– Из всех фермеров, с которыми мне довелось встретиться, у вас самая оригинальная история прихода в сельхозпроизводство. Что вас, городского жителя, который занимался страховым бизнесом, привлекло к земле?

– С сельским хозяйством я работаю с 1992 года. Мы страховали и продолжаем страховать хозяйства области, практически все. Представьте, за 20 лет я объездил всю область, видел все хозяйства – и слабенькие, и крупные, передовые. Набрался опыта, и мне захотелось применить свои знания. Кому-то нравится играть на бирже, покупать и продавать акции, оперировать финансовыми инструментами, а мне нравится производить.  

Я многое умею делать своими руками. Даже когда был студентом, каждый год организовывал «шабашки». Мы брались за любые заказы: строили дома, кошары, заливали бетон. Учёбу в аспирантуре тоже совмещал с работой. Я всегда хотел зарабатывать деньги, помогать маме, чтобы она со своей пенсией не чувствовала себя обделённой, потом надо было содержать семью. 

В 2007 году администрация Иркутского района искала инвесторов для нескольких разорившихся хозяйств. Вообще-то сложно понять, что в отдалённых районах сельское хозяйство развивается, а в пригороде областного центра предприятия балансируют на грани банкротства. Мы вместе с несколькими единомышленниками взяли небольшую ферму в Хомутово. Она представляла собой шесть полуразвалившихся корпусов. Я и мои коллеги отдавали себе отчёт, что не сможем получить от этого проекта сумасшедшей прибыли, но на положительную рентабельность рассчитывали.

– Какими были ваши первые шаги в роли руководителя хозяйства?

– Всё началось с вложений. Мы же пришли не как наёмные работники, а как хозяева. Во-первых, выкупили акции у бывшего хозяина – Хомутовской машинно-технологической станции. Затем мы занялись кадрами: подыскали исполнительного директора, набрали людей на ферму. Закупили технику, племенной скот, отремонтировали фермы.

– Вы выбрали молочное направление, потому что оно было традиционным для принятого хозяйства?

– С одной стороны, да. С другой стороны, я понимаю, что реальное потребление молока в Иркутской области составляет половину от нормы. Если уж заниматься производством, то продукт надо выпускать нужный, востребованный. И не думайте, что после вступления в ВТО область наводнят качественные товары. Никакое молоко сюда не приедет, а приедет молочный продукт. А мы тут, рядом, и можем предложить натуральное молоко. 

– Вы начинали как раз перед кризисом. Он повлиял на работу предприятия?

– У нас не было много продукции, чтобы кризис мог сказаться на предприятии.

– Вы живёте в Иркутске?

– Наполовину живу в Хомутово. Купил участок, строю дом. Сын там замом работает.

– Каждый день бываете в хозяйстве?

– Нет, не каждый. Я разделил обязанности: стратегическое управление предприятием, бухгалтерия, кредиты, заключение договоров – это моё, а непосредственным управлением, работой с коллективом занимается исполнительный директор. Хотя получается так, что летом, например, приходилось бывать каждый день, все поля объезжал. Ведь каждого тракториста мне нужно видеть, без этого невозможно. Точно так же и на ферме. Я не зоотехник, но вместе со специалистами достаточно часто бываю на ферме, вникаю во все проблемы. Я не отношусь к категории инвесторов, которые, сидя в кабинете, ждут, когда вложения начнут приносить дивиденды. Для этого надо покупать акции РАО ЕЭС и, не вкладывая труда, ждать прибыли. Здесь непосредственное управление своим производством.

– Знаний хватает?

– Хватает. Мне не нужно быть, например, осеменатором, достаточно найти человека, который в этом деле разбирается. В этом я вижу свою роль, в подборе кадров в том числе.

– Вы считаете, что сельхозпредприятием можно успешно управлять, не обладая специфическими знаниями?

– Нет, я так не считаю. Работая в сельском хозяйстве, нужно много знать. Ведь не зря же специалисты пять лет в институте учатся. Хотя сейчас достаточно таких случаев, когда приходят молодые инвесторы – не аграрии. Но они, естественно, окружают себя профессиональной командой. 

