Любители истории собрались на лекцию, посвящённую Ефимию Кузнецову, у здания Иркутской областной детской клинической больницы, которую многие иркутяне до сих пор называют «кузнецовской». 

Однако Мария Плотникова, начиная лекцию, пояснила, что намерена говорить не только о знаменитом купце. 

– Хотелось бы рассказать, как в Иркутске развивались больничное дело и образование, – пояснила она. – Начнём с истории этого места. Больница здесь появилась в 1807–1808 годах, когда иркутский купец второй гильдии Чупалов решил построить первую частную больницу на 100 коек. Это была первая больница в городе. Заведение стало выполнять не только медицинские функции – здесь также принимали незаконнорождённых детей. Потом только появился Базановский приют, который ныне украшает наш город (глазная клиника на улице Ленина). Приют принимал за год до тысячи подкидышей: новорождённого клали в специальный лоток, звонили в колокольчик и уходили. Нужно сказать, детская смертность в то время была очень высока – более половины младенцев умирало до года. 

Совсем недавно я нашла сведения о Чупалове. В начале XIX века он объявил капитал – 8 тысяч рублей. Купцы объявляли капитал только по желанию, причём платили с объявленных капиталов налоги, так что эту сумму можно смело умножить на три. Чупалову принадлежал двухэтажный каменный дом, первый этаж он сдавал под лавки, на втором жил с семейством. У него были также лавки в Гостином дворе и в мещанском гостином дворе, постоялый двор – в то время это было популярным видом бизнеса. Иркутяне вообще не любили каменные дома, считалось, что камень приносит сырость, к тому же леса было достаточно. Вплоть до середины XX века 90% Иркутска было деревянным. Тем не менее все богатые купцы имели каменные дома. 

По инициативе Екатерины II в городах, а Иркутск в то время был губернским городом, создавались приказы общественного призрения, которые возглавлял губернатор. С городским головой, то есть мэром, приказ решал, какая нужда есть у города. Примерно в это время, в конце XVIII века, Михаил Сибиряков дважды был городским головой. Тогда в городе действовало пять богаделен, которые призревали немощных людей. Как правило, они находились при церквях и могли содержать не более 20 человек. Для города с десятитысячным населением это было очень мало. 

– Кстати, первые казённая аптека и казённый врач, врачебная управа появились благодаря Павлу I в 1797 году, – отметила историк. – Как до этого лечились иркутяне, можно только догадываться. 

Постепенно у купцов стало формироваться представление, что городу нужны богадельни, больницы, образовательные учреждения. Чупалов был достаточно богат, поскольку торговал с Якутией, занимался казёнными подрядами, но не входил в число самых известных и «продвинутых» купцов. 

Здание больницы практически сохранилось, не считая изменения фронтона и надстроенного этажа. Для того времени это было очень приметное сооружение – вокруг стояли деревянные дома в основном в один этаж. Лишь со второй половины XIX века город стал более-менее двухэтажным.

– Но вернёмся к Кузнецову, – продолжила Мария Плотникова. – Во второй половине XIX века здание пришло в негодность. Ефимий Андреевич Кузнецов ещё в 50-х годах прописал в своём завещании, что хочет оставить деньги на больницу. Он был одним из первых золотопромышленников и первым миллионером Иркутска. 

Институт благородных девиц в Иркутске, как и многие другие учебные заведения, появился благодаря частному капиталу

Кузнецов очень много занимался благотворительностью. Помимо больницы, которая получила его имя, он дал большую часть денег на институт, о котором чуть позже я вам расскажу. Кузнецов дружил с Муравьёвым-Амурским, давал деньги и на его амурские проекты. Кроме этого он очень много жертвовал на церкви, в том числе на кафедральный собор – купец был очень набожным. Впрочем, это не мешало ему владеть питейными домами по Московскому тракту. Прямых потомков у него не было.

Одного желания купца построить больницу было мало. Нужны были разрешение губернатора, заведения императрицы Марии, которое занималось призрением, определённая сумма денег, причём не только на строительство, но и на содержание. Такая ситуация с благотворительностью сохранялась до конца века. 

Десять лет шло согласование документов, только в 1872 году началось строительство больницы, в 1876 году оно было закончено. Позже появились дом для врачей, корпус психиатрической больницы, разные пристрои и дезинфекционные бараки. «Кузнецовская» больница стала и центром развития медицины. Одним из первых врачей здесь был известный не только в Иркутске, но и в Москве Николай Белоголовый, также бывший гласным городской Думы. 

Городской врач следил за эпидобстановкой в городе. Как только появлялась угроза распространения инфекции, например тифа или оспы, гласные городской Думы собирали экстренное совещание. Врачи осматривали не только горожан, но и скот, поскольку некачественное мясо тоже могло спровоцировать эпидемию. Антисанитария вообще была бедой всех городов того времени, не только Иркутска, горожане могли выбросить тушу животного на улице, так что работы у санитарных врачей хватало. 

В начале ХХ века у нас в Иркутске работало три частных больницы, для Сибири это был большой успех, у наших соседей больниц не было. Вторая больница, Ивано-Матрёнинская, была оснащена по самому последнему слову техники и являлась лучшей не только в Сибири, но и в России. В 1904 году она уже была электрифицирована, хотя городская электростанция появилась лишь в 1910-м. Третьей стала больница для хроников – нынешний курорт «Ангара», – деньги на которую по настоянию Сукачёва дала купчиха Медведникова. 

