«Говорят, тебе Героя дали!»
Лесорубы не пропускали ни одного материала «Восточки» под рубрикой «Золотая тайга»
В России лес всегда выручал и людей, и экономику. По запасам древесины наша страна занимает одно из первых мест в мире. В Восточной Сибири лесопромышленный комплекс развивался особенно интенсивно в 1970-е. Журналисты «Восточно-Сибирской правды» не стояли в стороне от этого процесса. Они были не только его летописцами, но и непосредственными участниками.
Письмо позвало в дорогу
Командировка в Чунский район выдалась тяжёлая. Уезжал в воскресенье и вернулся в воскресенье. Целую неделю разбирался с плохой работой Лесогорского лесодеревообрабатывающего комбината. Предприятие было значимое и многопрофильное, выпускало большие объёмы пиломатериалов (по этому показателю занимало второе место в Советском Союзе), а также ДВП, ДСП и другие изделия для строителей и мебельщиков. К комбинату прежде не было претензий, но в последнее время он попал в число отстающих. От рабочих в «Восточно-Сибирскую правду» пришло письмо с жалобой на руководителей ЛДК: простаиваем, заработки упали, в цехах нервозность, люди увольняются. Помогите…
Сейчас в газеты жаловаться не принято. Прежде всё обстояло иначе. Рабочий класс, гегемон социалистической революции, считался главным действующим лицом в государстве. Разумеется, после самой Компартии, которая всем управляла. Не отреагировать на обращение рабочих в газету было нельзя. Тем более что действовал закон, по которому надлежало в определённые сроки либо меры принять, либо ответить по существу. Каждое письмо в «Восточке» регистрировали, ставили на контроль. Журналисты черпали в письмах читателей темы для своих выступлений. Существовали рубрики «По письму в редакцию», «Письмо позвало в дорогу», «Нам пишут».
Вот и на этот раз в Лесогорск меня, корреспондента отдела промышленности «Восточки», позвало письмо. Каждый день до обеда изучал документы, после обеда встречался с людьми. Первоначальное впечатление, будто во всех невзгодах предприятия виновны только его руководители, постепенно начало меняться. Ниточка простоев потянулась к поставщикам сырья – леспромхозам. Они срывали свой план, а ЛДК в результате этого – свой.
Пришлось отправиться в леспромхозы. Сразу бросилось в глаза: работают они по старинке, малыми бригадами. На валке леса – одна, на трелёвке и погрузке хлыстов – другие. Единая технологическая цепочка от вальщика до водителя лесовоза была разорвана на отдельные самостоятельные звенья. А отсюда низкая взаимозаменяемость, низкая ответственность за конечный результат. Заболеет тракторист трелёвочного трактора на лесной деляне – заменить некем. Он один в бригаде. С другой деляны, что на верхнем складе, рабочий не придёт. Он из другого коллектива, ему это зачем? Что делать оставшимся членам бригады? Ждут, простаивают.
Бригадиры в голос заявили: организация труда на лесозаготовках безнадёжно устарела, пора переходить на укрупнённые комплексные коллективы по опыту тюменских лесорубов. Чтобы в них было не три-четыре человека, а 12–18. Тюменцы объединили малые бригады в большие – от валки до погрузки леса. И добились успеха. В основу «укрупнёнок» был положен артельный труд, в них работали по принципу «Один за всех, все за одного», эффективно применяемому ещё в царской России. Однако число укрупнённых бригад в Чунском районе, как, впрочем, и во всём Приангарье, росло медленно.
– Нужен сильный толчок, нужна помощь вашей газеты, агитация журналистов за новое прогрессивное дело, – резюмировал директор Новочунского леспромхоза Василий Мишуков, когда в пятницу я добрался и до его хозяйства. – Может «Восточно-Сибирская правда» взяться за такую работу?
По дороге в Иркутск, в поезде, я размышлял над предложением Мишукова.
