Я не я, и подпись не моя
Жизнь показывает, что десять раз надо подумать, прежде чем дарить квартиру даже самому близкому человеку
Говорят, что в каждом дому по своему кому. Старики часто не могут ужиться с детьми и внуками – войны разгораются нешуточные. Именно так и получилось у Ксении Захарцевой (фамилия изменена). В свои 76 лет она смертельно устала от разборок с дочерью и взрослой внучкой, поэтому захотела пожить одна. Как-то утром бабушка объявила домочадцам: «Буду жильё продавать».
Только оказалось, что трёхкомнатная квартира ей не принадлежит уже с 2007 года. Именно тогда она подарила её дочери. А та, в свою очередь, передарила своей дочери, то есть внучке Ксении Захарцевой. Бабушка заявила, что этого факта совершенно не помнит. Завещание вроде как писала, но чтобы лишать себя в одночасье всего…
Путь у неё был только один – в Свердловский районный суд Иркутска, пусть там разберутся в этой тёмной истории. Истица надеялась, что родственников заставят вернуть ей квартиру. Прежде чем писать заявление в суд, бабушка обратилась к почерковедам. Эксперты подтвердили, что дарственную подписывала сама заявительница, но в состоянии некоторой неуравновешенности. Это могло быть связано с её органическим расстройством.
А болезней у Ксении Захарцевой, действительно, воз и маленькая тележка. Она инвалид первой группы. После очередного гипертонического криза не раз теряла память. Теоретически и в тот роковой день, когда от старушки «уплыла» собственная квартира, она могла и не ведать, что подписывала. В таком случае договор дарения могли бы признать ничтожным.
Без судебно-психиатрической экспертизы в этом деле было не обойтись. Так получилось, что бабушка прошла их две. На фоне всех её болезней эксперты нашли эмоционально-волевую неустойчивость и предположили, что она «могла находиться в таком состоянии, которое существенным образом снижало её способность понимать значение своих действий». Но в то же время сделали вывод, что «указанные нарушения психики при подписании договора не сопровождались нарушением сознания». А это значит, что при подписании договора дарения истица «правильно ориентировалась в окружающей обстановке, поддерживала адекватный речевой контакт с окружающими, следовательно, по своему психическому состоянию могла понимать значение и характер своих действий». Это подтвердила и работник регистрационной службы.
Суд пришёл к выводу, что Ксения Захарцева отдавала отчёт своим действиям в момент совершения сделки. А потому договор дарения был всё-таки признан действительным. Бабушке пришлось покинуть тропу войны, на которую она встала, обидевшись на родственников. Да и то сказать, годы-то далеко не молодые. О каком отдельном жилье может идти речь? В её-то положении, когда так нужны уже помощь и поддержка.
