Отменить фактор падения
Как начинался иркутский роуп-джампинг и как его попытались «закончить»
Одно из самых необычных уголовных дел расследуется сейчас в Иркутске. Правоохранительные органы впервые в истории решили осудить целую молодёжную тусовку – то, что называется «неформальное молодёжное объединение». В разработку к борцам с экономическими преступлениями попала команда «Фактор падения» – это роуп-джамперы (дословно с английского – «прыгуны на верёвке»). А парадокс ситуации состоит в том, что в городе, где полно разных эмо, склоняющих друг друга к суициду, готов, которые непонятно чем занимаются на кладбищах, и просто панков, промышляющих потреблением наркотиков и алкоголя, решили осудить команду альпинистов, спелеологов и профессиональных туристов, которые по определению ведут здоровый и активный образ жизни. За что их так и кто они такие, решил разобраться «Иркутский репортёр».
Качели в Ангасолке
Всё началось достаточно случайно. Иркутск издавна известен своей сильной альпинистской школой, но на практике эта тусовка огромна и выходит далеко за пределы одного только увлечения альпинизмом. Друзья-ботаники их ласково называют «турьё моё» – то есть туристы в широком смысле, любители байкальской природы. Весной 2007 года двое местных альпинистов, молодых парней, поехали на тренировку в Ангасолку. (Поскольку уголовное дело ещё не закрыто, ребята попросили не называть их фамилий.)
В районе Ангасолки есть «качели», которые альпинисты облюбовали ещё в 80-х годах прошлого века. Это два параллельно стоящих моста – на один привязывается канат, протягивается к другому, человек прыгает и раскачивается, как на детском аттракционе «лодочки».
– Сначала мы просто качались, потом это приелось. Мы где-то услышали термин «rope-jumping», стали шарить в Интернете, нашли любителей этого занятия в Питере, Москве и Красноярске, – рассказывает один из джамперов. – Конечно, это нам понравилось больше – на «качелях» нет элемента свободного падения, там просто раскачиваешься по дуге, как на маятнике.
Оказалось, что в двух столицах нашей страны увлечение роуп-джампингом началось приблизительно с 2002 года. Иркутские альпинисты унаследовали их богатый опыт по приобретению правильного снаряжения и основам техники безопасности. Это только кажется, что достаточно взять бельевую верёвку, забраться на ближайшую водонапорную башню, завязать стропу бантиком на себе и на краю крыши – и вперёд, заре навстречу. На деле прыжку предшествуют долгие расчёты. Сначала объект полностью измеряется и данные вводятся в специальные формулы, чтобы вычислить fall-factor, или фактор падения, – это определение нагрузки, которая будет действовать на тело человека во время тормозного рывка. При этом нельзя сказать, что определяют толщину верёвки – они стандартные и рассчитаны на нагрузки в 8-9 тонн. Сами джамперы шутят, что, в принципе, можно прыгать, сев в свою машину.
Первым объектом, который освоили джамперы, был мост в Максимовщине. Ранней весной один из альпинистов бегал там на лыжах, увидел этот мост и решил, что он отлично подходит для новой затеи.
– Это мост над Иркутом. Мы приехали с другом, привязали меня, я прыгнул… Пять минут перед этим побоялся, конечно, но не за надёжность «снаряги», что что-нибудь оборвётся, а так, психологически готовился, – вспоминает он.
– Ты был уверен, что всё будет безопасно?
– Я всегда уверен. Все члены команды в этом уверены. Мы к тому времени уже знали технологию и обладали необходимым снаряжением – это было знакомое альпинистское оборудование, только высококачественное, которым обычные туристы не пользуются из-за дороговизны. Всё это нам привезли на заказ. Его вообще не продают у нас в городе – невыгодно везти, дорого, никто не купит. Это «железо» фирм Petzl и Kong, верёвки Tendom. Для сравнения: обычная обвязка стоит 1-2 тысячи рублей, а «фирмовая» – до 25 тысяч.
Вскоре набралось около десятка единомышленников, которые ездили на мост прыгать раз в неделю. Продолжалось это недолго: однажды на мост приехали сотрудники транспортной милиции выяснять, почему там что-то сломалось, и случайно встретились с джамперами. Их попутно «свинтили» – увезли в отделение и взяли объяснения, что они делали на мосту. Экстремалы пообещали, что больше там прыгать не будут, и слово своё сдержали.
