– Я, конечно, не профессиональный гид, а просто инженерно-технический работник, — полушутя-полусерьёзно извиняется Владимир Соколовский, войдя в автобус, на котором нам, группе иркутских и братских журналистов, предстоит поездка по промышленной площадке Братского филиала Группы «Илим». – Образование у меня техническое, поэтому не обессудьте, если что-то не так скажу… 

За коллег говорить не буду, но я рад, что, несмотря на популярность стройки, руководство Группы «Илим» не догадалось принять на работу профессионального экскурсовода. Мне важно услышать не заученные фразы с хорошо отрепетированной интонацией, а объективную информацию о ходе реализации крупнейшего в российской целлюлозно-бумажной промышленности инвестиционного проекта «Большой Братск». В этом отношении Владимир Александрович – лучший собеседник. Он вовсе не «простой инженерно-технический работник», как представился журналистам, а управляющий директор Братской промплощадки Группы «Илим». Значит, именно он, по должности, обладает самой полной и самой комплексной информацией о продвижении проекта. 

– Проект «Большой Братск» рассчитан на два года, – вводит журналистов в курс дела Владимир Соколовский. – Первые практические работы были начаты в марте прошлого года, после завершения государственной экспертизы проекта и получения разрешения на строительство. 

В марте прошлого года, когда начинались земляные работы, на стройплощадке мне побывать не довелось. Но я был здесь в августе. Видел глубокие котлованы, ощетинившиеся торчащей в небо арматурой, и суетящихся китайских бетонщиков в оранжевых касках. Мне объяснили тогда, что это не те китайцы, которые на бесчисленных сибирских «шанхайках» браконьерскими сетями и низкокачественным «шмотьём» торгуют, а профессиональные бетонщики, официально приехавшие из Поднебесной. Оказывается, в нашей области после строительства плотин трёх гидростанций и множества различных индустриальных гигантов, где эта профессия была самой распространённой, бетонщиков почти не осталось. И в целом кадровых строителей рабочих специальностей в Братске, как и во всей России, теперь катастрофически не хватает. О знаменитом Братскгэсстрое, некогда крупнейшей строительной структуре СССР, остались лишь воспоминания.  

В этот раз на стройплощадке не вижу ни котлованов, ни китайских бетонщиков. 

– Сейчас здесь работают более двух тысяч человек, – сообщает Соколовский. – Но собственно строителей осталось немного, потому что строительная часть подходит к завершению. Теперь на площадке главные профессии – монтажники, механики, электрики и киповцы-автоматчики (от аббревиатуры КИПиА – контрольно-измерительные приборы и автоматика. – Автор). 

Готовность объектов, с учётом уже смонтированного и монтируемого оборудования, составляет до 70 процентов

– Профессионалов не найти! – сетует Соколовский. – Их приходится собирать не только по всей стране, но и по ближнему зарубежью. У нас работают специалисты из Братска, Иркутска, из Москвы, Питера, Вологды, Новосибирска, Екатеринбурга, Красноярска… Что есть вокруг – перебрали всех. Вот купили эти подъёмные краны хорошие, немецкие, в том числе 800-тонник! А крановщиков нужной квалификации смогли найти только в Белоруссии. Больше 10 человек. Очень хорошие зарплаты, но здесь, на месте, принять на работу оказалось некого. 

Автобус с журналистами остановился. Говорят: кислородная станция. Место должно быть мне знакомым по прошлому году, но прежних ориентиров не осталось. Сориентироваться в пространстве трудно. Вместо глубоких котлованов – высокие, заполненные людьми в спецовках корпуса из монолитного бетона и ощущение, будто они стояли здесь всегда. Может быть, нас завезли всё-таки куда-то в другое место? Заблудиться на братском лесохимическом предприятии Группы «Илим», одном из крупнейших в России, легче, чем в незнакомом городе. Но присоединившийся к нашей группе Сергей Каверзин, руководитель этой стройплощадки, уверяет, что мы находимся именно на той кислородной станции, которая в августе прошлого года только-только «выходила из нуля». 

– На этой площадке возводится не один, а три объекта, составляющих общий комплекс, – знакомит он журналистов со своим хозяйством. – Вот это цех по производству двуокиси хлора. За ним склад химикатов, а рядом, напротив, кислородная станция…

Готовность объектов, с учётом уже смонтированного и монтируемого оборудования, составляет, по словам руководителя группы, от 50 до 70 процентов. Впрочем, к моменту публикации этих заметок она наверняка будет выше: работы на стройплощадке ведутся круглосуточно.