– Какие ключевые проблемы вы видите в аграрном секторе? 

– Первая – отсутствие государственного управления сбытом продукции. Сегодня сельхозпроизводитель вынужден быть ещё и продавцом, этого нет во всём мире. Задача крестьянина – выращивать и кормить. А продавать должны кооперативы, которые, в свою очередь, управляются самими фермерами. У нас же хозяйства не могут продать свой продукт по достойной цене. Хотя покупатель этот же продукт в магазине видит в три раза дороже.

Вторая проблема. Её называют кадровой, но я бы взял её шире. Речь не о том, что у нас мало хороших механизаторов, зоотехников, доярок. Это глобальная проблема – люди не хотят трудиться. Работать физически, к примеру целый день «отпахать» на тракторе, тяжело. Хотят быть охранниками, что ли…

Не менее масштабная проблема – отсутствие чёткой государственной программы развития сельского хозяйства, хотя документы с такими названиями появляются регулярно. Программу стоит рассматривать не как перечень мер поддержки, нужно заниматься комплексным развитием территорий. Берём район, планируем, в каком направлении там будет развиваться производство, в том числе сельскохозяйственное. Подсчитываем финансы и начинаем воплощать. Этим нужно заниматься. Ну, кто же это будет делать – частный инвестор, что ли? Это задача государства. Нельзя думать только о больницах, садах и школах. На мой взгляд, государство чрезмерно сместило своё внимание в сторону бюджетной сферы. Социальные гарантии – это тоже хорошо, но основа развития – производство. Люди должны иметь возможность заработать, тогда будет кому ходить в школы и кого лечить в больницах.

– Вы на своём месте справляетесь с глобальными проблемами, которые обозначили?

– Нам понадобилось около пяти лет, чтобы восстановить производство, вывести его на хороший уровень. Ведь в сельском хозяйстве ничего не сделаешь за год. Представьте, купишь телёнка, пройдёт два года, прежде чем животное превратится в тёлочку, через год станет коровой, и только через два года она начнёт давать хорошее молоко. То же с землёй. Чтобы получить отдачу, нужно долго вкладывать. 

Сейчас мы производим продукт, и перед нами всё острее встаёт вопрос, как продать его по достойной цене. Планируем для этого предпринимать меры. Наверное, войдём в инвестиционный проект по приобретению «переработки».

– А куда сейчас сбываете молоко?

– Пока мы сдаём его на Иркутский молокозавод. Средняя цена молока в прошлом году составила 14,5 рубля. Цену в магазине вы знаете. Какая тут может быть экономика? Поэтому речь идёт о переработке. Хорошим подспорьем для производителей могла бы быть поставка продуктов бюджетным предприятиям. Как минимум половину продукции организации получают по завышенным ценам и сомнительного качества. Но здесь всплывает целый комплекс проблем: это и объёмы и ритмичность поставок, и организация торгов.

– Вы задумывались о создании собственной сети торговых точек, как это организовал, например, Усольский свинокомплекс? 

– Мы рассматриваем такой вариант. Только, как говорится, «труба пониже и дым пожиже». Хотя мы прекрасно понимаем, что это тоже не совсем правильно, когда каждое предприятие вынуждено заниматься переработкой и идти к покупателю. Получается, каждому хозяйству нужно иметь свой колбасный заводик, свою сеть магазинов? Ясно, что этого не будет. Единственный выход – создание кооперации. Чтобы фермер думал, как ему произвести качественный продукт с минимальными издержками, но у него не болела бы голова, как его продать. Сбытом должна заниматься кооперативная организация, находящаяся в собственности этих производителей. Чтобы они могли определять ценовую политику. В то же время, чтобы цена была ниже, чем у монополистов, которые у нас присутствуют. Должна быть конкуренция, а конкуренцию мы своими силами не создадим, крестьяне бессильны против переработчиков. Необходима помощь государства. Государство должно быть в этом заинтересовано, потому что средний и малый бизнес имеет потенциал роста. Крупным предприятиям уже некуда расти, они достигли вершины.

– Это как раз показал конкурс.