От медицины экскурсанты двинулись к образованию: вторая часть лекции прошла напротив здания математического факультета Иркутского гос-университета. Здесь до революции был первый девичий институт.

– Хочу рассказать, как были построены наши первые образовательные учреждения и почему они все были женские, – начала Мария Плотникова. – Надо начать с нравов того времени. Не секрет, что женщины и мужчины обладали разными правами. Если для мужчины XIX века развратом называлось появление незаконнорождённого ребёнка, то для женщины достаточно было провести полчаса с чужим мужчиной в комнате, не важно, разговаривала она с ним или нет. Если у женщины умирал муж, она сразу попадала в категорию бедных граждан, в бюджете даже была такая строчка – на заботу о вдовах и сиротах. Очень трудно было женщине устроиться на работу. В первой половине XIX века в Иркутске было одно учебное заведение – городская школа, где училось 197 детей, все мальчики. Именно поэтому первая частная школа была открыта именно для девочек. Это было сиропитательное заведение имени купчихи Медведниковой, оно находилось возле нынешнего автовокзала. Заведение выпускало каждый год 200 воспитанниц, девушки могли работать экономками, гувернантками, поварами, прислугой, были очень порядочные, воспитанные, их охотно брали в семьи. 

Были такие учреждения и для мальчиков, одно из них, училище Трапезникова в предместье Марата, сохранилось, теперь это ремесленное училище. Выпускники могли работать электриками, слесарями, то есть на порядок выше, чем обычные рабочие. Советская власть тоже эту базу использовала. 

Иркутские купцы приложили много усилий, чтобы сделать доступными медицину и образование

Трапезниковы оставили 2,5 миллиона городу на строительство ремесленного училища ещё до пожара 1879 года, а построили его только в начале следующего века – так долго согласовывали документы. Поэтому Владимир Платонович Сукачёв предложил от этого капитала часть отделить и давать субсидии учебным заведениям, в том числе получали эту субсидию школа имени Александра III и Мариинское училище, в надстроенном и расширенном здании которого находится теперь БГУЭП. 

– В 1842 году было открыто заведение Медведниковой для девочек, – говорит историк. – А уже в 1845 было решено построить институт для девиц по примеру Смольного. Очень приличную сумму вновь пожертвовал Кузнецов. В литературе можно прочитать, что институт построен под эгидой тогдашнего губернатора Руперта, на самом деле это была инициатива местных купцов. Среди первых выпускниц этого института есть и первая библиотекарь, одна из дочерей Трапезникова, которая возглавила первую публичную библиотеку в Иркутске.  

Женщины получали образование и начинали участвовать в общественной жизни. В девичьем институте некоторые девочки учились бесплатно, стипендии давала городская Дума, но в основном сюда попадали дочери купцов, богатых мещан. Школьное образование при этом было бесплатным. 

Школы сначала были приходские, потом городские, во второй половине XIX века их было уже 16. Но этого было мало, да и классы были маленькие, помещения неудобные. 

– Владимир Платонович Сукачёв лично обошёл все школы и понял, что учиться в них невозможно: дети занимались в шубах, а некоторые даже не выходили на перемену, потому что поднималась такая пыль, что за перемену не успевала опуститься. Более того, что касается содержания учения, как писал декабрист Штейнберг, который ходил в наше губернское училище, учиться ему там не нравилось, главным учебником была Библия, которую следовало заучивать наизусть. 

Купцы очень много усилий приложили к тому, чтобы образование в Иркутске было доступным – к началу ХХ века в городе работало в общем около ста школ. Одно из известных частных учебных заведений – школа Кладищевой, теперь в этом красивом здании – музей истории Иркутска. В частных школах условия обучения были лучше, чем в городских: они, как правило, были платные, хорошо оборудованные. Иркутск даже получил прозвище Сибирские Афины: так много было вложено частных средств в образование. Но город рос столь быстро, что городских и частных школ всё равно не хватало. 

– Иркутяне долго мечтали об открытии университета, – продолжила учёный. – Муравьёв-Амурский, сделавший очень много для края, тем не менее способствовал тому, что первый сибирский университет открылся в Томске. Он посчитал, что ссыльный край, где появятся ещё и студенты, будет трудно контролировать: университетская вольница ему как генерал-губернатору была неудобна. Лишь в 1916 году царское правительство постановило открыть университет в Иркутске либо во Владивостоке. Наша городская Дума созвала чрезвычайное совещание, и в непростые времена за счёт средств, собранных иркутянами, университет был открыт именно в столице Восточной Сибири. Есть легенда, что на его открытии присутствовал Колчак. 

– Моя бабушка училась в девичьем институте, – дождавшись завершения экскурсии, обратилась к лектору одна из слушательниц. – Она знала французский и немецкий, немного английский языки. Знаю, что она работала конторщицей управления железной дороги. 

– Меня всегда очень радует интерес к истории наших слушателей, – отозвалась Мария Плотникова и призвала всех иркутян делиться историями семей. – Пожалуйста, пишите воспоминания, мы всё издадим, – пообещала она.