Снимок на первую полосу
Василий Лысенко день за днём создавал фотолетопись земли иркутской
Судьба свела нас с Василием Яковлевичем Лысенко ещё до того, как в апреле 1973 года я по приглашению тогдашнего редактора Елены Ивановны Яковлевой пришёл в «Восточку» обозревателем по вопросам науки и высшей школы. А дело было так. В начале 1970-х мне довелось вести курс фотожурналистики в Иркутском госуниверситете. Теория, практические занятия, но для будущих журналистов было важно услышать авторитетное мнение профессионалов. И я, конечно, не мог обойти такого мэтра, как Лысенко. Тем более что для него общение с молодыми начинающими фотографами было не в новинку. Много лет Василий Яковлевич руководил фотосекцией при Иркутском отделении Союза журналистов, организовывал фотовыставки, смотры – словом, умел общаться, да и рассказчик он был отменный.
Хорошо помню тот весенний апрельский день 1971 года, когда Василий Лысенко появился в аудитории, обвешенный фотоаппаратами, с кучей снимков и газетных вырезок. Беседа получилась на редкость содержательной, интересной. Традиционной пары, понятное дело, не хватило, и, когда прозвенел звонок, студенты обступили гостя и забросали его вопросами. Ещё бы, эмоционального выступления, рассказов о командировке в Тофаларию, встречах с охотниками Катанги, съёмках иностранных делегаций, забавных историй хватило, чтобы заинтересовать, увлечь ребят. И согласиться встретиться ещё. Может быть, именно с того дня мы стали друзьями.
К моему великому сожалению, за годы нашей совместной работы в редакции «Восточки» у нас не было со-вместных командировок: свои корреспонденции и репортажи я иллюстрировал сам. Понятное дело, руководство газеты не считало целесообразным «маслить масляное» – посылать с пишущим журналистом, владеющим камерой, фотокорреспондента. Но это не мешало нам быть друзьями, и до сих пор я с благодарностью вспоминаю дни, когда Василий Яковлевич, уезжая в очередную командировку, доверял мне ключи от святая святых любого уважающего себя мастера – своей фотолаборатории. Скажу больше: когда Лысенко, добрая душа, уходил на пенсию, он несколько раз заходил к редактору, упрашивал Елену Ивановну оставить автора этих строк вместо себя (с моего, конечно, согласия). Но «мать», как мы называли нашего редактора, не дала себя уломать.
Фотокором по моей рекомендации приняли тогда Валерия Карнаухова из шелеховской городской газеты «Рассвет коммунизма» – я был у него руководителем дипломной работы и примерно знал, на что он способен. Лысенко же остался в «Восточке», правда, уже в качестве нештатника, хотя лаборатория за ним сохранилась, да и работёнки более чем хватало. Добавлю к этому, что главной опорой газетчиков по тем временам был авторский актив, нештатные корреспонденты, как пишущие, так и снимающие. А уж с ними-то Василий Яковлевич умел работать. В «Восточке» охотно печатались как молодые авторы, так и известные мастера: Эдгар Брюханенко, Михаил Минеев, Аркадий Левинсон и другие. Школу мастерства у нас проходили такие фотокоры, как Борис Вавилов, Юрий Цигловский, Анатолий Бызов, впослед-
ствии в разные годы они работали в «Восточке» штатно и, надо сказать, делали лицо газеты весьма и весьма привлекательным.
«Фотография – это соль материала»
О своём прошлом – детстве, годах войны – Василий Яковлевич не любил распространяться. Мы знали лишь, что он участвовал в боевых действиях, был ранен, после госпиталя комиссован. И всё. Детали же мне удалось выявить уже в процессе подготовки этого материала. Родился будущий мэтр искусства светописи в 1915 году в селе Пены Курской области в бедной крестьянской семье. Работая учителем в школах родного ему Беловского района, окончил заочное отделение естественного факультета Орловского пединститута. Оттуда в октябре 1941 года и был призван в армию. К тому времени фашисты наступали на всех фронтах, в том числе на юго-западном направлении, где рядовой пехоты Василий Лысенко принял присягу и первый жестокий бой.
