На сопке Хамар-Даба, над рекой Халхин-Гол
«Восточный рубеж» «Иркутского кремля»
Конечно, иркутян не вдруг пригласили в Монголию да ещё и устроили благодаря им настоящий профессиональный праздник отдельного рода войск целого государства. В Иркутске есть такая регио-нальная общественная организация поддержки молодёжных инициатив – «Иркутский кремль». Структурно она состоит из трёх подразделений: дружин скаутов-патриотов «Витязи», казачьей «Харлампиевской станицы», что базируется вокруг одноимённого храма, а в октябре 2010 года в её состав вошёл поисковый отряд «Восточный рубеж».
Отряд ровно за год до этого создал и возглавил Игорь Сеченов, преподаватель Иркутского авиационного училища. Игорь рассказывает:
– Из названия ясно, что мы изначально были ориентированы на работу в восточном направлении. Это КВЖД, Халхин-Гол, Китай и Корея.
– В Корее-то что вас интересует?
– Там в порту Ичхона в 1904 году была взорвана и затонула русская канонерская лодка. Мы надеемся найти закладную доску – это такая латунная или медная доска, на которой выгравирован силуэт судна, есть его технические характеристики, дата закладки…
Подготовка к поискам погибших советских пограничников на Халхин-Голе началась ещё в 2006 году, когда сформировалась сама идея. Игорь тогда жил в Саянске, работал учителем и командовал поисковым отрядом «Байкальский следопыт». В 2006 году состоялся слёт поисковых отрядов, на котором впервые было сформулировано, что в монгольской степи, на берегах Халхин-Гола лежат до сих пор не опознанные и не погребённые останки советских пограничников. Вернувшись со слёта, Игорь решил, что это станет одним из основных направлений работы его отряда. Следующие два года он ездил в Москву, в Государственный военно-исторический архив, где вёл бумажную подготовительную работу – искал документы о событиях, карты и схемы, поимённые списки погибших.
И первый полевой выезд в степь у Халхин-Гола состоялся ещё в сентябре 2008 года. Организовался он достаточно случайно – летом того года в Иркутске проходила конференция по Алсибу (Аляска – Сибирь, воздушная трасса между Аляской и СССР, построенная и начавшая действовать в 1942 году. Являлась советской частью авиатрассы по перегонке американских самолётов, которые США поставляли в СССР по договору ленд-лиза). На ней Сеченов встретился с командиром бурятского поискового отряда «Корнет» (сейчас он называется «Рысь») Владимиром Ефремовым, подполковником ВДВ в отставке. У «Корнета» уже был запланирован выезд в Монголию на поля сражений, и «Байкальскому следопыту» предложили принять в нём участие.
Первые раскопки проходили на горе Баян-Цаган на Халхин-Голе. Тогда не удалось обнаружить останков бойцов, но нашли многочисленные металлические «следы войны» – осколки, гильзы, части обмундирования. На следующий год Игорь с двумя бойцами уже присоединился к какому-то удачно проходящему в тех местах иркутскому мотопробегу, чтобы технично от него отстать и вернуться в Сумбэр.
– Бои шли в окрестностях современного населённого пункта Сумбэр, в котором сейчас находится погранотряд, и его военнослужащие водили нас по сопкам и показывали: здесь шли бои, здесь лежат бойцы, – они эти места знали и буквально пальцем показывали: «Здесь!» – вспоминает Игорь. – Перед нами оттуда выехали японские поисковики, и мы поняли, почему к ним так недоброжелательно относятся местные пограничники. Своих японцы выкапывают, а наших просто бросают. И кости там, на полях, лежали полувывороченные из земли, в полном беспорядке. Мы тогда забили все эти точки в GPS-навигатор и уехали с твёрдым намерением вернуться уже с лопатами.
В 2009 году состоялась первая профессионально подготовленная экспедиция «Восточного рубежа» на Халхин-Гол. За время её проведения были найдены места падений десяти самолётов, из которых четыре оказались японскими, установлены имена трёх русских лётчиков.
– Мы нашли заводские номера самолётов, – объясняет Игорь. – Ещё со времён работы в Военно-историческом архиве у меня сохранилась копия учётной книги, в которой по серийному номеру самолёта можно было определить дату его гибели, то есть «выбытия», фамилию и звание лётчика.
В следующем году были подняты останки 16 красноармейцев и ещё одного лётчика. Бойцов похоронили в Сумбэре, на сопке Хамар-Даба, где стоит металлическая стела. Лётчика увезли для захоронения в Чойбалсан, на мемориал погибших лётчиков. А в экспедиции 2011 года случилось то, что и дало начало празднованию Дня пограничника в Монголии.
