Чёрная жидкость, сочащаяся из-под берега в Ангару в центральной части Иркутска, была обнаружена лет 25–30 назад, говорит доктор геолого-минералогических наук, профессор кафедры геологии нефти и газа Иркутского государственного университета Виктор Исаев. Местные рыбаки приходили на Нижнюю набережную с тряпочками – протирать леску. 

– Поскольку это город, экологи стали искать источник техногенного загрязнения. Специалисты «Востсибнефтегазгеологии» пробурили мелкие колонковые скважины в этом районе, обнаружилась утечка мазута на территории хлебозавода. Отдел охраны природы администрации Иркутска обязал дирекцию предприятия ликвидировать эти ёмкости. Я видел документ, подписанный исполнительным директором хлебозавода, в котором говорилось, что мазут выработан, ёмкости вынуты (их было две, небольшие – по тонне или полторы),  яма засыпана, на ней выстроено производственное помещение. 

Выходы газа и нефти на Байкале уже никого не удивляют, отмечает учёный, их естественное геологическое происхождение подтвердили многочисленные исследования и экспедиции «Миров». 

– Почти все байкальские выходы газа я в своё время изучил, побывал на них, – говорит профессор. – Идёт процесс газообразования, потому что за всю жизнь Байкала – 20-30 миллионов лет – накопилось около 10 км осадков, содержащих много органического вещества. А когда в черте города находят углеводороды, их естественное происхождение сразу вызывает сомнения. Причём для них есть и геологическое обоснование. В 1975 году в Иркутске была пробурена скважина №1, с глубины более 1 км она дала приток горючего газа с запахом сероводорода, содержащего гелий и конденсат. Кроме этого, по описаниям, из скважины выходила плёнка нефти, по словам очевидцев – слой в 5-6 см, и нефть была очень лёгкая, жёлто-коричневого цвета, обычная для юга Ангарского амфитеатра кембрийская нефть. Однако прошло четверть века, а чёрная жидкость, похожая на мазут, как бежала, так и бежит – до того момента, так к юбилею города начали реконструкцию Нижней набережной. 

Однажды, когда профессор вышел на берег и увидел эту жидкость растекающейся радужной плёнкой по поверхности воды, у него возникла ассоциация: точно такую же жидкость учёный видел на Байкале. 

– Она поднимается из-подо льда – когда весной пригревает солнце, над ней создаётся как бы линза, и нефть постепенно выходит на поверхность. Возникла мысль: почему здесь всё так похоже? Может, это не мазут, а нефть? Во-первых, очень трудно отличить мазут, изготовленный из нефти, от той же нефти, которая прошла длительный путь вертикальной миграции, потеряла бензиновые фракции – она же продвигается по трещинам очень медленно, встречается с бактериями, которые поедают в первую очередь лёгкие фракции, становится всё тяжелее, и наверх выходит уже природный мазут или жидкий битум, который называется мальта.

Долгое время Виктор Петрович со студентами пытались собрать пробу этой жидкости, но не удавалось, потому что по поверхности воды она растекалась в плёнку всего в микрон толщиной, а на исследование нефти нужно не менее 1 литра. Повезло, когда начались берегоукрепительные работы для новой набережной. 

– Рабочие в одном месте обнаружили какую-то скважину, позвонили в министерство природных ресурсов и экологии. Вместе со специалистами опустили туда толстую проволоку, и на глубине 7 метров эта проволока окрасилась в чёрный цвет. Оказалось, что под землёй, на глубине 7 метров, залегает трёхметровый слой этой чёрной жидкости, которую я называю мальтой или нефтью, а природоохранные органы – мазутом. Нам удалось взять пробы. Литр я отдал на исследование в иркутскую лабораторию ВостСибНИИГГиМС (Восточно-Сибирский научно-исследовательский институт геологии, геофизики и минерального сырья), одну пробу отправил в Институт нефтегазовой геологии и геофизики СО РАН в Новосибирске и ещё одну – в Самарский научно-исследовательский и проектный институт нефтедобычи. Последняя проба в Самаре пропала, был выходной день, посылку оставили на вахте, дальше её судьба неизвестна, до лаборатории эта нефть не дошла. Иркутская лаборатория определённого вывода не сделала: 50 на 50 то ли мазут, то ли нефть. Новосибирские специалисты, проведя анализ, написали прямо в названии: «Заключение по результатам анализа ангарской нефти». Лаборатория в институте, которым руководит академик Конторович, пользуется большим доверием исследователей, и она сделала вывод, что эта жидкость – всё-таки нефть. 