Хождение в обком партии
Вернувшись из Чуны, сразу сел за работу. В 11 часов раздался телефонный звонок из обкома КПСС. Звонили из приёмной второго секретаря по промышленности Владимира Малова, в прошлом директора
БрАЗа, где я тоже не раз бывал, и там мы встречались. Сообщили: «Будете говорить с Владимиром Фёдоровичем».
– Приветствую, Михаил Иванович, – услышал я в трубке голос Малова. – Говорят, ты ездил на Лесогорский ЛДК и в леспромхозы.
– Ездил. Вот сижу, отписываюсь.
– Ко мне завтра можешь зайти после обеда?
– Зачем? – насторожился я, сразу вспомнив, как приглашали «на ковёр» моих коллег из партийного отдела, отдела пропаганды и устраивали им идеологический разнос. Не так написали, не то сказали, слишком мелким шрифтом набрали фамилию крупного чиновника. Особенно неистовствовал в этом плане третий секретарь обкома Евстафий Антипин, отвечающий за идеологию. Нас, со-трудников промотдела, правда, на разборки в «Серый дом» ещё ни разу не вызывали. Если честно, то журналистам-промышленникам, в общем-то, никто из обкомовских работать не мешал. Поэтому звонок от Владимира Фёдоровича насторожил.
Но выяснилось: Малов просто хочет узнать мнение корреспондента «Восточки» о работе Лесогорского ЛДК. Он послал в Чуну своего инструктора. Парень вроде толковый. Но привёз отчёт, из которого следовал вывод: главная причина отставания комбината и некоторых леспромхозов – в недоработках их партийных организаций, а также Чунского райкома КПСС. Мол, руководят не так. Не выполняют линию партии и её очередного съезда. Малова это утверждение, мягко говоря, не устроило. Как бывший директор крупного производства он понимал, что экономику одними партийными решениями не поднять.
Беседа длилась полтора часа. Изложил Малову своё видение проблемы. Обсудили и слабое внедрение на лесозаготовке укрупнённых комплексных бригад. Второй секретарь одобрил предложение организовать на страницах «Восточки» соревнование на приз газеты «Золотая тайга». Название я придумал с ходу в кабинете Малова. В «Восточке» эту идею поддержали.
– А справишься? – спросила редактор Елена Ивановна Яковлева. – Учти: сам всё будешь делать.
– Он справится, – поспешил заверить завотделом промышленности Роман Моисеевич Вайнер.
На другой день я отправился на встречу с начальником объединения «Иркутсклеспром» Владимиром Сахаровым.
– Помощи «Восточно-Сибирской правды» будем только рады, – обрадовался он. – Соревнование такое мы начали проводить, но нет гласности. Варимся в собственном соку. И приза нет… «Золотая тайга» – это хорошо. Это флаг.
И завертелось. Быстро сделали переходящий приз – под стеклянным колпаком застыл с бензопилой вальщик. К нему полагалась большая премия. «Иркутсклеспром» и обком отраслевого профсоюза разработали новые условия соревнования и совместно с редакцией «Восточно-Сибирской правды» объявили о его начале. Наша газета, выступив учредителем соревнования, несла за судьбу «Золотой тайги» моральную ответственность.
Я даже не представлял, какую ношу на себя взвалил. Подводить итоги и публиковать обзоры надо было ежемесячно и ежегодно. Часто ездить в командировки, писать о победителях и отстающих. Брать у бригадиров интервью. Организовывать «круглые столы» – тогда это был любимый жанр в промотделе.
В результате совместных усилий и широкой гласности количество укрупнённых бригад быстро росло, в 1975 году их насчитывалось в Иркутской области уже 165. Появились бригады-стотысячницы, они заготавливали каждая по 120, 150, 180 тысяч кубометров древесины в год. Между ними разгорелось настоящее соперничество. Людям было интересно знать, кто победил, кто самый сильный, кто кого обошёл на вираже. Источником такой информации являлась «Восточка». Её ждали в леспромхозах с нетерпением. Наша газета была в те годы действительно не только коллективным пропагандистом и агитатором, но и коллективным организатором. Как требовала партия от своих печатных изданий. Тираж «Восточки» постоянно рос.