Внезапное предложение монгольской стороны
Ещё до экспедиции иркутская общественная организация «Комитет пограничников» на свои деньги заказала памятник, на котором были выбиты имена семнадцати погибших воинов, найденных в предыдущих экспедициях, – этот памятник стал первым именным мемориалом в монгольской степи, так как многочисленные стелы, поставленные там и посвящённые боям на Халхин-Голе, не имеют списков погибших.
22 июля отряд «Восточный рубеж» в очередной раз приехал в экспедицию в Сумбэр. Основной целью были установка памятника на Хамар-Дабе и поиск самолётов. Но в том году был продолжительный сезон дождей, по всему восточному аймаку стояла высокая вода, в степи была невероятная грязь, а Халхин-Гол поднялся на полтора метра. Поэтому поисковики работали в окрестностях сопки Хамар-Даба. Сопка нависает над Халхин-Голом и в истории конфликта имеет собственное значение: на ней стояла зенитная часть, которая охраняла от авианалётов японских бомбардировщиков ставку Жукова, находившуюся буквально в трёхстах метрах от неё.
В окрестностях сопки заняли оборону советские пограничники. С 15 июня по 15 сентября 1939 года шли бои – отдельный погранбатальон, уже имевший опыт военных действий, ввели в сражения. Японцы гадили по ночам: нападали, взрывали переправы. С появлением на позициях погранцов диверсии прекратились. Кроме того, на них была возложена задача охранять комкора Жукова. За время активной фазы боёв в этом месте погибло около тридцати бойцов, большая часть которых пала 25 – 30 августа при штурме высоты Ремизова. Десятерых из них и нашли в конце лета 2011 года поисковики отряда «Восточный рубеж».
– Мы не могли их вывезти на родину: по международным соглашениям павших должно хоронить на местах сражений. А похоронить по-человечески у нас не было возможности, – рассказывает Игорь. – Поэтому мы сложили все останки вместе неподалёку от нашего памятника на Хамар-Дабе и присыпали их землёй с намерением приехать на следующий год и устроить небольшую церемонию прощания.
Свою роль сыграла случайная встреча на Хамар-Дабе, когда пограничники устанавливали памятник. В это время там снимал документальный фильм начальник пресс-службы погрануправления Монголии Басаржалган. Иркутские погранцы попали в кадр, а вернувшись в расположение погрануправления в Улан-Батор, Басаржалган доложил об этой инициативе иркутян командующему погранвойсками Монголии генерал-майору Сэргэлэну.
О чём они договорились в тот раз, история скромно умалчивает. Но в декабре 2011 года Игорь Сеченов попал в командировку в Улан-Батор и зашёл к своему новому другу Басаржалгану, чтобы занести подарки из Иркутска. И тот сразу взял ситуацию в свои руки:
– Пойдём, тебя в 11 часов ждёт сам командующий.
Недоумевающего Игоря препроводили к генерал-майору Сэргэлэну, который сообщил, что им принято решение с наступающего 2012 года ежегодно праздновать День пограничника во вверенных ему частях. И в связи с этим он настоятельно приглашает в конце мая прибыть в Улан-Батор всех тех, кто устанавливал памятник и вёл поисковые работы на территории Республики Монголия. Также были приглашены представители Кяхтинского, Даурского и Монгольского погранотрядов Вооружённых сил России, чьи бойцы в 1939 году защищали Монголию от японской агрессии в подчинении у майора Булыги – того самого, который охранял сопку Хамар-Даба. Глава пограничных войск России Постников уже дал согласие командировать их на время празднования в Республику Монголия.
26 мая в 06.10 утра сводная группа, состоящая из поисковиков «Восточного рубежа», представителей Комитета пограничников и «Иркутского репортёра», высадилась на гостеприимную монгольскую землю в районе центрального вокзала.
Неправильная Монголия
О Монголии бытует много расхожих представлений. Например, что это песчаная страна кочевников, где никто никуда не спешит, гостей принимают пышно и с обилием спиртного, и вообще русских там очень любят. Всё это правда. Но благодаря необычным условиям визита нашей делегации её глазам предстала какая-то другая Монголия. Не такая, как в рассказах. Во-первых, русских там действительно любят – во многом именно за помощь в боях на Халхин-Голе, а маршала Жукова считают едва ли не национальным героем.
Однако первый удар по остаточным имперским замашкам мы получили ещё в Сухэ-Баторе, где поезд впервые остановился на монгольской территории. Оказалось, что по-русски здесь не говорят. Вообще не говорят! Более того, мы получили опыт общения с «евромонголами» – молодыми, хорошо одетыми, интеллигентными людьми, которые, глядя на богатую жестикуляцию и зачем-то ломаный русский язык, вежливо, но твёрдо просили говорить по-английски. От этого впервые начинало складываться впечатление, что Монголия – настоящая «заграница».
