«Фамилия наша очень древняя»

Начало фамилии Киренский положил древнегреческий учёный, хранитель Александрийской библиотеки Эратосфен Киренский. Более двух тысяч лет назад он сделал первое приблизительное определение размеров земного шара – об этом написала газета «Достоинство» 5 мая 2003 года. «Родители моего отца, Петра Лаврентьевича, были поляками, – пишет Иннокентий Петрович в своей биографии. – Я родился  17 ноября 1920 года в Якутске в довольно благополучной семье, отец был начальником губернской милиции. Однако счастье было недолгим: отца отравили бандиты, сначала у него парализовало ноги, а потом он ослеп. Нашу семью – мать, трёх дочерей, младшей из которых было три года, и меня шестилетнего – вывезли в Иркутск, а отца оставили на лечении в городе Благовещенске, где он и находился до самой смерти в 1948 году».  

– До сих пор непонятно, кто желал смерти моего деда, – рассказал мне сын Иннокентия Киренского Валерий. – То ли это было дело рук бандитов, то ли просто местные жители завидовали семье, которой накануне выделили 8-комнатную квартиру. 

В Иркутске Агрипина Михайловна с четырьмя детьми на руках оказалась в тяжёлых условиях: заслуги её мужа-революционера иркутские власти просто игнорировали. «Сначала нам дали неплохую квартиру на улице Бабушкина, – вспоминает о своей жизни Иннокентий Петрович. – Однако несмотря на то, что отец до болезни возглавлял всю якутскую милицию, его коллеги, иркутские милиционеры, нас выселили из квартиры, отдали её работникам следственных органов. Моя мама и старшие сёстры Мария с Валей  ходили по инстанциям, хлопотали об улучшении жилищных условий. Но всё было бесполезно. Семья жила очень бедно». 

«В трудовой книжке добавили пару годков»

Помогать матери и сёстрам единственный мужчина в семье начал ещё 12-летним пацаном. Этот факт он в своей биографии не указал, но его сын знает, что отец работал чистильщиком обуви на улице Карла Маркса, где в своё время располагалась пельменная. В 1934 году 13-летний Кеша бросил учёбу и пошёл на производство. Муж его старшей сестры Николай Цибизов пригласил его на работу в типографию «Восточно-Сибирская правда». «В трудовой книжке записали, что мне 15 лет, чтобы я мог работать, – пишет Иннокентий Киренский. – Сначала я был учеником переплётчика, затем работал в наборном цехе, потом – в линотипном. В 1936 году я стал квалифицированным наборщиком-линотипистом, мне шёл 16-й год».

Тогда издательство «Восточно-Сибирской правды» состояло из двух коллективов: типографии и редакций газет – «Восточки» и «Советской молодёжи». Располагалось издательство в трёхэтажном здании по улице Карла Маркса. В те сложные времена «Восточно-Сибирская правда» имела большое подсобное хозяйство: здесь выращивали овощи, держали скот и птицу. Были свои автомобильный и конные парки, мастерские – столярный, слесарный, сантехнический и другие цеха. На территории располагались волейбольная площадка и душевая. Коллектив «Восточки» был дружным и всегда готовым к творчеству: вместе ставили любительские спектакли, организовывали художественные вечера. 

Юный Кеша Киренский зарекомендовал себя как хороший спортсмен: он был чемпионом Иркутской области по лёгкой атлетике, отлично бегал на короткие дистанции и прыгал в длину. В 1946 году он принял участие в спортивном первенстве, которое проходило на территории Германии, и занял там первое место в беге на 100 метров. Однако главной страстью его жизни были футбол и хоккей, в которые он тоже отлично играл. Был Иннокентий Петрович и страстным болельщиком: всю жизнь болел за «Спартак» и сына этим увлечением заразил. Кстати, Валерий Иннокентьевич – хороший футболист, много лет выступал в составе команды ИГТРК. 

Одним из главных увлечений Киренского был футбол (на фото в центре, в тёмной водолазке)

С болью вспоминает Иннокентий Киренский страшный 1938 год, когда в редакции «Востсибправды» один за другим начались аресты. «Причём сажали таких наших товарищей, которые на работе и в общественных делах были эталоном добропорядочности, – пишет Иннокентий Петрович. – Век не забуду Ивана Меринова, Руфку Венгровера и многих других, которые сгинули в небытие как «враги советского народа». Когда арестовали Николая Ивановича Цибизова, я был морально убит. Его очень все уважали как доброго, отзывчивого человека, умного руководителя, воспитателя молодых полиграфистов. Свою карьеру он начинал ещё мальчишкой: торговал газетами, потом стал учеником в типографии, освоил несколько типографских специальностей. И дорос до директора». 