Силы были неравные, немцы превосходили наших и количеством техники, и живой силой. Враг прорвал оборону, и случилось страшное: молодой боец был захвачен в плен. Василия пытали, избивали – и во время одного из допросов (его подвешивали за руки) он потерял сознание. Решив, что ещё одним покойником стало больше, мучители бросили солдата в сарай, где уже лежали трупы советских бойцов. Можно представить себе ужас Василия, когда он очнулся. Собрав всю свою волю и остатки сил, пленник сумел выбраться из общей могилы. Он не знал, сколько времени прошло, где он, полз и полз подальше от страшного места. К счастью, обстановка в районе боевых действий к тому времени изменилась, и его, почти бездыханного, подобрали свои – солдаты воинского подразделения, в котором он служил. Сначала лечили в полевом лазарете, но слишком уж тяжёлый след оставили пытки и истязания, было принято решение направить бойца на излечение в тыл, в один из госпиталей Иркутска. Здесь в апреле 1942 года врачебная комиссия признала пехотинца не годным к воинской службе. Но после лечения его взяли в штат эвакогоспиталя и назначили начальником обозно-вещевого снабжения. В этой должности в разных лечебных учреждениях Василий Яковлевич прослужил до 1946 года.
…Ему тридцать лет. Война закончилась, свой солдатский долг он исполнил. Куда теперь? Фотографией Василий увлекался, ещё когда учительствовал. В школе организовал фотокружок, втолковывал ребятишкам азы светописи. На его личный и единственный на всю деревню ФЭД ребятишки смотрели как на чудо. Да и вообще им, востроухим пацанам, учитель биологии и ботаники казался чуть ли не инопланетянином. Мало того что он умел увлечь их рассказом о вещах самых, казалось бы, обыденных, скажем, о тех же обитателях речушки, в которой и покупаться можно было, и порыбачить. Удивлял и другими талантами: играл на пианино, баяне, гитаре. Да что там говорить: из обыкновенной губной гармошки такое мог извлечь – диву даёшься! Ребята буквально глаз не сводили со своего кумира, когда он брал в руки новенький фотоаппарат, и они шли на «пленэр» – снимать улицу, речку, друг друга, а потом с замиранием сердца колдовали при красном свете в затемнённой подсобке, оборудованной под лабораторию.
Это увлечение и определило дальнейшую судьбу Василия Лысенко. В фотожурналистику он ворвался легко и свободно. Работал в газете Сибирского военного округа «Советский боец», в газете железнодорожников. Когда рамки многотиражки стали для него узкими, начал активно сотрудничать в качестве нештатного корреспондента с «Восточно-Сибирской правдой», куда и был приглашён в 1956 году.
Лёгкий на подъём, любознательный, а главное – влюблённый в своё дело, Василий Лысенко легко сближался с людьми, а это, как известно, один из секретов портретной съёмки. Мне вспоминается его встреча с моими студентами, когда он просто заворожил аудиторию. «…Быть в центре событий. Текст можно написать в тиши кабинета, по звонку с места события, а фото – это соль, это точка зрения, это информация» – в этих словах весь Василий Яковлевич.
Десант по кругу
Листаешь подшивки тех лет и ловишь себя на мысли, что газета с приходом Лысенко как бы помолодела, ожила. Ларчик же, как принято говорить, просто открылся. Чем прежде всего привлекает газета? Правильно, своим «лицом», оформлением, снимками. И здесь роль первой скрипки выпадало играть фоторепортёру Василию Лысенко. Он это понимал сам и умел убедить коллег: читатель, беря в руки газету, сначала смотрит её, а после уже читает. Психология! Это стало стимулом к действию, творчеству – какой необъятный, фантастически интересный мир открывается, когда хочется всё увидеть, осмыслить, рассказать ярким, доступным языком фотографии.