Имена звёзд не забылись
Последний гендиректор промышленного концерна «Иркутсклеспром» (преемник объединения) 80-летний Иван Смольянов, услышав о предстоящем 95-летии «Восточки», оживился:
– Хорошо помню, какой была газета в 1970-е годы. Лесному комплексу в ней уделялось очень много внимания. И журналисты были в «Восточке» яркие. Я со многими познакомился, когда ещё работал начальником комбината «Иркутсклес». Мы тогда создали в Зулумайском леспромхозе Зиминского района самую первую в области укрупнённую комплексную лесозаготовительную бригаду Христолюбова.
Разыскал я и бывшего директора Новочунского леспромхоза Василия Мишукова. Ему сейчас 79 лет, живёт в посёлке Малое Голоустное. Он тоже начал вспоминать:
Лесорубы не пропускали ни одного материала «Восточки» под рубрикой «Золотая тайга». Все знали наших звёзд, бригадиров лучших коллективов – Жукова, Яшкина, Дедова, Житникова, Полонина, Новосёлова, Журнакова.
– Столько лет прошло, а вы их помните пофамильно…
– Как не помнить? «Восточно-Сибирская правда» писала о них постоянно. Печатала их портреты. Это сейчас в СМИ о рабочем человеке ни слова, умер гегемон. Тогда всё было по-другому.
Я лучше других был знаком с Никифором Жуковым, бригадиром «укрупнёнки» из Шиткинского леспромхоза Тайшетского района, которая одной из первых стала обладателем приза «Золотая тайга». Он и в самом деле был настоящим гегемоном. Во всём: в работе, в жизни. Узнав накануне, что ему присвоено звание Героя Социалистического Труда и по радио об этом вот-вот объявят, я рванул в посёлок Шитка. Все ждали сообщения, радио не выключали. Но всё равно новость услышал первым сосед, мы с Жуковым как раз вышли во двор покурить.
– Никифор, по радио говорят: тебе Героя дали! – закричал он. И полез обниматься.
Поздравлял Жукова весь посёлок. На второй день ввалился в дом бородатый мужик в дохе. Распростёр широко руки: «Никиша, дорогой, поздравляю! Сибиряки – они всюду первые: что под Москвой в войну, что на лесоповале. Из Кемчино я, из деревни твоей родной». Старик сосед нёс по улице в литровой банке молоко. Остановился: «Кто приехал-то?» – «Никто, дедусь. Жукова звездой Героя наградили». Засуетился, поставил банку на палисадник, повернул назад – поздравлять Героя.
Дверь в доме Жукова не закрывалась. Один за другим ехали корреспонденты, мучили бригадира вопросами. Доходила очередь и до жены.
– Каким Никифор был в юности?
– Нас, девчонок, в обиду не давал, защищал от поселковых хулиганов. Шестнадцать годков ему было, а уже хлеб косил на лобогрейке. Я за ним снопы вязала. Тогда и приглянулся он мне.
Дочери, похожие одна на другую, словно близнецы, важно представляются:
– Любовь Никифоровна.
– Мария Никифоровна.
Первой Никифоровне шёл тогда восьмой годик, а вторая была ещё младше.
Подснежники зацвели… в сентябре
Другой не менее известный бригадир «укрупнёнки» – Владимир Яшкин из Тельбинского леспромхоза Зиминского района. Возглавляемый им коллектив завоёвывал приз «Золотая тайга» дважды (по итогам работы 1974 и 1975 годов), довёл годовую выработку аж до 210 тысяч кубометров леса. Для наглядности: это примерно 1680 железнодорожных вагонов. Или более 50 составов по тому времени (таких длинных и тяжеловесных грузовых поездов, как сейчас, тогда ещё не было). Владимир был в ту пору довольно молодым, только что разменял четвёртый десяток лет. Грамотный, культурный, как и Жуков, отличный семьянин. И романтик по натуре.
