Юноше, обдумывающему житьё

Во время недавнего пожара в Военно-воздушной академии имени Жуковского профессиональные фотографы и рядовые зеваки обратили внимание на убогий внешний вид почтенного учебного заведения – рынки приличнее выглядят. Спустя пару дней лётчик-космонавт Алексей Леонов обратился в властям страны с заявлением, в котором подверг критике всю политику государства в области подготовки кадров авиационных инженеров и развития авиационной науки в целом. Выяснилось, в частности, что при слиянии академии им. Жуковского с академией им. Гагарина была разобрана и уничтожена уникальная аэродинамическая труба, на создание которой ушло несколько лет. 

Письмо Леонова наверняка станет вехой, после которой правительство либо изменит собственную политику, либо может попрощаться с мечтами о научно-техническом прогрессе очень надолго. «На сегодня в Центре подготовки космонавтов в постоянной готовности находится 31 космонавт, из них 6 – командиры экипажей с опытом космических полётов, Герои России. У всех по двое, трое детей, по 10–15 лет воинской службы за спиной, и у большинства нет… собственного жилья. Случись что со здоровьем, необходимостью прервать работу – они потеряют служебные квартиры и останутся на улице?» – пишет человек, первым вышедший в открытый космос и ставший вместе с Гагариным одним из героев всего человечества. Если так относятся к космонавтам, стоит ли удивляться, что нет желающих посвятить свою жизнь техническим специальностям вообще? Можно сколько угодно иронизировать по поводу того, что сын председателя правительства Дмитрия Медведева Илья подал заявление на юридический факультет МГИМО – в то время как его отец повсеместно говорит о необходимости поднимать престиж профессии инженера. Но выпускник Медведев не мог сделать другой выбор: он получил такое же воспитание, как миллионы других российских школьников, а воспитание это каждым пунктом отвращает людей от естественно-научных дисциплин и реального производства.

Почувствовать гордость за родную страну современному школьнику практически невозможно. Любимая подростками электроника от телефона до компьютера сплошь импортная, причём как «железо», так и софт. Систематически внедряется мысль о неспособности российских заводов производить приличные пассажирские самолёты – хотя «Боинги» падают так же регулярно, как и ТУ. Машины – от легковых до карьерных самосвалов – в основном импортные. Отечественные «КАМазы», конечно, ставят рекорды, но на заграничных трассах, и если не интересоваться специально, узнать об этом довольно трудно. Да и странно гордиться грузовиками, если приличных автобусов и то не видать – не сравнить же «Газель» с микроавтобусом от «Мерседеса». Легковые машины российского производства прочно прописались по соседству с российской сборной по футболу: в анекдотах и демотиваторах – той форме народного творчества, которая позволяет радоваться неисчерпаемости фантазии, но действительно отвращает от некоторых видов деятельности. Про российские телефоны, смартфоны и компьютеры лучше не вспоминать вообще: эта дрянь, с помпой показанная президенту, мало того что была больше и тяжелее импортных аналогов, так ещё и не имела в своём составе ни одной отечественной детали, и собирать её планировали на Тайване. 

Науки юношей питают

В обстоятельствах, когда сегодняшний день не даёт поводов для гордости (что не совсем правда, но повод для другого разговора), естественно было бы обратиться к прошлому – давнему или не очень. История России советского периода сейчас явно не в чести: слишком разителен контраст, слишком беспомощными выглядят потуги правительства повторить достижения, которых СССР добивался на одном (если так можно выразиться – голом) энтузиазме граждан. Остаётся история дореволюционная, в которой черпают обеими руками политики всех направлений – от лоялистского до ултьрареволюционных. Школьнику, особенно выпускного класса, в самой поре для обдумывания бытия и поиска собственного места в нём, не зазорно было бы обратиться к учебнику истории Отечества. Например, такому – «История России, 1900–1945 гг. 11 класс: учебник для общеобразовательных учреждений / [А.А. Данилов, А.С. Барсенков и др.] – 2-е изд. – М.: Просвещение, 2012». На страницах 70–73 этого поучительного издания, авторы коего «стремились показать целостную картину развития нашей страны в переломные для неё времена», находим небольшую главку «Научно-технические достижения и организация исследовательской работы». 

Из неё школьники могут узнать, что в начале прошлого века, в благо-словенное (некоторыми нашими современниками) царствование последнего императора, «невинно убиенного» Николая II, дела с финансированием науки обстояли примерно так же, как сейчас. Государство «скудно и нерегулярно» дотировало исследования 25–30 научных групп из нескольких сотен. Кое-кто получал частные пожертвования. Как и следует ожидать отечественному школьнику, частные инвесторы вкладывали средства в разведку полезных ископаемых, изучение окраин империи и в редких случаях – в многообещающие передовые исследования. Таковыми занимался, например, Аэродинамический институт – располагавшийся, что симптоматично, не в столице империи Санкт-Петербурге, а в подмосковном Кучино. 

