– Лично у вас вызывает вопросы необходимость существования этого закона?

– Ещё до вступления в силу закона в Интернете появились заявления о том, что под видом защиты интересов детей вводится цензура и таким образом власть пытается влиять на так называемую несистемную оппозицию, поэтому, люди, бойтесь, будьте внимательны, это закончится плохо. С другой стороны, беглого взгляда как минимум на программу телепередач достаточно, чтобы понять: ограничения нужны. Далеко не всё, что предлагают СМИ, полезно для детей. Я уверен, что закон должен существовать, должен работать. Думаю, с принятием такого документа законодатель очень сильно затянул, сделать это нужно было гораздо раньше. 

– Много шума наделал так называемый «чёрный список» сайтов. Ресурсы то попадают в него, то ис-ключаются. Как по-вашему, всё так и должно происходить?

– Процедура включения и исключения из списка как минимум не вполне устоявшаяся. Поэтому путь проб и ошибок неизбежен. Хорошо то, что для сайтов есть дорога не только в сторону запрещения, но и обратно. Эти движения – только первые «звоночки». По-моему, будет ещё много всего, что даст повод для дискуссий.

Проблема в том, что критерии отнесения ресурса к запрещённым должны быть максимально конкретными. Сейчас они больше оценочные, что порождает различные толкования формулировок. Процедуру запрещения сайтов необходимо сделать максимально прозрачной, чтобы у людей не возникало вопросов, за какие материалы тот или иной сайт заблокирован.

Но, поскольку у законодателя богатого опыта регулирования подобных отношений нет, огрехи неминуемы. Невозможно на пустом месте создать закон, который будет действовать идеально. Положа руку на сердце, скажем, что у нас ни одного законодательного акта не было, чтобы он был принят и не требовал дальнейшей корректировки (да это, пожалуй, и невозможно). Закону нужно поработать как минимум полгода-год, чтобы можно было понять, как его совершенствовать.

– Между тем эксперты уже сейчас отмечают «слабые места», требующие доработки. Что вас не устраивает в этом законе?

– Я бы не стал ставить вопрос так. В орбиту действия закона вовлечено огромное количество людей. Он касается интересов подавляющего большинства граждан. В правоотношения, которые регулирует этот закон, включаются государственные органы, разного рода частные структуры, в том числе принадлежащие им средства массовой информации, интернет-провайдеры. Потому закон и стал резонансным. Говорить, что лично меня что-то не устраивает, я не могу.

Вместе с тем возникает много вопросов по применению законодательных норм. Например, достаточно ли каналу поставить маркировку «18+» и запустить не дозволенную для просмотра несовершеннолетними программу в эфир с 13 до 15 часов, когда ребёнок пришёл из школы, пообедал и отдыхает дома один, смотрит телевизор. Неужели маркировка будет для него помехой? Наоборот, ребёнок с большим интересом остановится на передаче, если узнает, что смотреть её нельзя. Возможно, в закон стоит добавить норму, что, кроме введения маркировки, следует градировать программы по времени выхода. Ведь что сделали телеканалы? Они «намаркировали» программы и сказали себе: «Всё остальное – не наше дело, что ваши дети смотрят. Мы с себя ответственность снимаем». 

До конца неясно, как будет проходить экспертиза того или иного вида продукции. Например, недавно в отечественном кинопрокате прошёл художественный фильм «Папа, досвидос!». Я ознакомился с экспертным заключением на него. Что можно сказать? Фильм весьма своеобразного содержания, и это если сказать мягко. Эксперты, готовившие заключение на фильм, – серьёзные специалисты из разных областей знаний: психологии, искусства, кинематографа, – пришли к выводу, что фильм способен причинить вред здоровью и развитию детей. В том числе потому, что в фильме демонстрируются сцены сексуальных отношений между учительницей и школьником, и при этом происходящему придаётся оттенок некой «нормальности». Я не склонен в данный момент давать оценки творческому замыслу сценариста и режиссёра, идейной составляющей, игре актёров и прочему. Вопрос в другом – как сделать так, чтобы этот фильм не дошёл до детской аудитории, причём даже в том случае, если, например, подросток пожелает его просмотреть. 

Нужно помнить, что любое право не абсолютно. Взрослый человек вправе знакомиться со всеми разрешёнными ресурсами, например, посещать сайты «для взрослых». В то же время взрослый должен позаботиться о том, чтобы дети не имели доступа к таким сайтам. Здесь государство приходит на помощь и обозначает, что интересы ребёнка важнее, чем свобода любого взрослого, к примеру, в полной мере воспользоваться возможностями Wi-Fi в общественном месте. Поэтому вполне логично, что провайдер должен ограничить доступ к запрещённым для детей сайтам в указанных местах. 

– Вам не кажется странным, как телеканалы распределяют программы по возрастным группам? Любимые советские мультики – «Ёжик в тумане» и «Приключения капитана Врунгеля» – можно смотреть с 12 лет. Вместе с тем с этого же возраста разрешена к просмотру программа «Прямой эфир», смотреть которую я бы и взрослым не рекомендовала.

– Беда в том, что единых критериев оценки не существует. Поэтому телеканалы пользуются законом так, как они его понимают. 

Я глубоко сомневаюсь, что такие программы, как «Пусть говорят», «Прямой эфир», перестанут показывать в то время, когда вечером вся семья собирается дома перед телевизором, иначе на какой рекламе телеканалы будут жить и зарабатывать? Здесь уже должна быть ответ-ственность родителей. Абсурдно взгромождать все заботы по защите детей от вредной информации на телеканалы, радиостанции и издания. Мамы и папы тоже не должны быть безучастными.

– Почему бы не начать с просвещения родителей, чтобы значки «0+», «12+» не сваливались на них как снег на голову? К сожалению, сейчас формализованная маркировка ничего, кроме недоумения, не вызывает.

– Этот вопрос нужно задать законодателю – почему в нашем государ-стве до сих пор не существует планомерной долгосрочной программы правового просвещения и воспитания граждан.

– В порыве оградить детей от вредной информации, по-моему, рискуем перегнуть палку. Допустим, перекроем доступ к негативу через Интернет, телепрограммы, газеты и журналы. Но жизнь есть жизнь, ребёнок может столкнуться с запрещённой информацией где угодно – на улице, в магазине. Как быть с этим?

– То, о чём вы спрашиваете, известный камень преткновения. Обсуждаемый нами закон, например, не распространяет своего действия на рекламную продукцию. Кстати, многие исследователи отмечают указанное в качестве его недостатка. Здесь важен взвешенный подход, чтобы, ограничивая и запрещая, не дойти до абсурда. 

Думаю, очень многие вопросы будут разрешаться в суде. Как только закон заработает в полную силу, неизбежно появятся стороны, которые будут считать, что информация, публикуемая ими, не опасна для детей в смысле обсуждаемого закона. Решения контролирующих органов они станут обжаловать в суде. Представляется, что это та инстанция, которая будет способствовать формированию содержания и толкования большинства понятий закона.