Возможно, первая негативная реакция председателя комитета, курирующего поневоле и правоохранительные органы, вкупе с их реформой – бессмысленной и беспощадной – была вызвана тем, что губернатор Дрозденко неправильно выбрал слова. «Милиция», как известно, сильно дискредитирована. 60 с лишком лет существования она считалась народной, всесильной в рамках полномочий и почти что безгрешной, а за последние 10 лет прославилась своей коррумпированностью и жестокостью, так что в конце концов и министр внутренних дел  вынужден был признать: пора менять имена. Полиция пока ещё не стала привычной, но хотя бы что-то новое. 

Второй промах Дрозденко состоял в том, что он предложил назвать руководителя муниципальной милиции абсолютно чуждым российскому менталитету словом «шериф». Вообще нейминг (то есть искусство придумывать имена и названия для фирм, компаний и продуктов) пока ещё не признан в нашей стране равным живописи, музыке или кино, и даже специалистов в этом многотрудном деле найти не так просто, поэтому многие руководители считают, что использование иностранных слов или самой простой кальки (вроде иркутского магазина «Манхэttен») достаточно. Инициатива Дрозденко выбирать (как вариант – назначать решением главы муниципалитета или того же губернатора) руководителей местных правоохранительных структур из числа местных же жителей интересна. И имеет право на существование хотя бы потому, что благодаря такому решению можно приблизить правоохранителей к обычным гражданам и сделать работу милиции абсолютно прозрачной, по крайней мере в сельской местности. Но шериф – это ни в какие ворота. 

Несмотря на продолжающуюся глобализацию, использование одинаковых гаджетов и почти обязательный просмотр одних и тех же голливудских фильмов, в нашей стране первая ассоциация со словом «шериф» – это прилагательное «ноттингемский» (положительным героем в той истории был разбойник Робин Гуд), вторая – фильм «Рембо: первая кровь» (и снова шериф не производит впечатления положительного или хотя бы разумного персонажа). Можно повспоминать и другие истории, как выдуманные популярными писателями и режиссёрами, так и реальные. Практически всегда шериф ассоциируется с косностью, коррупцией, кумовством, расхищениями муниципальной собственности – ну что поделать, и западные сочинители не любят тех, кто по собственному произволу может закрыть любого «до выяснения». 

В целом же губернатор Ленинградской области прав: реформа правоохранительных органов, уже дважды провозглашённая законченной, не дала результата, полиции явно не хватает сил ни на крупные дела, ни на мелкие хулиганства. Идея о необходимости дополнить уже существующие структуры каким-то низовым звеном, занятым исключительно ловлей мелких вандалов, расписывающих стены в подземных переходах, пьющих пиво в публичных местах и жгущих кнопки в лифтах, просто витает в воздухе. Где-то создают народные дружины, где-то мобилизуют казачество, где-то ставят под ружьё охранные агентства. Вся эта самодеятельность страдает одним общим недостатком: в ней нет системы, она не подкреплена федеральным законом, регулирующим отношения старого и нового. 

Хорошо забитое старое

Название, конечно, дело не принципиальное – можно взять любое другое, важен ключевой принцип: делами в посёлке, городском районе или ещё более мелкой территориальной единице должен заниматься только местный житель, избранный или назначенный обязательно при участии местных жителей. Это не даёт стопроцентной гарантии от коррупции – придётся встраивать в систему ограничитель в виде системы отзыва проштрафившегося начальника милиции на общем сходе граждан или при помощи какого-то аналога местного референдума. Доверия без контроля, увы, не получится, и порукой тому судьба любого представительного органа или любого должностного лица в России. Сначала на них готовы молиться, через какое-то время их начинают критиковать, к концу срока полномочий избиратели в лучшем случае забывают лицо своего избранника, в худшем – считают дни до очередных выборов, мечтая проголосовать за кого угодно, кроме дискредитированного персонажа. 

Давать новой милиции слишком много полномочий нельзя – возникнут неизбежные конфликты при определении границ юрисдикции с не очень качественной, но всё-таки государственной полицией. В любом государстве всегда существует соревнование между различными подразделениями правоохранителей: НКВД и милиция в СССР, ФБР и полиция в США, различные подразделения и ответвления СД и полиции в Германии конкурировали друг с другом, что не давало одному ведомству возможности набрать слишком много сил и стать опасным для государства в целом. Российская полиция, к сожалению, производит впечатление настолько ослабленной структуры, что ещё одного конфликта она не переживёт. Оснащать милицию по последнему слову техники наверняка не планируют даже те, кто придумал всю эту историю: если бы проблемы правоохранительных органов решались простым вливанием денег и техники, хоть где-то в стране уже была бы приличная полиция. Никто не пустит милицию и на рынок охранных услуг, где она могла бы заработать себе средства на существование и заменить не менее, чем полиция, дискредитированные охранные агентства. Единственным очевидным ресурсом, оправдывающим существование новой милиции, может быть только доверие граждан, их помощь и, если потребуется, финансовая поддержка. Без доверия и помощи обычных людей зачастую не могут справиться даже матёрые профессионалы: истории с бандой «молоточников» и задержание иркутского педофила – тому наглядное доказательство. 

