период на три года. Два года назад эта норма из закона исчезла. Сейчас переход населения на расчёт по нерегулируемым ценам  государством не рассматривается. 

Новая альтернатива  – социальная норма потребления. Предполагается, что будет установлена некая норма потребления на одно домохозяйство. Она будет дифференцирована по количеству проживающих. Предположительно, она включит около 75 киловатт-часов на человека в однокомнатной квартире (для Иркутской области это чуть меньше среднего потребления, потому что у нас развит электрообогрев, особенно в пригородах).   

На объёмы в рамках этой социальной нормы продолжит действовать низкий тариф. Стоило бы ожидать, что всё, что выше нормы, будет продаваться по рыночной цене. Но нет. Для «сверхнормы» предусмотрят другие, тоже регулируемые тарифы. То есть будет сверхнизкая цена (регулируемый тариф)  и просто низкая цена (ещё один регулируемый тариф). И всё это за счёт перекрёстного субсидирования, в первую очередь крупными потребителями. Вариант мне совершенно не нравится. Непонятно, на кого рассчитана эта социальная норма. Для чьих бытовых нужд?  Недавно в качестве потребителя нам нарисовали облик сгорбленной старушки в опрятном, но потёртом пальто. Так получилось, что она живёт на пенсию в трёхкомнатной квартире, родственники не поддерживают. А есть совсем другие примеры. Известен случай, когда в одном из регионов хозяин построил  коттедж с забором, лесом, прудом. Этот пруд с электроподогревом. На берегу искусственный пляж, тоже с электроподогревом. Но парадокс в том, что и квартира бабушки, и такой коттедж – домохозяйства. Разве они в равных условиях? Нужно ли оказывать социальную поддержку человеку, который песок подогревает?  Многие потребители действительно нуждаются в адресной поддержке. И она уже существует. Есть норма: затраты на оплату коммунальных услуг не должны превышать 22% от совокупного дохода.  Если больше, нужно идти в органы соцзащиты и оформлять компенсацию. Так что механизм поддержки есть и работает. Зачем придумывать ещё один – неясно.

– Какое решение по населению, на ваш взгляд, было бы наиболее приемлемым – тарифы, рынок? 

– Если исходить из предложенного варианта, то логично сделать социальную норму, а всё, что выше, по рыночной цене. При этом сохранить социальную субсидию при превышении коммунальных затрат над заданной государством планкой в 22%. 

– Каков прогноз темпов роста потребления электроэнергии на следующий год?

– Думаю, темп сохранится на уровне 1,5 – 2%. Новых предпосылок для роста нет. Предприятия заявляют некоторое увеличение, но заявки их ни к чему не обязывают. Показатели обычно  отличаются от прогноза, поскольку большинство производителей работают на рынок и зависят от конъюнктуры. А крупных вводов новых мощностей  в ближайшее время не ожидается. 

– Получается, собственная генерация предприятиям более выгодна? 

– Если речь идёт об утилизации горючих отходов производства, то  самообеспечение тепловой энергией выгодно. Самообеспечение электро-энергией в текущих условиях, думаю, пока ещё неэффективно.

– Это тенденция по крупным потребителям? 

– Да. Например, на АНХК уже давно не горят «лисьи хвосты» – до этого их было восемь или девять. Факелы горели круглый год: предприятие сжигало горючие газовые смеси, которые получались при производ-

стве. Сейчас они утилизируют эти объёмы в котлах, получают тепло и частично закрывают собственное потребление. Похожая ситуация на «Саянскхимпласте». Там при производстве возникает водород.  Они установили водородную котельную, и часть тепла производят на ней. Активно собственное тепло производит группа «Илим» в Братске, Усть-Илимске. У «крупняка» такое везде, где есть возможность утилизировать горючие отходы. Мы это понимаем. На их месте мы бы поступили так же. 

Но в этом есть и тревожная тенденция, которая может проявиться как раз при вводе социальной нормы потребления для населения. За всё это будет платить крупный потребитель. А он думает и оптимизирует. Кроме того, имеет ресурсы  и возможность их привлечь. Поэтому, увидев тренды роста цены, он всерьёз задумается о строительстве собственной генерации. Как только предприятия реализуют эту идею, то перестанут покупать нашу продукцию. Соответственно, мы останемся с социальными затратами и обязательствами, но уже без участия крупных предприятий, которые фактически являются «донорами» для населения. Их уход в самообеспечение перекроет искусственную схему перекрёстного субсидирования. Для населения в таком случае появляется риск многократного роста цен. Об этих рисках мы предупреждаем много лет и хотим, чтобы нас услышали.