По своему душевному устройству она была мощной личностью. В принципе, газета не требовала от неё таких расходов. В профессиональные обязанности журналистов не входят утоление чужой боли, конкретная помощь в решении чьих-то жизненных проблем. Можно успешно работать, только обозначая эти проблемы. Выдал материал, в лучшем случае создал общественный резонанс – и иди дальше. Ведь каждый раз в газетном деле поджимают сроки. Валентина Ивановна исправно работала на этом конвейере, писала свои крепкие аналитические статьи, но после них она ещё какое-то время несла жизненный груз своих героев, помогая им словом и делом. Публикация, даже очень убедительная и яркая, всех проблем не решала. И Валентина Ивановна просто не могла иначе.  

Надо ли говорить, что вокруг таких журналистов собирались читатели, а их кабинет напоминал  маленький штаб, куда идут, звонят, где доверительно общаются.  При этом нужно добавить, что Юдина заведовала, пожалуй, самым «неживым» отделом редакции – партийным. Одни передовицы на партийную тему сколько крови у неё «выпивали»! Валентина Ивановна терпеть не могла напыщенность и догматизм, как могла, наполняла эти скучные темы человеческим содержанием. Она работала на народную газету. Этот принцип и сегодня, что бы там ни говорили, держит лучшие СМИ на плаву. 

Вообще удивительно, как при таком нежном голоске и мягкой интонации ей удавалось «по-бульдожьи» вгрызаться в проблему. Перед сильными мира сего Валентина Юдина не заискивала, если что, сражала их абсолютно достоверными фактами, которые добывались из событийной глубины. Без них публицистичный запал был невозможен и даже опасен. К тому же Валентина Ивановна хорошо знала экономику. Она и пришла в газету не с гуманитарным, а со столичным сельскохозяйственным образованием.

Мне посчастливилось какое-то время походить у неё в учениках. Правда, всё это было без дистанции учитель – ученик. «Натаска» заключалась в следующем: прежде чем сдать начальству свой материал, я приносила его Валентине Ивановне. Она откладывала свои дела и читала его при мне, тут же помечая «сырые» места. Ручка вонзалась в конкретные неудачи текста. Мне не нужно было гадать, почему материал слабоват, в чём я не доработала. Потом я мчалась к себе и быстро исправляла недостатки. Постепенно потребность в таких правках стала уменьшаться. Я училась замечать собственные слабые места.

Держу в руках книгу, подаренную Валентиной Юдиной в 1984 году. Она называется «Друг мой, Антон Прокопьевич». Её автор, очеркист-деревенщик Георгий Радов, рассказывает о крепких сметливых мужиках, уверенно стоящих на земле. Этот тип сельского руководителя, ответственного за живые души вокруг, был очень дорог Юдиной. Она понимала таких людей, восхищалась ими, могла разговаривать с ними на равных. С грустью читаю её пожелание: «Расти до Радова». Не получилось. Планка оказалась высока, и не только потому, что не хватило таланта очеркиста. Очень быстро изменились само время и его герои, жанр деревенского очерка стал уже не таким востребованным.

А ведь когда-то мы с ней вместе ездили в глубинку к нашим сибирским Антонам Прокопьевичам. Разве можно, к примеру, забыть Виталия Андриановича Зуева, председателя колхоза «Россия» Тулунского района? Я так и вижу эту картину: как стоит он на насквозь продуваемом поле (ветер с Ии срывал шапки с головы). Хозяйство только-только закончило уборку зерновых. Можно было наконец передохнуть, оценить сделанное. Помню, мы долго шли к нему по жёсткой стерне. На шее Валентины Ивановны развевался лёгкий белый шарф, хотя по погоде надо было уже укутаться.  «Всегда одевайся в командировку как на праздник, – сказала она мне. –  Будешь чувствовать себя уверенно». Она именно так и делала. Я никогда не забуду радость на её лице от этой некабинетной встречи с председателем. Люди самого разного масштаба раскрывались ей за считанные секунды разговора. Бесценное качество для журналиста.  

И вот ворвалось в её жизнь испытание. Она тяжело заболела. Почему-то здесь в рассказе о человеческой судьбе часто ставится точка. Но именно об этом периоде жизни Валентины Ивановны хочется рассказать особо. Болезнь и страшный прогноз не сломили её, не увели от людей. Она не только не замкнулась, не ушла в себя – наоборот, ещё больше потянулась к людям. Друзья, знакомые, коллеги приходили к ней в дом, быть может, втайне проговаривая сочувственные слова. Но после минутного общения в этих словах уже не было надобности. Валентина Ивановна интересовалась их делами, их проблемами и сама, если надо, утешала того, кто в этом нуждался. Да, к ней, в её состоянии, приходили и плакали в жилетку.       

Я навещала её в больнице после операции. Жара, тяжёлый микроклимат онкологической палаты. У всех нервы на взводе, больные перессорились. Но так было до прихода в палату Валентины Ивановны. Она сумела и гнетущую обстановку разрядить, и даже развеселить своих подруг по несчастью. Помните комиссара в фильме «Повесть о настоящем человеке»? В Валентине Юдиной тоже было что-то комиссарское, только без военной жёсткости. Рядом с нашей коллегой  другим хотелось жить. Как только ей позволили ходить, она уже помогала своим соседям, была для них и няней, и психотерапевтом.

Помню, я не успела расспросить её о самочувствии, как она уже повела меня знакомиться с одной женщиной, которую готовили к выписке. Женщину звали Галина. Ей требовалась помощь. После операции больной предстояло около ста километров «прокачаться» на автобусе до дома, где её ждали маленькие дети и слепой муж. Валентина Ивановна ещё лежала в больнице, а я уже ехала по указанному адресу.

Через некоторое время в газете появился материал под названием «Беда». Я рассказала читателям трогательную историю, как Галина познакомилась со своим мужем и поехала за ним в Сибирь из подмосковного городка. Она даже не знала, как растёт черемша, думала, что на деревьях. У них родились дети, а потом вдруг пошли несчастья. Муж Галины ослеп, сама она попала в онкологическую больницу. Что будет с ними дальше, кто им поможет? Я описала их быт, не забыв даже про неработающий телевизор. Боже, сколько писем с готовностью помочь пришло в редакцию! Для этой семьи читатели собирали посылки, деньги. Приехали даже мастера и починили им телевизор.

Для помощи был задействован огромный человеческий капитал самых разных людей. А тема всё не кончалась, поэтому пришлось написать второй материал «Вокруг беды». Когда Валентина Ивановна немного окрепла, мы вместе поехали в эту деревню. У меня сохранился  снимок, где мы сидим с ней на диване и читаем письма. На нём Валентина Ивановна очень грустная и усталая. Она смотрит куда-то вдаль, погруженная в свои мысли. 

Валентина Ивановна мужественно до самого конца боролась со своей болезнью, как это может делать мать совсем маленького сына. Однажды  призналась, что по-другому ощущает время. Оно то растягивается, то сжимается. И порой становится драгоценной даже минута,  в которой «секунды умирают стайками по шестьдесят».

Сегодня ей было бы семьдесят. И хотя в двадцать первый век она не вступила, очень многие помнят и любят Валентину Юдину до сих пор. Потому что по судьбе такие люди проходят нечасто. И в нашей газете её никто не заменил. Просто пришли другие.