– В апреле 2011 года вот на этом месте только начали разрабатывать котлован, – нарочито равнодушно, как о привычной обыденности говорит Сергей Каверзин, но эмоции берут верх и продолжает он уже с заметной гордостью: – Работаем всего 14 месяцев. Вы видите, какой объём работ выполнен! Осталось немного. К 31 августа должны управиться. Пока всё идёт по графику.

Называя сооружаемые объекты, Сергей Владимирович тут же рассказывает о технологиях выработки реагентов, необходимых для производства белёной целлюлозы. Говорит про химическую цепочку: «Получение соляной кислоты, хлората натрия и непосредственно двуокиси… Восстановление хлората натрия соляной кислотой…» Объясняет что-то про получение деминерализованной воды и что кислород будет производиться «по технологии, поставленной французами, из воздуха путём его разделения на молекулярном уровне с помощью молекулярного сита». Журналисты слушают с умными лицами. Наверное, понимают. Для меня же в этом конкретном случае важнее химических тонкостей внедряемых технологий были интонации рассказчиков. Не умопомрачительные цифры и ссылки на молекулярное сито, а искренняя увлечённость и очевидная гордость рассказчиков за своё дело помогают поверить, что проект «Большой Братск» – это действительно, как написано в официальных пресс-релизах Группы «Илим», «самое современное оборудование, наилучшие доступные технологии, снижение нагрузки на окружающую среду». Хотя…

В снижение антропогенной нагрузки на окружающую среду при значительном наращивании мощности производства, несмотря на всю искренность интонаций, поверить всё равно трудно. И, похоже, не мне одному. Наверно, поэтому вопросы об экологической составляющей инвестиционного проекта на протяжении всей экскурсии были, пожалуй, самыми многочисленными. 

– Так можно ли говорить, что новая линия качественно изменит экологическую ситуацию? – в очередной раз сомневаются журналисты. 

– Да, можно так говорить! – уверен Владимир Соколовский. – Это самая современная линия. Естественно, самые современные технологии, которые применяются в мире. Могу сказать так: при увеличении производства товарной продукции примерно на 25 процентов стоки уменьшатся в два раза. Выбросы в атмосферу, особенно дурнопахнущих веществ, которые больше всего волнуют горожан, благодаря новым технологиям очистки тоже значительно уменьшатся. 

Реализацией экологических проектов, разработанных для «Большого Братска» проектным институтом «Сибгипробум», в Братском филиале Группы «Илим»,  как рассказал журналистам управляющий директор площадки, занимается отдельная группа специалистов. Экологический комплекс можно условно разделить на три главных направления.

Первое (новое для целлюлозной промышленности Иркутской области) – это внедрение на хвойном и действующем лиственном потоках предприятия КЩО – кислородно-щелочной отбелки целлюлозы. За ней, считают экологи, будущее целлюлозно-бумажной промышленности. 

Второе направление – строитель-ство дополнительных локальных очистных сооружений для предварительной химической очистки сточных вод из так называемого «сильно загрязнённого» коллектора.

Третье – строительство цеха обезвоживания осадка (или выпарного цеха). 

Осадок – это лигнин, который остаётся в виде шлама, густой тёмной жижи, после извлечения из древесины целлюлозы и других нужных человеку компонентов. Собственно лигнина в образующемся шламе относительно немного. Но его довольно трудно, а главное – дорого отделять от загрязнённой воды. Поэтому вместо утилизации шлам-лигнин обычно складируют в огромных бассейнах, так называемых шламонакопителях, которые неизбежно превращаются в источники вторичного загрязнения окружающей среды. 

– Мы планируем вообще уйти от шламонакопителей, – обещает журналистам Владимир Соколовский. – После обезвоживания осадок превратится в топливо и будет сжигаться в корьевых котлах 720 тысяч тонн товарной целлюлозы в год – это очень много. А потому управляющий директор Братской промплощадки предпочитает называть строящуюся линию потоком. Я с ним согласен: две тысячи тонн готовой продукции ежесуточно – это, конечно, поток! 

– В России уже несколько десятилетий ничего подобного не строилось! – говорит Соколовский. – Последним более-менее сравнимым с нашим объектом был Усть-Илимский лесопромышленный комплекс. Его проектная мощность «только» 525 тысяч тонн целлюлозы в год. Сейчас за счёт модернизации ежегодное производство там достигло 750 тысяч тонн. Но это весь Усть-Илимск. А у нас только один поток – 720 тысяч!

– Сколько же целлюлозы будет производить весь Братский филиал по завершении проекта? – поинтересовались журналисты.

– Всего мы сможем ежегодно поставлять на мировой и внутренний российский рынок более миллиона тонн высокоценной хвойной целлюлозы!