С финансированием же ситуация ещё интересней. При определённом усилии можно превратить процесс закупки формы, техники и спецсредств в своего рода соревнование местных патриотов – у кого форма красивее, у кого машины новее, рации мощнее и так далее. Фантастическая когда-то идея уплаты гражданами налогов не по виду получаемого дохода, а с указанием целевого назначения (на образование, здравоохранение и так далее) находит всё больше сторонников. Гражданам и так уже приходится скидываться на покупку камер видеонаблюдения для собственных подъездов и дворов, пожарных машин и снаряжения для добровольных пожарных дружин, мебели и учебных пособий для школ. Так почему бы не ввести всё это в законное русло, предоставить таким донаторам (заказчикам, организаторам и покровителям определённых процессов) налоговые льготы? Глядишь, и местные власти начнут тратить усохшие бюджеты более аккуратно, и коррупции станет меньше, потому что воровать будет просто нечего. 

Тогда считать мы стали…

Остаётся, в сущности, всего одна проблема – готово ли государство поделиться с населением своими полномочиями в сфере охраны правопорядка, не будет ли ему жаль отдавать ещё одну часть своих прав и обязанностей. Можно предположить, что государство в лице исполнительных органов упираться не станет, потому что обязанности явно превосходят по объёму права. В последнее время мы и так уже наблюдаем стремительное сокращение списка сфер, в которых органы государственной власти готовы взять на себя заботу о населении. Сгорело имущество или машину унесло паводком? А почему ты не застраховал всё это и требуешь компенсации у государства? Государство же не виновато, что ты живёшь в зоне повышенного риска… Укусил клещ, потеряли в аэропорту багаж, разорился туроператор, угнали машину, прорвало трубу в подвале, повышается тариф на услуги ЖКХ, разрушается перекрытие на чердаке – всё это проблемы, которые государство спихивает на граждан и те коммерческие, общественные и муниципальные структуры, с которыми гражданам приходится взаимодействовать каждый день. Себе государство оставляет либо то, что слишком прибыльно, либо то, что слишком сложно. Но справляется только с первым – ракеты падают, подводные лодки оказываются негодными к службе (причём выясняется это уже во время испытаний), инфраструктура упорно не возникает по одному лишь мановению руководства. Защита общественного порядка, судя по всему, тоже стала слишком сложна для нашего чиновничества, но всё ещё приносит достаточно прибыли, чтобы её можно было полностью возложить на население. 

Депутат Государственной Думы Ирина Яровая, с которой мы начали этот разговор, отвергла  предложения губернатора Дрозденко, объяснив свою позицию так: реформа местных органов полиции должна произойти на следующем этапе реформы МВД. То есть Дрозденко, обратившийся к теме работы правоохранительных структур самого низшего звена не от хорошей жизни (у него на территории едва не случился народный бунт в сочетании с межнациональным конфликтом на криминальной почве), просто забежал впереди паровоза, а подождал бы ещё лет пяток – и всё было бы нормально. Увы, губернатор в отличие от депутата отвечает за свои действия и в любой момент может быть снят – массовых беспорядков ему бы точно не простили. Однако и в словах Яровой есть железная логика государственника и здравый смысл: вопросами привлечения трудовых мигрантов должны заниматься и местные органы власти, и предпринимательское сообщество, и Федеральная миграционная служба. «Всем выписать порицание и заставить работать» – рекомендация в данном случае вполне уместная. 

Точно так же права Яровая и в том, что государственные служащие в лице руководства областного ГУВД должны разобраться с работой участковых. В том случае, если их недостаточно, местные полицейские начальники полномочны увеличить штат; если проблема в качестве работы – они же полномочны навести порядок. Вся беда в том, что уполномоченные со своей работой уже не справились – иначе зачем бы губернатору огород городить? Губернатор Дрозденко явно был в панике, если признался публично, что полиция не справилась и самое время прибегнуть к помощи вооружённого – пусть хотя бы резиновыми дубинками – народа.