Судите сами! Александр Сухово-Кобылин родился в богатой дворянской семье, что сулило ему безбедное будущее. Учиться он пошёл в Московский университет, где подружился с Герценом, Огарёвым и Аксаковым. Он с подачи Герцена увлёкся философией Гегеля и впоследствии десять лет посвятил переводам на русский язык его трудов. Начав путешествовать, Александр направляется в Париж, где знакомится со своей будущей гражданской женой Луизой Симон-Диманш. Неизвестно, кто зверски убивает Луизу, и подозрения падают на Сухово-Кобылина. Его арестовывают, и именно здесь, в камере, зарождается замысел драматургической трилогии, первой частью которой стала комедия «Свадьба Кречинского».

Злой рок преследовал драматурга: семь лет  он находился под следствием, дважды сидел в тюрьме, в последующие годы Сухово-Кобылин дважды женился на молоденьких девушках, которые по невыясненным причинам рано умирали. В довершение в имении возникает пожар, который уничтожает все философские переводы Гегеля и собственные его исследования в области философии. Одно положительное – это завершение трилогии, куда кроме «Свадьбы Кречинского» вошли пьесы «Дело» и «Смерть Тарелкина».

Отчаявшись, Сухово-Кобылин снова едет в Париж, где у него живёт вне-брачная дочь и где он умирает. Хоронят драматурга на французском кладбище, однако за неуплату земли вскоре выкапывают и кости смешивают с другими неплательщиками, помещая их в колумбарии. Так физически исчезает драматург, но остаются три его пьесы, и особенно «Свадьба Кречинского», которая прошла на сценических подмостках всех российских и советских драматических театров и фактически обессмертила имя Александра Сухово-Кобылина. Она всегда была желанна, она всегда была актуальна, и о ней мечтали не только драматические театры. Так было до 1974 года, когда Ленинградский театр музыкальной комедии представил первый советский мюзикл композитора Колкера «Свадьба Кречинского». И вот почти сорок лет спустя этот мюзикл премьерно открывает семьдесят второй сезон иркутского музыкального.

Постановка мюзикла осуществлена режиссёром театра Ириной Мякишевой. Это вторая крупная работа её в Иркутском музыкальном театре, и необходимо отметить, что в этой постановке ощутимо проявляется формирующийся творческий почерк. Ирине Мякишевой, безусловно, дороги авторский замысел и текст произведения, поэтому свою изобретательность она связывает не с переосмыслением, а с глубинным осознанием сущности произведения. Это очень важно! Вторая, несомненно проявляющаяся особенность молодого режиссёра: И. Мякишева создаёт музыкальное произведение, поэтому она стремится строить своё отношение с музыкой как основным действующим лицом спектакля и по возможности придаёт ей – музыке – непрерывное звучание.

В новой премьере практически нет положительных персонажей. Сюжет и идеи комедии «Свадьба Кречинского», а также либретто, написанного с большим чувством такта Кимом Рыжовым, не дают зрителю повода благосклонно и с сочувствием отнестись к действующим лицам мюзикла. Разве что исключение составляет премиленькая простушка Лидочка, дочь зажиточного помещика Муромского и жертва Кречинского. Актрисы Ольга Попова и Светлана Щерботкина искренне стараются передать стремительно зародившееся и трагически завершившееся чувство любви. Их попытка принять на себя вину Кречинского в финале спектакля, несомненно, придаёт образам желаемое обаяние.

В центре спектакля Михаил Кречинский – дворянин, человек без совести и чести, игрок и авантюрист. Ни Сухово-Кобылин, ни Ким Рыжов не оставляют этому персонажу ничего привлекательного. Артист Евгений Алёшин пытается в какой-то степени смягчить эту человеческую подлость показным аристократизмом Кречинского, артист Александр Айдаров более беспощаден к своему «герою»: он его не жалеет и предельно обнажает неизбежность деградации личности, принявшей для себя во благо авантюризм, игроманию и преступление. Поэтому то показное раскаяние, которое демонстрирует Кречинский в финале спектакля, представляет злую иронию и беспощадный приговор обоих артистов нетрадиционному для музыкального театра персонажу.

Картину формирования проходимца, жулика и, несомненно, бандитствующей личности, ставшей впоследствии именем нарицательным, – Расплюева – создают в спектакле артисты Игорь Переверзев и Евгений Кириленко. Расплюева-Переверзева захлёстывает активность: когда артист на сцене, создаётся ощущение, что эта активность подавляет собой все остальные персонажи. В Расплюеве его ещё проглядывает некая инфантильность, которая, быть может, могла бы его уберечь от закоренелого преступника.

Расплюев-Кириленко более собран, его поступки, его поведение являют зрителю личность вполне зрелую и потому более страшную в перспективе.

Несомненно, следует остановиться на творческом успехе заслуженной артистки Елены Бондаренко (от имени критиков поздравим актрису с юбилеем!) и артистки Евгении Калашниковой в создании образа Анны Антоновны Атуевой. Они обе очаровательны, обе ярко привлекательны, и если у Бондаренко Атуева – это комплекс нереализованной эротичности, представленной со свойственной ей броской опереточной убедительностью, то у Калашниковой больше лирики, её Атуева в поступках не столь откровенна, но, несомненно, обольстительна.

В ансамбле творческих удач – образы Муромского (народный артист России Николай Мальцев и заслуженный артист России Владимир Попов), помещика Нелькина (артисты Михаил Лямин и Арсен Митичашвили).

Сценография спектакля при удивительной экономности полностью и убедительно вводит в существо действия и чрезвычайно выразительна (достаточно вспомнить хотя бы сцену в церкви из второго действия).

Всяческих похвал заслуживает работа балетмейстера-постановщика Дмитрия Устюжанина (Санкт-Петербург), хормейстеров Натальи Ладыгиной и Ульяны Чугуевской и, безусловно, дирижёра-постановщика Николая Сильвестрова, которые совместно с режиссёром Ириной Мякишевой создали драматически острое, музыкально яркое и философски обозначенное произведение.