В штат «Восточки» Василий пришёл уже сложившимся профессионалом. Как-никак за плечами десяток лет работы на полюбившемся поприще. Но, по его собственному признанию, именно здесь, в «Восточке», он познал радость настоящего творчества. Конечно, было немало рутинной работы, дежурных съёмок, но и это имело свою привлекательную сторону – всегда быть в форме, в движении, в поиске, находить изюминку в самом заурядном событии, в самом, казалось бы, неказистом человеке.
Впрочем, для Василия Яковлевича не существовало проходных, мелких тем. Он работал истово, с азартом, с выдумкой. Те годы были богаты на события значительные, эпохальные. Создавался каскад гидроэлектростанций на Ангаре, строилась железная дорога Абакан – Тайшет, появлялись промышленные гиганты, обретали свой облик новые города. Ни одна журналистская командировка не обходилась без фоторепортёра. Его камера вездесуща. Вот он на Усть-Илимской эстакаде, а вот на новостройке Братска, на Байкале и в далёком зимовье в Катанге – день за днём мастер создавал фотолетопись земли иркутской.
Тысячи мгновений нашей жизни запечатлены фотомастером, многие сотни негативов сегодня хранятся в областном госархиве, большинство фотографий поистине уникальны. Кубинский лидер Фидель Кастро на улицах Иркутска, маршал Будённый на строительстве Иркутской ГЭС, Никита Хрущёв в момент пуска первой турбины Братской ГЭС, Климент Ворошилов, Леонид Брежнев, Вальтер Ульбрихт, Броз Тито, многие другие известные люди – герои его несравненной фотолетописи. От полевого стана и литейного цеха на заводе до торжественного парада героев войны и встреч правительственных делегаций в Иркутском аэропорту – нет, не счесть всего того, что запечатлела фотокамера Василия Лысенко. Просто поразительно: неужели такое по силам одному человеку?
Вот что вспоминал сам Василий Яковлевич в канун своего 80-летия.
– В год у меня бывало свыше тридцати журналистских командировок. И каждая из них длилась не меньше десяти дней. В 1950–1960-е годы в «Восточно-Сибирской правде» трудился интереснейший журналистский коллектив. Мы выезжали тогда в командировки, как было принято говорить, по малому и большому кругу. Десант круга большого добирался, например, до Тайшета или Братска, и, возвращаясь, мы останавливались в сёлах и делали свои материалы. Они направлялись в редакцию и, естественно, публиковались, когда мы были ещё в пути. В то время мы следовали правилу, изложенному Константином Симоновым в песне о репортёрах: «Жив ты или помер, главное, чтоб в номер материал сумел ты передать».
«Вы там отдыхаете когда-нибудь?»
А вот ещё одно любопытное свидетельство, опубликованное в буклете, посвящённом 60-летию «Восточки», и принадлежит оно Валентину Арбатскому, участнику таких журналистских десантов: «Днём мы ездили по полям, ночью писали, а утром передавали написанное по телефону нашему старейшему стенографу Аркадию Львовичу Кудрявому. Часто этот ритм нарушался и в Иркутск приходилось звонить поздно вечером или глубокой ночью. И всегда Кудрявый был на посту. Иногда он спрашивал басовитым голосом: «Вы там отдыхаете или нет когда-нибудь?» А у меня в такие минуты тоже мысль вертелась в голове: «Он сам-то хоть когда-нибудь спит?» Но ещё больше меня поражал своей неутомимостью фотокорреспондент Василий Лысенко. Он не мог возить плёнки все десять дней – кому они тогда будут нужны? Фото надо печатать быстро, оперативно, но беда в том, что это не текст репортажа, его по телефону не передашь. Значит, надо везти самому. В Усть-Уде, передав в Иркутск очередную корреспонденцию, я пошёл вздремнуть. Разбудил меня Володя Козловский рано.
– А где Василий Яковлевич? – интересуюсь.
– А он на попутной оказии умчал в редакцию.