– Естественно. Нам легче было вырасти с маленького уровня. Увеличение показателей, например «Белоречки», даже на несколько процентных пункта – это огромный объём. Возможно, затраты на это увеличение были бы экономически нецелесообразны. Нам, безусловно, было легче победить. Хотя я признаю, что в нашей области есть выдающиеся руководители, и все знают их имена. Мы учимся у них, повторить их путь сегодня невозможно.

– Хозяйство «Барки» сегодня – это…

– … почти пять тонн молока еже-дневно (по надоям мы в десятке лучших по области), 2,5 тысячи гектаров пашни, около тысячи голов скота, животных мы привозили из передовых хозяйств области и из-за пределов региона. Мы полностью обновили парк техники и оборудования – у наших доярок и трактористов есть чем и на чём работать. Когда мы пришли в хозяйство, там было четыре стареньких трактора. Сейчас у нас более 30 единиц новой техники, в том числе два современных комбайна. На предприятии трудятся около 70 человек.

– Что у вас в планах?

– Собираемся создать «Барки-2». Из банкротства выкупили ещё одну ферму в Иркутском районе, будем её восстанавливать, закупать скот. За два ближайших года планируем увеличить объёмы в два раза от имеющихся на ферме.

– Какие ошибки, которые допустили раньше, не повторите на новом предприятии?

– Будем жёстче работать с персоналом. Хочется к минимуму свести необоснованные затраты. Планируем более придирчиво подходить к покупке техники. До этого покупали отечественные агрегаты средней и низкой ценовой категории, попробуем закупить более дорогую и продуктивную технику. В то же время, с точки зрения экономики, для нас более приемлем традиционный способ доения.

– Ваше хозяйство пользуется государственной поддержкой?

– Конечно, мы входим во все программы. Было бы просто несерьёзно, неправильно не пользоваться господдержкой. Без этого экономика хозяйства не будет рентабельной. 

– Вы представляли свои инвестиционные проекты в минсельхоз?

– Да, в прошлом году мы вошли в программу по молоку.  

– И при этом вы являетесь членом экспертного совета.

– Там не только я. Там, кроме меня, ещё и президент Молочного союза Иркутской области. К тому же в совете я не как директор предприятия, а как председатель партнёрства крестьянско-фермерских хозяйств Иркутской области. Фермеры избрали меня председателем. 

– Проект был реализован?

– В прошлом году мы покупали технику и оборудование, в нынешнем закупили и везём из Красноярска и из ЗАО «Железнодорожник» коров чёрно-пёстрой молочной породы.

– А страхуетесь вы, разумеется, в страховой компании, руководителем которой являетесь?

– Нет, я не руководитель, а председатель совета директоров крестьянской страховой компании «Поддержка. Иркутск». Ассоциация крестьянско-фермерских хозяйств – один из акционеров этой страховой компании. Я как председатель совета директоров ассоциации вхожу в совет директоров страховой компании, где меня тоже избрали председателем. Вы мне хотите намекнуть, что я постов нахватал? Я не хотел, так случилось (смеётся). Страховая компания крестьянская. Мы, крестьяне, в ней учредители. Хотя государство нам говорит: «Идите страховаться в крупную компанию». Но мы хотим здесь, мы её учредители. Например, завтра несколько фермеров объединятся и станут управлять кооперативом. Это норма жизни.

– Что мешает уже сегодня нескольким фермерам объединиться и создать кооператив?

– Во-первых, прежде чем объединиться, нужно решительно размежеваться. Есть такое выражение небезызвестного классика марксизма-ленинизма. На данный момент процесс размежевания не закончен. Каждый сельхозпроизводитель хочет иметь хоть маленькое, но своё. Мы пока не пришли к кооперации по своему менталитету. Так сложилась жизнь, что пока мы только размежевались. Хотя на Западе, в Германии, есть кооперативы, членами которых являются по семь тысяч фермеров. Это крупные монстры, скажем, на рынке молока. Ещё одна причина, почему у нас такого нет: кооператив создаётся за счёт собственных средств участников. То есть каждому от себя надо что-то отнять и вложить в кооператив. А излишков-то нет. Хотя это могло бы пойти на пользу людям. Многие сейчас об этом говорят, но никто пока не видит, как всё организовать правильно. И примеров в стране нет.