Сам Иннокентий Киренский из наборщиков ушёл в корреспонденты: работал с редакторами Семёном Бройдо, Иваном Кизяевым, Андреем Ступко, Еленой Яковлевой и асами-журналистами Михаилом Давидсоном, Евгением Бандо, Леонидом Лифшицем, Владимиром Козловским, Евгенией Шварц, Иваном Говориным, Валерием Никольским, Юрием Никоновым, Эдуардом Дроздовым, Виктором Маккавеевым, Валерием Кашевским, Борисом Романом и многими другими. 

– Когда папа работал в «Восточке», я был совсем маленьким, – вспоминает Валерий Киренский. – Помню, что в те годы мы жили на улице Литвинова и папе было удобно ходить до работы. Часто к отцу приходил его друг журналист Лев Петрович Перминов, я до сих пор помню их голоса на кухне в 7-8 утра.

В подшивке старых выпусков «Восточно-Сибирской правды» я нашла материалы Иннокентия Петровича за 1960-е годы. Он был журналистом-универсалом, писал на самые разные темы. Но одной из самых любимых была спортивная. Репортаж со стадиона «Авангард» в Иркутске, где готовили конькобежцев; заметки про турниры по баскетболу и спартакиады – обо всём этом он пишет с любовью и знанием дела. Интересовала корреспондента и научная тематика: он, например, с удовольствием посещал лекции по астрономии, а потом рассказывал о них в «Восточке». Его перу принадлежит и множество производственных материалов, написанных в основном в стиле тогдашних передовиц: о швейной фабрике «Патриот», иркутском молочном заводе. При этом автор не стесняется задавать едкие вопросы руководителям производства. Так, во время визита на молочный завод он узнал, что цех по производству диетических продуктов простаивает из-за недостатка тары. «И в самом деле, товарищи из горторготдела, как же быть с посудой?» – интересуется Киренский со страниц газеты. Учитывая, какой силой в те годы обладали газетные строчки, сомнений в том, что «проблемы с посудой» исчезли, не возникает.  

В 1941 году Иннокентий Киренский был призван в армию, легко ранен, дважды контужен, демобилизовался только осенью 1946 года из 1-й танковой армии. «Про войну отец вспоминать не любил, – рассказал Валерий Иннокентьевич. – Однажды, когда мне было 12 лет, я всё-таки упросил его кое-что рассказать. Он вспомнил такой случай: они стояли в Киеве, было самое начало войны, и вдруг началась бомбёжка, рядом разорвался снаряд, и отец потерял сознание. Очнулся – а они стояли возле сахарного завода – и ощутил во рту сладкий вкус, и вокруг всё было белым-бело от рассыпанного сахара. Это была первая контузия отца». 

Иннокентий Петрович награждён несколькими медалями за войну, но в основном его пиджак украшен наградами, полученными позже. В числе его наград – орден Отечественной войны II степени, медали «За победу над Германией», «Ветеран труда», «100 лет со дня рождения В.И. Ленина», медаль Общероссийской организации ветеранов войны и военной службы. 

Беда постучалась в дверь

На время войны Иннокентию Киренскому пришлось расстаться с женой Шурочкой, с которой в 1939 году он сыграл свадьбу. Александра Федотовна работала воспитательницей, а потом и заведующей детским садом. В начала войны она устроилась на Иркутскую слюдяную фабрику, которой отдала более 30 лет, прошла путь от рядовой работницы до сменного мастера цеха штамповки. 

Семья жила душа в душу, на свет появились сначала дочка Танечка, потом сын Валера. Всё было хорошо, и тут в двери дома Киренских постучала беда. В 1971 году 21-летняя Татьяна, уже студентка, поехала по турпутёвке в Литву. «За два дня до окончания поездки её и трёх подружек-москвичек уговорили покататься на моторной лодке. Поднялся сильный ветер, волной моторную лодку перевернуло. Кто умел плавать, спаслись, а Таня моя плавать не умела… Мы с местными рыбаками достали её со дна литовского озера. Было трудно поверить в то, что произошло. Ведь у дочери был кавалер, хороший парень. Они думали: вернётся Таня из турпоездки – сразу поженятся. Не вышло». 

Беда не приходит одна. «Сначала сын развёлся с женой. Потом наш внук Алёша попал в компанию наркоманов и умер от передозировки, – пишет Иннокентий Петрович в своей биографии. – В июне 2009 года не стало внучки Наташи. Она жила с мужем и матерью, во время застолья произошла драка. Бандит их обоих убил – Наташу и её маму».

Пережив трагедию, семья старалась поддерживать друг друга. Утешение находили в увлечении огородом. Пять соток земли Александра Федотовна получила от слюдяной фабрики. «Шура любила возиться с землёй, – вспоминает её муж. – Она могла работать в саду-огороде сутками. Выращивала всё, что только можно, несмотря на свой преклонный возраст». 