Затем Лысенко нашёл нас уже в Нукутах. День-два – и он снова в редакции. Потом мы встретились с ним в Кутулике. А в Черемхово поехали опять без него: он умчался в Иркутск на поезде, чтобы отпечатать очередной фоторепортаж. И все десять дней, пока мы ездили, газета публиковала его снимки. «Вот это энергия! – восхищался я. – Приеду в Иркутск и обязательно скажу ему об этом».
Но в редакции Лысенко я не застал – он был уже не то в Куйтуне, не то в Тайшете».
Когда я пришёл в редакцию, меня, знающего, «почём улыбка художника?» (шутка Валеры Кашевского), сразу же определили в редколлегию «Журналиста» – так называлась наша стенная газета, длина которой в среднем доходила до 5-6 метров. В одном из первых же выпусков «Журналиста», посвящённых какой-то праздничной дате, я воздал дань своему старшему другу Василию Яковлевичу Лысенко. Его имя тогда было названо среди победителей международного фотоконкурса. Я нарисовал дружеский шарж «Снимок на первую полосу» и присочинил стихи (начало не помню):
…Твой объектив подобен тонкой кисти,
Которой ты владеешь с мастерством.
На снимках обалденно пахнут листья,
Кипит лазурь в закате огневом.
Свои полотна с блеском пишешь светом,
Выматывая плёнку не напрасно,
И повторить ты вправе за поэтом:
«Остановись мгновенье, ты прекрасно!»
И взлёты и паденья – всё бывает,
Ты прав, когда настроен боево.
И пусть почаще птичка вылетает
Из фотообъектива твоего.
В своём искусстве черпаешь ты силы.
Напрасный труд – угнаться за тобой.
Удач тебе, и – так держать, Василий.
Тебя мы славим все. Наперебой!
Василий Яковлевич с восторгом принял мой рисунок и попросил сделать увеличенную копию. Чувство юмора у него было исключительное. А ещё через год, в 1976-м, мы провожали Василия Яковлевича на пенсию. Впрочем, само слово «пенсия» никак не подходило этому на редкость энергичному, жизнерадостному человеку. Конечно, он не сложил оружия, то бишь фотокамеру, продолжал радовать и коллег и читателей своими открытиями мира.
К его 60-летнему юбилею мы, как и положено, выпустили праздничную стенгазету, подготовили выступление редакционного песенного ансамбля «Петит-булак» (в переводе «Маленький ручеёк») и спели песню «Что ты, Вася, приуныл, голову повесил», сочинённую Валерием Кашевским на музыку известного композитора. Там были такие слова:
Тыщи снимков сделал ты
В Братске и Тайшете.
Близ Хайты и близ Мальты,
В Мондах и Тырети.
Ни денёчка не живёт
Без тебя «Восточка»,
В каждом номере даёт
Снимки Василёчка.
Не кручинься, дорогой,
Мы ещё попляшем
И не раз споём с тобой
Всем ансамблем нашим.
Разве ты пенсионер?
Ты – совсем цветочек.
Ты – для нас всегда пример,
Вася-Василёчек.
Конечно, в пределах одного газетного материала многого не расскажешь – об уроках мастерства, которые давал Василий Яковлевич младшим коллегам из районных газет, о подготовке всевозможных выставок, его любви к театру, к музыке, о встречах со знаменитостями, с которыми он общался легко и непринуждённо. А его рассказы о зарубежных творческих командировках – это же блеск! Кстати, результатом поездки в Монголию стал превосходно изданный фотоальбом – настоящая поэма! А как он умел держать компанию – играл на фортепиано, пел, танцевал, декламировал стихи!
Пишу эти строки и мысленно вновь и вновь возвращаюсь к дням давно минувшим. Пока жива газета, будет жить память о тех, кто оставил в её славной истории свой след – глубокий и яркий.
Автор выражает сердечную признательность Аграфене Савельевне Лысенко, вдове Василия Яковлевича, за помощь в подготовке этого материала
Источник: http://fotochki.com/
