(Продолжение. Начало в №№ 19, 22, 25, 27, 30, 33, 36, 39, 42, 45, 50, 52, 55, 58, 61, 64, 67)

Двадцать пятую зиму встречал Левитанский с мыслями о солдатской службе, о чести, о будничной жизни военного человека. Много писал в окружную газету, разговаривал с читателями и совсем по-мальчишески спорил с ветеранами литературного цеха. И был он, скорее всего, счаст-лив от тех перемен, что происходили на его глазах в городе, который стал для него родным. И, конечно же, не мог предположить, что над головой его занесён дамоклов меч идеологической системы, которая должна была уничтожить под собой совсем ещё молодого человека. 

В 1947 году в Иркутске активно благоустраивают вокзальную площадь. Именно тогда появляется бетонная стена, укрепляющая откос против старинного здания вокзала. Необычными в новом покрытии предстают улицы Степана Разина, Российская (Доронина), Ленина, Красной Звезды (Сухэ-Батора), Литвинова.

9 апреля. В газете «Советский боец» публикуется его материал «Разговор по душам» (сказка-быль – сатирические стихи) о работе КЭЧ одной из военных частей округа.

1 мая. В газете «Советский боец» выходит специальная полоса «Весенний первомайский концерт». 

24 мая. В газете «Советский боец» опубликовано стихотворение «Солдатская дружба».

15 июля. В газете «Советский боец» под рубрикой «Книги сталинских лауреатов «А.Твардовский. Поэмы» опубликован материал «Дом у дороги». В газете «Советский боец» специальная полоса «Вам, физкультуры мастера, в день праздника – физкульт-ура».

3 августа. В газете «Советский боец» опубликован материал «Крылатые воины».

28 сентября бюро Иркутского обкома ВКП(б) приняло очередное по-становление об идеологической работе, которое стало отголоском общепартийной борьбы в центре и своеобразным итогом постановлений высшей партийной власти за несколько предыдущих лет. Разумеется, Иркутскую писательскую организацию оно не могло обойти стороной. Прежде всего вспомнили о постановлении секретариата ЦК ВКП(б) «О контроле над литературно-художественными журналами» от 2 декабря 1943 года. В Иркутской области выходил альманах «Будущая Сибирь», так что пройти мимо собственного журнала было невозможно. В том, главном, постановлении ЦК досталось Зощенко и Сельвинскому. А заодно и Управлению пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), отделу печати, которые плохо контролировали содержание литературно-художественных изданий.

3 декабря 1944 года секретариат ЦК ВКП(б) принял постановление «О повышении ответственности секретарей литературно-художественных журналов». Название документа говорило само за себя. 

Далее по хронологии отмечаем докладную записку Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову о журнале «Знамя» со стандартными формулировками. Общими до того, что и непонятно, в чём, собственно, состояла вина редколлегии, которую в 1945 году фактически разогнали. Вообще, 1945–1953 годы в литературном процессе характеризуются как расцвет идеологического диктата. Каждый документ, выходящий из недр партийной номенклатурной машины, агрессивен и безапелляционен. Апофеозом всего этого стал ряд докладных записок и постановлений о состоянии журналов «Звезда» и «Ленинград». 

7 августа 1946 года появилась на свет очередная записка Управления пропаганды и агитации ЦК ВПК(б) секретарю ЦК ВКП(б) Жданову о неудовлетворительном состоянии журналов «Звезда» и «Ленинград», через два дня появилось постановление оргбюро ЦК ВКП(б) по итогам рассмотрения вопроса о журналах. И, наконец, 14 августа 1946 года появилось знаменитое постановление оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград».

Осенью 1946 года поменяли руководство ССП СССР. Именно тогда вместо Николая Тихонова генеральным секретарём ССП назначили Александра Фадеева.

Вот сколько идеологических постановлений и решений предшествовало иркутскому. 

Больше всего в эти военные и послевоенные 1943–1947 годы доставалось поэтам. Стоит задуматься почему.