Любой, кто был в Монголии, вам расскажет, что основа национального менталитета выражена коротким словом «маргаш». Дословно оно переводится как «завтра», но значит гораздо больше – «расслабься и не торопись». Если вам на любой вопрос отвечают «Маргаш!», это значит: «Дружище, перестань меня грузить своими проблемами, они решатся завтра, потом, когда-нибудь и, скорее всего, сами по себе». Всё это правда. Но не для монгольских пограничников.
Ещё по пути в республику иркутяне повторяли, что в Монголии пограничники – самые боеспособные части. В этом виделась цеховая солидарность, но оказалось, что это чистая правда. «Маргаш» на них не действует. Прямо с вокзала нас забрала машина. Короткий завтрак в гостевой юрте главного погрануправления – и в дорогу.
Говорят, что гостей в Монголии чествуют долгими, тяжёлыми для желудка обедами с обильными возлияниями. Не в этом случае. Лапшу с бараниной, которой нас пугали на родине как единственным блюдом на всё время путешествия, мы видели один раз и сочли её экзотикой. Кухня была европейской. Вместо алкоголя – бесконечный чай, и про него нужно сказать особо. Пока вам не преподнесут пиалу чая, никто ни о чём разговаривать не будет. Сначала – чай. Чай только с молоком, иногда плюс соль, бараний жир и, кажется, мука. Такого понятия, как «чёрный чай», «чай с лимоном» или «с сахаром», здесь просто не существует. «Цай» – и всё. Кипяток, заварка, молоко и соль. «Цай!»
Барханов нам тоже увидеть не удалось: пустыня Гоби оказалась в стороне от нашего пути из Центральной Монголии в восточный аймак. Пейзажи здесь – как на открытке с хорошей полиграфией. Бесконечная ровная степь, на горизонте – низенькие горы, словно вырезанные из детской цветной бумаги. Чем дальше на восток, тем ровнее пейзажи, да бараньи стада сменяются надменными верблюдами. Надо всем этим – беспощадное солнце и вольный ветер. Погранцы, из гордости щеголявшие в своих бело-зелёных тельниках, в первый же день немилосердно обгорели. Более практичные ходили в белых рубашках с длинным рукавом, но ближе к востоку они покрываются нежной ржавой пылью, забивающей нос и горло, мешающей дышать.
Из подборки русских песен, играющей в машине и, видимо, составленной именно к приезду иркутской делегации, наиболее актуально звучала песенка про «Учкудук – три колодца». Но единственная неоспоримая правда в том, что степь прекрасна, разнообразна и медитативна. Смотреть на неё не надоедает. Говорят, что после огненного пала и небольшого дождя она зеленеет изумрудом от края до края. Но, посмотрев на наши восторги, Басаржалган тихо сказал:
– Там, куда вы едете, на днях был пал. Трое пограничников сгорели заживо…
Пал в степи – это страшно. Убежать от него невозможно. Поэтому самым страшным грехом считается бросить по дороге незатушенный окурок. Монголы сразу предупреждают: «Попадёшь в чёрную юрту». «Чёрной юртой» называют тюрьму.
Похороны на празднике
Сумбэра иркутяне, представители других российских погранотрядов и сопровождающие их монгольские пограничники достигли только вечером 27 мая. Их разместили в 24-м Сумбэрском погранотряде имени первого монгольского маршала Чойбалсана. На следующее утро на плацу состоялось парадное построение. Гостей поставили отдельной «коробкой» перед трибуной. Кроме иркутян присутствовали представители погранвойск Республики Бурятия, Читинской области и Забайкальского края. Отдельно были приглашены заведующий консульским отделом посольства РФ Владимир Горячев и представитель ФСБ при посольстве РФ в Монголии Геннадий Соленков.
После торжественных речей, поздравительных слов, обмена подарками и памятными орденами сводная группа представителей выехала на сопку Хамар-Даба. Кроме официальной части поклонения павшим, иркутские поисковики захоронили десять бойцов, найденных в прошлом году там же, неподалёку от памятника, установленного иркутскими погранцами.
Игорь Сеченов объяснил:
– Сначала все мероприятия были назначены в Улан-Баторе, и там, конечно, это всё происходило бы грандиознее и пышнее. Но наша делегация поставила условие: мы приедем, только если нам дадут возможность захоронить наших павших, которых мы не смогли похоронить в прошлом году. Поэтому сроки командировки были изменены и празднование прошло в полевых условиях, более скромно.
Всё празднование, ради которого наша делегация проделала путь в восточный аймак через всю Монголию в течение двух суток, заняло один световой день. Предстояла долгая дорога домой.
Иркутск – Улан-Батор – Чойбалсан – Сумбэр – Чойбалсан – Улан-Батор – Иркутск