Все крупные свершения российской науки, если верить учебнику, были так или иначе связаны с военными разработками. Отец русской авиации Николай Жуковский построил первую в мире аэродинамическую трубу для испытания моделей самолётов, авиаконструктор Игорь Сикорский (учебник заботливо сообщает школьнику, что вскоре конструктор уехал в США, где основал известную вертолётную фирму) построил при помощи этой трубы первый в мире четырёхмоторный самолёт, а инженер Котельников для спасения ставшего многочисленным экипажа создал эффективный ранцевый парашют. Химик Зелинский останется в памяти прилежных учеников разработкой отечественного противогаза, а Дмитрий Менделеев – пороховыми смесями. Работы Александра Попова в области радиосвязи упоминаются исключительно в связи с тем, что в Российской империи крайне медленно внедрялись даже самые многообещающие разработки, а работы Ивана Павлова в области физиологии получили признание только за границей – в виде Нобелевской премии. Тут уж самый недалёкий подросток сообразит: если выпало в России родиться, то, получив образование, надо как можно скорее рвать за рубеж. Там до Нобелевского комитета намного ближе. 

Упущенные возможности

Сотни миллионов рублей, выделенные и распылённые втуне на программу патриотического воспитания молодёжи, можно было с большой пользой вложить, например, в издание серии небольших и совсем популярных брошюр о российских инженерах и учёных второй половины XIX века. (Мы по-прежнему учитываем менталитет нынешних российских правителей, на дух не переносящих всё советское, даже если оно создано руками и умом Королёва, Курчатова, Сахарова и сотен других, более или менее известных). Русский физик-экспериментатор Василий Петров, например, мог быть первооткрывателем электрической дуги – если бы кого-то у нас интересовала история науки и было желание отстоять отечественный приоритет. Геолог и химик Василий Любарский описал первое в мире коренное месторождение платины и вместе с Петром Соболевским предложил метод очистки, не только позволивший очистить в течение года около тонны металла, но и заложивший основы порошковой металлургии. 

Интересные и поучительные для молодёжи истории связывают российских учёных с исследованиями электричества. Борис Семёнович Якоби хоть и был при рождении назван Морицем Германном, более половины жизни провёл в России, где сделал важнейшие свои открытия в области гальванопластики и телеграфа. Получил на свои исследования не только государственные ассигнования, но и Демидовскую премию – оказавшись одним из всего 55 российских учёных, удостоенных полной премии. С наследием Александра Лодыгина наверняка возникнут идеологические проблемы. С одной стороны, именно он разработал привычную нам лампу накаливания с нитями из тугоплавких металлов, а также электрические печи, водолазный аппарат, прообраз вертолёта и многое другое. С другой – с 1884 года жил и работал в эмиграции, поскольку несколькими годами ранее сошёлся с революционерами-народниками и, видимо, не без оснований опасался ареста. Особенно брезгливым ревнителям уваровской триады, может быть, придётся по вкусу фигура Павла Яблочкова. Изобретённый им способ электрического освещения в короткие сроки (и, к сожалению, на короткое время) завоевал практически весь мир, от США до Сиама и от Персии до Санкт-Петербурга, что дало европейским газетам повод писать лестные для страны слова: «Россия – родина электричества». Позднее Яблочков разработал схемы освещения с использованием генератора переменного тока, конденсаторов и изобрёл первый в мире трансформатор, так что остаётся лишь удивляться тому, что не в каждом российском городе есть улица его имени. 

Столь же странно, что нет в наших городах улиц Николая Славянова. Модно стало переименовывать улицы, восстанавливая, как кажется инициаторам, историческую справедливость: улицы, носящие имена революционеров-террористов, называют в честь жертв этих террористов, а в иных случаях – купцов, владевших на этих улицах недвижимостью. Властям, тут уж ничего не попишешь, вольно обращаться с нашими городами как заблагорассудится, но общественной пользы и урока для юношества в имени купца нет никакого. Кто угодно может «сделать» несколько миллионов, победить на выборах в местную думу, потратить мизерную долю своего капитала на благотворительность и почивать на лаврах. Николай Славянов в возрасте всего 34 лет впервые в мире произвёл сварку плавящимся электродом под слоем флюса – что позволило ему сварить в единое целое сразу восемь металлов, считавшихся дотоле несплавляемыми. Этот опыт во многом сделал современный мир таким, каков он есть: нет практически ни одной металлической конструкции, в которой не использовалась бы сварка, и если сейчас мы можем жить в домах выше трёх этажей, на расстоянии более полукилометра от реки, то в этом есть заслуга пермского инженера, работы которого позволили создать, в частности, современный водопровод. 

Памятника, улицы, строки в учебнике и книги в серии «Жизнь замечательных людей» заслуживают ещё множество российских учёных и инженеров, и чем дальше будут продвигаться поиски, тем больше мы будем узнавать. Многие были первыми в узких сферах (хотя первая в мире гидроэлектростанция и первая в мире система, включающая ГЭС, тепловую станцию и линию электропередачи, – это, конечно, серьёзное достижение), другие развивали чужие идеи, и если нам нужно, чтобы молодёжь становилась учёными и инженерами, придётся объяснять, что важны и те и другие.