Обитатели Ледового дворца
К середине 2008 года джамперы облюбовали себе знатный иркутский долгострой – Ледовый дворец. К тому времени количество постоянных посетителей этих адреналиновых мероприятий так разрослось, что они решили сформировать команду, которую без затей назвали «Фактор падения». Устраивались джампинги редко – раз в месяц, раз в два месяца. Сами участники команды объясняют это дороговизной увлечения – старались не допускать износа дорогостоящей «снаряги» и до полной выработки ресурса прочности её никогда не доводили, перестраховывались, закупали новую.
Доступ в тусовку был открытый: на сайте «ВКонтакте» создали группу, где выкладывалась информация о следующем месте и времени прыжка, принимались все желающие. («Мы никогда не шифровались!» – пожимает плечами один из «факторов».) Однако допуск до прыжков был организован жёстко: желающему прыгнуть из-под купола Ледового дворца должно быть не меньше 18 лет, он должен быть абсолютно трезв, не иметь заболеваний, которые могли бы сказаться во время прыжка.
– Были случаи, когда, поднявшись наверх, люди отказывались прыгать. Мы никогда никого не заставляли и не переубеждали – просто расстёгивали и спускали вниз.
За год обитания в Ледовом дворце джамперы его значительно облагородили: убрали мусор, построили трапы для подъёма к точке старта, периодически выгоняли оттуда бомжей, жгущих там свои костры. Была даже своя культурно-массовая программа: на майские праздники 2010 года устроили карнавальное шествие – прыгуны пришли в костюмах клоунов, бэтменов, суперменов, спайдерменов. Предпочтение отдавалось летающим супергероям.
Ледовый дворец пришлось оставить по естественным причинам: летом 2011 года его стали достраивать. Но к тому времени у джамперов было уже около 20 объектов в Иркутске и окрестностях, где они с разной степенью периодичности натягивали свою «снарягу». Была 120-метровая труба, оставшаяся под Ангарском от белково-витаминного завода. Была «зажигалка» – коробка кирпичного здания высотой 32 метра и формой напоминавшая своё название. Одно из любимых мест – смотровая площадка в Большом Луге – там красиво, природа… Была под Ангарском 50-метровая водонапорная башня. Возле неё сформировалась стихийная свалка, и, открывая сезон, «факторы» два раза в год, весной и осенью, устраивали субботники – вывозили от неё по нескольку грузовиков мусора.
Последние два года основным местом прыжков стало здание недостроенного ДК на Синюшиной горе. Где всё и закончилось…
«Вы участвуете в съёмках программы «Контрольная закупка»
Был чудный воскресный вечер в начале апреля. Смеркалось. Джамперы уже отпрыгались и собирались сворачивать канаты в бухты, когда к ним подошли несколько молодых мужчин и изъявили настойчивое желание прыгнуть, напирая на то, что они расплатятся за несказанное удовольствие.
– Мы потом вспоминали, как это было, и тот, который взял деньги, рассказал: «Они с самого начала производили странное впечатление. Один снимал происходящее на камеру. Я смотрю – мне протягивают купюры, а он их так тщательно снимает», – вспоминают события того вечера «факторы».
Прыгать вызвался один, самый молодой, – чуть позже остальные из этой сомнительной компании стали называть его «закупочный». Заплатили они 300 рублей. Сразу после прыжка остальные вытащили из карманов удостоверения сотрудников полиции и сообщили, что была произведена контрольная закупка. Тут же откуда-то появились понятые и 300 рублей торжественно были изъяты.
На месте преступления был составлен протокол, после чего «сотрудники в штатском» потребовали снять альпинистское снаряжение, часть которого забрали – в основном «железки», карабины, самое дорогое. Около пятнадцати человек увезли в отделение полиции, где заставили их писать объяснительные.
– Мы просто не понимали, что происходит и в чём нас обвиняют, – и сейчас удивляются джамперы. – Забрали не всех, и остальные тоже хотели ехать в отделение, как честные. Но нам не сказали, в какое именно. А машины у борцов с экономическими преступлениями были дорогие и мощные – за ними не угонишься. Мы наугад приехали в отделение на политехе. Угадали. Нас продержали до часу ночи, видимо, уже утомились оформлять объяснительные, в конце концов из 15 опросили только десятерых и отпустили.
– Зачем вас вообще забрали в отделение?