Виктор Исаев утверждает, что Иркутск не единственный город, где найдены естественные выходы газа

Несмотря на просьбы учёного оставить скважину на набережной как наблюдательную, теперь на одном из главных юбилейных объектов сплошной гранит и клумбы. 

На сегодня выходов чёрной жидкости на набережной не зафиксировано, за исключением одного сигнала, что на воде появлялось некое пятно, утверждает Михаил Кожин, начальник отдела лицензирования и экспертизы запасов полезных ископаемых министерства природных ресурсов и экологии Приангарья, хорошо знакомый с историей вопроса.

– В начале берегоукрепительных работ на набережной выкопали дренажную канаву, из берега действительно высачивались нефтепродукты. Искусственные они или естественные – спорный вопрос. Было обследовано около 80 м берега. В скважине, которая была там сделана раньше, обнаружен слой жидкости толщиной около 3 метров. Дальнейшая судьба этих углеводородов, а также существование дренажной системы  – вопрос к городу.

Владимир Чубук, и.о. начальника управления охраны окружающей среды и экологической безопасности администрации Иркутска, сообщил «СЭ», что этой весной в районе набережной вновь замечены выходы чёрной жидкости. 

– Это мазутное пятно сформировалось давно, источник его не установлен, – подчеркнул представитель мэрии. – Нашим управлением в прошлом году разработан проект нефтеловушки, это единственный понятный и эффективный способ справиться с этой ситуацией. В этом году уже состоялось рабочее совещание у вице-мэра города, сейчас мы готовим служебную записку по реализации данного проекта. Объём работ относительно небольшой, технологически несложный, специалисты нас заверяют, что могут выполнить всё необходимое уже этим летом. 

По словам Владимира Чубука, это будет классическая ловушка для нефтепродуктов: под землёй на уровне выхода линзы ставится перехватывающая «борозда», по наклонной плоскости нефтепродукты стекают в накопительную ёмкость. Подобная ловушка установлена в районе Жилкинской нефтебазы, где тоже есть загрязнение почвы, которое невозможно ликвидировать. 

Совсем недавно благоустроенную набережную разбирать не придётся, заверил собеседник издания, предусмотрена возможность строительства такого объекта без нарушения плиточного покрытия, через газон, который можно быстро постелить вновь. При этом загрязнение нефтепродуктами, кроме «визуального неприятного эффекта», отметил эксперт, угрозы для жизни и здоровья людей не представляет – в этом течении Ангара не является ни рекреационным объектом, ни источником питьевой воды, а незначительный объём поступающей в реку жидкости до Ангарска разбавляется в миллионы раз, считают в мэрии. 

Эксперты не исключают, что жидкость со временем найдёт новый путь и вновь выйдет на поверхность.

– Мы со студентами во время практики, – рассказывает Виктор Петрович, – прошли по обоим берегам от плотины чуть не до Ангарска. Везде есть выходы горючего газа с содержанием метана 40–70%. Для города это несёт определённую опасность. Если газ накопится в каком-нибудь закрытом помещении, есть вероятность взрыва, поскольку смесь метана с воздухом взрывоопасна. 

Иркутск не единственный город, где найдены естественные выходы газа. В Бориславе, известном (согласно интернет-источникам)  как «единственный в мире город, расположенный на промышленном нефте-озокеритном и газовом месторождении» на западе Украины, газ проникал в подвалы и стал причиной взрывов нескольких зданий. 

В Иркутске нужно провести геохимическую съёмку, полагает Виктор Исаев.

– Нужны исследования. Чем больше мы будем знать, тем легче будет принять правильное решение, – считает учёный. 

Возможность проведения исследований в мэрии обсуждалась серьёзно, сообщил Владимир Чубук:

– Дело в том, что город, особенно его центральная часть, исключительно насыщенная коммуникациями среда. Бурение любых скважин выливается в колоссальные расходы, неподъёмные для бюджета города.