– Страстным садоводом был и Иннокентий Петрович, – говорит друг семьи член правления Союза журналистов Иркутской области Владимир Кулеш. – Когда Александра Федотовна почти перестала видеть, она жила на ощупь и даже таким образом различала цветы. А сажала она их очень много, впрочем, как и ранних овощей и плодовых деревьев. 

Александра Федотовна прожила с Иннокентием Петровичем 60 лет и скончалась в возрасте 89 лет. «Мы с сыном ездили к ней в больницу каждый день. Выполняли все просьбы врачей о приобретении лекарств, но спасти её не удалось, – пишет Иннокентий Киренский в биографии. – Мне очень и очень трудно писать о любимом, дорогом человеке. Шуру до сих пор все вспоминают как доброго, отзывчивого, чрезвычайно скромного человека. Как-то на днях меня остановила старушка и говорит: «Вы меня, конечно, не узнаёте, но я хотела спросить, как живёт наша патриотка-слюдянщица Шура?» И когда я сказал ей, что Шура умерла, она заплакала и быстро распрощалась со мной».

«Отец долго держал мою руку»

В счастливой семье родилась сначала дочь, а потом – сын. Иннокентий Киренский с Таней и Валерой

Иннокентий Петрович пережил жену на два года. Друг семьи Владимир Кулеш считает, что этот удар настолько подкосил его, что Киренский-старший последние два года искал смерти. «В семье были исключительные отношения: до самой старости супруги нежно любили друг друга», – рассказал наш собеседник. «Отец никогда не был домоседом, – говорит Валерий Иннокеньевич. – Думаю, залогом счастливой семьи было то, что они с мамой были разными по характеру: он – неусидчивый, она – спокойная, уравновешенная. Хотя и ссоры в семье бывали, как же без них?»

Супруга была надёжным тылом, который поддерживал Иннокентия Петровича. Он никогда не сидел дома, постоянно был чем-то занят. «С 1986 года по сей день занимаюсь общественными делами: работаю в Иркутском городском совете ветеранов войны и труда, в областной общественной организации «Союз пенсионеров России», в Союзе журналистов России. Не теряю связи с обкомом профсоюза, где 16 лет был членом президиума», – написал о своей деятельности Иннокентий Петрович. 

«Несмотря на возраст, Иннокентий Петрович был очень деятельным, – вспоминает и Владимир Кулеш. – Особенно хорошо у него получалось решать вопросы со спонсорами,  когда Союз журналистов организовывал какие-либо мероприятия. Причём, когда мы предлагали машину, чтобы отвезти его на встречу, он всегда говорил: «Нет, я пешком». Помню, в 2005 году мы проводили турнир по мини-футболу имени Льва Перминова. Нам не хватало на призы порядка 15 тысяч рублей. К кому мы только не обращались, но никто не хотел помочь. Тогда Иннокентий Петрович сказал: «Давай я решу этот вопрос». И отправился к директору Центрального рынка. В тот же день деньги перевели на наш счёт». Владимир Кулеш говорит, что Иннокентий Петрович вообще был очень добрым человеком и часто старался помочь, используя свои возможности и связи: «Он был на короткой ноге с руководителями предприятий, которые рады были видеть его в своём кабинете, поили чаем. Причём для самого себя никогда ничего не просил – был скромным и порядочным». 

Киренский прожил ещё семь месяцев после того, как перенёс инсульт. В это время сын Валерий перевёз его к себе. «Валера – мой дорогой сын, – написал он в своей биографии. – Он унаследовал от своей мамы всё доброе и благородное. Любит порядок во всём. Где бы он ни работал, его всегда ставят в пример. Но есть у него травмы сердечные: похоронить дочь и сына – это трагедия, и она отразилась на его состоянии. Хотя, надо прямо сказать, он мужественный человек…

Итак, мне исполнилось 90 лет. Как дальше жить? – продолжает Иннокентий Петрович. –  Возраст этот даёт о себе знать: головокружение, катаракта, глухота, ишемическая болезнь сердца и т.п. Спасибо сыну Валере. Он меня поддерживает. Ноги пока ходят, я выбираюсь на прогулки. По возможности занимаюсь общественными делами». 

Общественными делами Иннокентий Петрович занимался до конца своей жизни. Его не стало 10 июля 2012 года. Перед самой его смертью вокруг собрались близкие люди – сын Валера и две племянницы. «Отец долго держал мою руку в своей, потом сказал нам: «Можете идти, я хочу отдохнуть». Я поехал на дачу, где меня за-стал звонок заведующего отделением, который сообщил, что папа умер, – рассказал Валерий Иннокентьевич. – Отец прожил долгую, но достойную жизнь. Единственное, о чём он жалел, – что постепенно уходили из жизни самые близкие ему люди. А он всё продолжал жить». 

Фото из архива семьи Киренских