– Ну, нас заставили написать, что мы прыгали, описать, как это происходило. А потом стали спрашивать, сколько это стоит. Мы говорим – да нисколько. А они настаивали, что мы оказывали платные услуги, махали перед лицом Уголовным кодексом, кое-кому прилетело даже книжкой по носу. Девочек наших до слёз довели. В итоге ничего не добились и отпустили.
На следующий день по всем местным телеканалам прошёл сюжет, как сотрудники полиции, рискуя жизнью, задержали банду особо опасных экстремалов, а один сотрудник даже получил травмы, которые были зафиксированы судмедэкспертизой. Эти травмы вызывают у джамперов искреннее недоумение:
– Когда первый раз прыгаешь, там, где крепится обвязка, с внутренней стороны бёдер, могут появиться небольшие потёртости – это как на велосипеде первый раз после зимы кататься. У нас девчонки прыгают – даже у них такого нет. Но по нашему опыту можно сказать, что такие «травмы» появляются после прыжка у тех людей, у которых недостаток мышечной массы и очень нежная кожа.
Джамперы категоричны: за пять лет занятий роуп-джампингом у них не было ни одного случая даже несерьёзного травматизма. Прыгающим выдаются каски и перчатки. На верёвке натянут толстый протектор, чтобы человек, непроизвольно за неё схватившийся во время прыжка, не обжёг руки. Кстати, новичков заставляют прыгать с вытянутыми и разведёнными в стороны руками именно для того, чтобы они не успели вцепиться в верёвку.
В конце апреля особо опасных экстремалов вызвал к себе следователь, который в присутствии адвоката разговаривал очень корректно, и сообщил, что заведено уголовное дело без предъявления обвинения.
Олег Школьник, адвокат джамперов, уверен, что уголовное дело не только не имеет судебной перспективы, но и вообще заведено безграмотно, видимо, из желания поскорее отчитаться перед начальством и создать громкий прецедент.
– В уголовном деле изначально нет никакого состава преступления. ОБЭП долго думал, потом всё-таки решил возбудить дело в рамках предварительного следствия, хотя очевидно, что разбираться там не в чем. Статья предусматривает нарушение правил предоставления услуг, нарушение правил безопасности, повлёкшие какие-то последствия. Но, во-первых, установленных правил безопасности для такого вида услуг просто не существует – как на альпинизм, например. Вменяют нарушение техники безопасности – а какой именно техники, где она записана? Люди возбудили уголовное дело, в этом совершенно не разбираясь. Там навеска висела – они всё поснимали, не понимая, что и как повешено, какими узлами крепится, то есть сами уничтожили то, что и показывает уровень безопасности. Я сам занимался спелеотуризмом и сразу сказал сотрудникам, ведущим дело: ребята, вы просто не понимаете в этом ничего.
– Как вы сами относитесь к своим подзащитным?
– Это абсолютно чистый вид спорта, как парашютизм, например. Обратите внимание, что они купили всё снаряжение за свои деньги и не требовали оплаты услуг. То есть даже мотив, например на обогащение, корыстный умысел, – он отсутствует, нет объекта преступления.
– Если судебной перспективы у дела нет, то что с ним будет?
– Скорее всего, его просто закроют. Я сам бывший следователь и знаю, как это обычно происходит. Срок следствия – два месяца. То есть до конца июня они будут тянуть, как правило, никто не торопится, а когда сроки выходят, за него берутся. Продлевать его некуда, состава преступления нет. Выносится постановление о прекращении уголовного дела. Они привлекли к этому делу сотрудников вплоть до руководства ОБЭПа, пригнали на задержание бойцов, словно задерживали опасных преступников. А в действительности это – пшик. Дело возбуждено не в отношении этих альпинистов. По идее, когда знают, кто совершил нарушение, возбуждают дело в отношении конкретных лиц. А здесь нет обвиняемых, парни проходят по нему безымянно, как свидетели. Это тоже показывает отношение следствия к перспективам дела: если ты допросишь человека как подозреваемого, то он потом имеет право на реабилитацию, возмещение морального ущерба. Чтобы этого не случилось, их опрашивают как свидетелей.
Сейчас команда «Фактора падения» находится в периоде пассивного ожидания. Прыжки на время прекратили – не из боязни нового преследования, а потому, что существенную часть «снаряги» изъяли доблестные борцы с коррупцией. На вопрос «Иркутского репортёра», не собираются ли джамперы покупать новую, оптимистично ответили:
– Покупать не планируем. Ждём, когда вернут старую…