Жил он в маленьком посёлке Панагино на берегу Братского водохранилища. Тайга начиналась сразу же за огородами и стояла дальше густой стеной. В тайге панагинцы проводили выходные, охотясь и собирая дары природы. Дружной флотилией выходили в море. Потом их лодки разбредались по заливам и заливчикам. Яшкины любили рыбачить всей семьёй: жена, верный друг и спутница мужа с девятнадцати лет, две их дочери.
В «Иркутсклеспроме» рассказали: бригада Владимира трелюет лес и по ночам. Я удивился: раньше в Приангарье на лесозаготовках так никто не делал. Решил съездить, посмотреть. Уже наступила осень. В том году она выдалась необычно тёплая. Деревья долго не сбрасывали листья, громко щебетали лесные пичуги, радуясь солнцу. Мудрая и всезнающая природа, казалось, на этот раз что-то явно перепутала. В самом конце сентября, когда должны были ударить первые морозы, в урочище, где работала бригада Яшкина, вдруг во второй раз зацвели подснежники, за ними – огненные жарки. Яшкин повёл меня в глубь леса показать это чудо. Присел на корточки, потрогал цветки ладонью, вздохнул:
– Жалко, замёрзнут…
Бригадир он был суровый, а душу имел нежную и по-детски ранимую. Что тут скажешь: дитя тайги. Работал во вторую смену, установив на трелёвочный трактор дополнительные фары. Как говорится, дёшево и сердито. Сейчас по ночам в лесу тоже работают… «чёрные» лесорубы.
Тогда люди были другие, это надо понимать. По крайней мере, трелёвочные трактора, бензопилы, различные лесозаготовительные механизмы оставляли на ночь без при-
смотра, и их никто не воровал, не снимал детали и не тащил на металлолом скупщикам. Когда я рассказываю знакомым, что наш бревенчатый дом в деревне, где мы жили с матерью после войны, даже не закрывался на замок, мне не верят. Или говорят: красть было нечего, в деревнях все жили бедно. Так-то оно так, но не совсем. В нашей избе стояли красивая русская гармонь, единственный в поселении патефон, сепаратор, висело на стене незаряженное охотничье ружьё, оставшееся, как и всё остальное, от отца, погибшего в 1944-м, хранился рулон хромовой кожи для пошива сапог – никто ни разу ничего не украл. Не принято было. Так что молодым, читающим эти строки, не знающим другой России, не следует удивляться тому накалу страстей, которые кипели у лесозаготовителей «от какого-то там совкового соревнования».
В середине 1970-х вклад лесной отрасли в общий объём промышленности Приангарья доходил до 22–24%. Сейчас резко уменьшился: по информации Иркутскстата и регионального министерства лесного комплекса, в 2010–2011 годах он составил 10%. Особенно поражает своей «несолидностью» доля ЛПК в общем объёме налоговых поступлений в бюджет области – 3,9% в 2011 году. Бывший губернатор Дмитрий Мезенцев не раз открыто возмущался такой ситуацией. Ведь, несмотря на спад производства, деньги в отрасли есть, и немалые. Но идут они очень часто мимо бюджета, а значит, и мимо населения. Обогащаются на природных ресурсах, принадлежащих народу, отдельные личности.
В так называемые застойные времена «Восточно-Сибирская правда» получала за свой вклад в развитие лесопромышленного комплекса награды. Меня тоже награждали не раз. Премировали. За «Золотую тайгу» я имею две государственные награды: медали «За трудовое отличие» и «За трудовую доблесть». Хотя, от-кровенно говоря, работали мы тогда не за награды. Просто было интересно ездить по бурно развивающимся территориям, встречаться с необычными людьми, писать о них.
Фото из архива автора