Первое, что приходит на ум, – именно поэты сильнее и активнее критиковали сталинский режим. Тут возникает имя иркутянина, комсомольского поэта Иосифа Уткина. В агентурном донесении управления контрразведки НКГБ СССР «Об антисоветских проявлениях и отрицательных политических настроениях среди писателей и журналистов», датированном 24 июля 1943 года, приводится уткинская оценка сталинского режима:

«Нашему государству я предпочитаю Швейцарию. Там хотя бы нет смертной казни, там людям не отрубают голову. Там не вывозят арестантов по сорок эшелонов в отдалённые места, на верную гибель… У нас такой же страшный режим, как и в Германии… Все и вся задавлено. Мы должны победить немецкий фашизм, а потом победить самих себя…

…В каком положении находится Россия! Страшно подумать. Ни искусства, ни культуры. Всякую само-

стоятельность бюрократия, правящая государством, убивает в зародыше. Их идеал, чтобы русский народ стал единым стадом баранов. Этот идеал уже почти достигнут…

Завершён логический путь, начатый с провозглашённой (Сталиным) политики «построения социализма в одной стране»… Из его социализма получилось чудовищное обнищание страны. И, пожалуй, придётся восстановить частное сельское хозяйство, иначе страна из нищеты не выберется. Да и с фронта придут люди, которые захотят, наконец, получше жить, посвободнее… 

…Нужно спасать Россию, а не завоёвывать мир… Теперь у нас есть надежда, что мы будем жить в свободной демократической России, ибо без союзников мы спасти Россию не сумеем, надо идти на уступки. А всё это не может не привести к внутренним изменениям, в этом логика и инерция событий. Многое должно измениться….

Мы ещё увидим, как изменится государственная форма нашей жизни, не может без конца продолжаться парадоксальное положение, когда наряду с «лучшей конституцией» у нас – наихудший режим. Режим полного попрания человеческой свободы…»

В разное время в буквальном смысле слова громили Асеева, Ахматову, Сельвинского, Чуковского, в провинциях спешно искали своих асеевых и ахматовых. А с развёртыванием кампании против «безродных космополитов» всё это ещё окрасилось в националистические, антисемитские тона. В Иркутске таковыми пытались сделать Елену Жилкину и Юрия Левитанского.

28 сентября 1947 года появилось соответствующее постановление Иркутского обкома ВКП(б) идеологического профиля. Обычные, ни к чему не обязывающие обезличенные формулировки, пересыпанные возгласами «усилить», «улучшить», «обязать»…

К более-менее конкретным следует отнести предложения-приказы: «Провести силами кафедр вузов и писателей лекции на следующие темы: 1. О социалистическом реализме. 2. Ошибки школы Веселовского и современное литературоведение. 3. Послевоенная литература Англии, Франции и США».

Было в ходу такое положение – ускорить создание произведений на конкретные темы. К примеру, тем, кто писал деревенскую прозу, предлагалось в заранее оговорённые сроки поехать в колхозы, кто более был склонен к производственной тематике – соответственно отправиться на тот или иной завод или фабрику. И в писательском деле плановый принцип не обсуждался. Некоторые командировки были действительно интересны и полезны для творчества, поскольку расширяли знания. К примеру, Анатолию Ольхону запланировали поездку в бухту Тикси, где он должен был завершить работу над сборником стихов «Наша Восточная Арктика».

Поэтам в том числе поручалось дать стихи в номер журнала «Новая Сибирь», который хотели посвятить 30-летию Великой Октябрьской социалистической революции.

Как водится в таких делах, все, кто имел мало-мальское отношение к данному вопросу, составляли свои планы мероприятий.

Цековское постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград» не могло не вызвать ответов в провинции. В Иркутске писатели сочинили письмо в отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Подписали его 10 человек: Молчанов, Ольхон, Кунгуров, Жилкина, Левитанский, Кузнецова, Луговской, Маляревский, Макаров, Гайдай. Как видим, весь цвет Иркутской писательской организации. И тот факт, что в их числе Левитанский, говорит о его признании в местной писательской среде.