В департаменте здравоохранения центр представляли в виде десятка кабинетов в какой-нибудь поликлинике, куда поставят современное оборудование. Но в стране к тому времени уже существовало несколько диагностических центров, они создавались в рамках постановления союзного правитель-

ства. Работы курировал министр здравоохранения академик Евгений Иванович Чазов. По какой-то причине тогда от строительства центра в Иркутске отказались, и его создали в Чите. Когда я посетил несколько таких центров, стало понятно, что несколько кабинетов в поликлинике – это не решение. Надо создавать настоящий центр. Также ясно было, что денег на него в городском бюджете нет. 

Поисками инвестиций занялся сам мэр. Уже на этом этапе у центра появились противники. Говорили, зачем нужен диагностический центр – лучше купить оборудование, поставить его в поликлиники, больницы. Но это уже проходили. Если оборудование разбросано, ничего не меняется, считал Борис Александрович и доказывал оппонентам свою позицию. В 1994 году мэр подписал соглашение с японской фирмой «Марубени» по совместному привлечению кредита Эксимбанка Японии. Тогда же было принято решение о перепрофилировании здания по Байкальской, 109, где сейчас находится центр. Там изначально предполагалось разместить торговые площади. И в январе 1994 года помещение уже выставили на продажу. Насколько я помню, его хотела взять компания «Мерседес». Но Борис Александрович принял решение о том, чтобы передать его нам. 

Потом была монотонная работа по согласованиям в Москве. Без поддержки мэра её сделать было невозможно. Девять месяцев из пяти лет в ходе подготовки проекта я провёл в Москве. Необходимо было представлять в министерства и ведомства огромное количество бумаг. Борис Александрович настаивал, чтобы при возникновении вопросов я звонил ему в любое время дня и ночи. В Москве ведь как иногда ситуация складывалась: в течение трёх часов документов нет – проект закрывается. Была такая организация Гособоронпром. Они должны были нам согласовывать перечень оборудования, и нас зарубили. Формальная причина была такая: в ходе конверсии они производили аналоги импортного медоборудования, на которое мы претендовали. На самом деле это было обычное оборудование, не очень высокого класса. А мы действительно хотели оснастить центр самым  лучшим, которое на тот момент производилось только в Японии и США. Тогда Борис Александрович обратился к руководству Иркутского авиазавода, которое в те годы после заключения крупного контракта на поставку самолётов в Индию имело серьёзное влияние. И закончилось всё тем, что перед нами извинились и перечень согласовали. 

За время продвижения проекта было очевидным: Говорин – человек слова и человек воли. Он шёл к своей цели и добивался её. На каждом этапе создания центра при возникновении проблем вмешивался и находил способы решения. Борис Александрович обращался даже к первым лицам государства. И в 1996 году Черномырдин подписал документы о выделении кредита в размере 16,15 млн. долларов под оснащение и строительство Иркутского диагностического центра. Строительство началось 1 ноября 1997 года, а летом 1999 года центр принял первых посетителей. И это несмотря на дефолт, который произошёл в 1998 году. Курс доллара резко вырос, и встал вопрос вообще о  прекращении работ. А оборудование уже было поставлено. Оно зависло на таможне. Ситуацию снова спасло вмешательство Говорина, который к тому времени уже был губернатором. Таможенный комитет отсрочил нам уплату таможенных платежей на три года.

Сейчас Иркутский диагностический центр – одно из ведущих учреждений не только в Иркутской области, но и в России. В год мы проводим более 1,5 млн. исследований (при открытии – 180 тысяч). Управленческие и компьютерные технологии, разработанные и внедрённые в центре,  аналогов в России не имеют. 

Я хотел бы от имени всего коллектива Иркутского диагностического центра высказать слова благодарности Борису Александровичу за огромную поддержку, оказанную нам в начальные периоды деятельности, и поздравить его с днём рождения. Здоровья, счастья и успехов!