Угроза для энергетики и её предотвращение

Если Монголия возьмёт себе весь свой Орхон, то Селенга уменьшит свой средний многолетний приток в Байкал лишь на 5%. При этом из-за неравномерности недоприток сможет достигать 10%, но здесь не видится чего-то катастрофического в плане нарастающей угрозы природному комплексу Байкала и непосредственного экономического ущерба народному хозяйству России, Иркутской области. Сток Орхона даёт лишь часть притока Селенги в Байкал, поскольку в Селенгу впадают и другие реки как выше, так и ниже устья Орхона (при этом значительная часть бассейна Селенги находится на территории Бурятии). Ангара на пути от Байкала к Енисею тоже имеет много притоков, и к створу Братской ГЭС сток Ангары нарастает уже в 1,5 раза – соответственно, если считать, что годовая выработка Иркутской ГЭС на 10% уменьшится (вероятно, это максимум), то у Братской ГЭС сокращение составит 6%, а у Усть-Илимской и вводимой Богучанской – и того меньше.

Недовыработку Ангарского каскада должны будут компенсировать тепловые электростанции «Иркутскэнерго», а их продукция объективно дороже, чем у ГЭС с их «бесплатным» возобновляемым ресурсом – водой. В названной статье упоминается угроза повышения тарифа «Иркутскэнерго» на электроэнергию от 72 копеек для горожан и 50,4 для сельчан до уровня тарифа в системе «Бурятэнерго» в 2 рубля 70 копеек. Во-первых, это уж слишком крутая страшилка, поскольку в Бурятии всю собственную электроэнергию вырабатывают тепловые электростанции на угле, а во-вторых, реструктуризация российской энергетики несёт «упорядочение» тарифов в плане их выравнивания.

В части предотвращения экономического риска от недовыработки станций Ангарского каскада следует рассмотреть возможность наращивания мощности тепловых электростанций, что, в общем-то, целесообразно и по соображениям совершенствования структуры энергогенерирующих мощностей Объединённой энергосистемы Сибири. Это относится прежде всего к Иркутской энергосистеме, где выработка электроэнергии слишком сильно зависит от приточности Байкала. Иркутская энергосистема уникальна: из 13 млн. киловатт установленной мощности всех станций лишь 4 млн. приходятся на теплоэлектроцентрали, режим оптимальной да и максимальной выработки которых связан с потреблением тепла. Нашим ТЭЦ пришлось очень трудно во время сибирского энергокризиса конца 1970-х – начала 1980-х, когда наблюдалось многолетнее снижение приточности рек.

А как с Байкалом?

Что будет с Байкалом, если даже полностью обмелеет Селенга (естественно, это невероятно!), дающая озеру половину приточной (при этом, естественно, почти столько же сточной за минусом испарения) воды? Во-первых, сток Ангары уменьшится примерно вдвое, а глубина по фарватеру в истоке, где река преодолевает порог у Шаман-камня, будет не два метра, а один. Но на сцену может выйти плотина Иркутского водохранилища как регулятор стока и, соответственно, регулятор уровня в системе «водохранилище – Байкал». Уровень в озере останется таким, каким надо, с точностью до копеечки! (С точностью до сантиметра, установленного постановлением правительства России. – «СЭ».) Про ущерб потребителям ангарской воды здесь не говорится, но само «великое сибирское море» с омулем, нерпой и всем прочим может быть защищено с гарантией.

Плотина Иркутской ГЭС защитит Байкал
в случае обмеления Селенги

В периоды минимальной и максимальной водности приведённые количественные показатели могут заметно меняться, причём для всех компонентов системы Орхон – Селенга – Байкал – Ангара, где накопителями, сглаживающими внутригодовую и многолетнюю неравномерность, служат сам Байкал и цепочка ангарских водохранилищ, к которым добавятся (если добавятся) водохранилища Орхона и, возможно, Селенги – и это последнее в принципе повысит гидрологическую устойчивость и стабильность системы.

Поскольку природный комплекс Байкала признан участком Всемирного природного наследия, то названный проект должен рассматриваться на соответствующем международном уровне после подготовки материалов смешанной комиссией специалистов разного профиля.

Монголия – самостоятельное суверенное государство, в рамках международного права она вольна распоряжаться своими природными ресурсами, и её «великий северный сосед» не может – и не должен! – пытаться по примеру США использовать «убедительно» аргументы при угрозе своим национальным интересам.

Вот слова президента Российского общества экологической экономики доктора географических наук Леонида Корытного из упомянутой статьи: «Любые изменения, связанные с всемирным наследием, надо проектировать, рассчитывать. По большому счёту лучше бы это не трогать». Увы, природный комплекс Байкала столь масштабен (кроме центральной экологической зоны, в Байкальскую природную территорию входят зона атмосферного влияния и буферная экологическая зона, включающая бассейн Селенги), что не трогать его ну никак нельзя…

Аспект международный

Упомянутые в статье великие реки Дунай и Амур имеют существенно иную «трансграничность», чем Орхон, который целиком, от истока до устья, находится в пределах одного государства, в какой-то степени является национальным символом Монголии, а теперь рассматривается как источник оживления новых земель для развития экономики страны: освоения ископаемых богатств, создания водоёмких производств, развития интенсивного посевного земледелия под щедрым (сейчас – палящим) солнцем. 

В качестве крупномасштабного международного неисчерпаемого конфликта здесь можно упомянуть одну из причин (эту причину часто «забывают») арабо-израильских (эти слова лучше бы поменять местами) войн – использование вод реки Иордан, которая имеет летний сток в устье при впадении в Мёртвое море 50 кубометров в секунду. У притоков Ангары Китоя и Иркута стоки, соответственно, вдвое и втрое больше – 100 и 140 кубов, а у нашей Ушаковки, которая используется лишь для купания близживущих иркутян, – 15 кубов. Иордан – главная, точнее единственная, водная артерия Ливана, Сирии, Израиля и Иордании с суммарным населением в 17 млн. человек, так что вопрос водопотребления и водопользования, национальных квот на воду – источник проблем и причина извечных конфликтов такой остроты, какую народы других государств не представят даже в страшном сне.  Вода Иордана не может утолить жажду ни одной из стран – то есть делить-то там нечего! А Израиль уже давно опресняет воду в атомных и солнечных комплексах, очищая использованную воду и всячески экономя её – в частности, применяя подземный полив растений, подавая влагу прямо к их корням.

На таком фоне «орхонская угроза», которой пока и нет, в международном аспекте неразличима, а в других аспектах – предотвратима.