Ближе метра не подходить!

«Вы заранее скажите точное время, когда придёте в музей, нам ведь по технике безопасности перед этим нужно два часа помещение проветривать», – предупреждает главный геолог Байкальского филиала «Сосновгеология» ФГУГП «Урангеологоразведка» Дмитрий Самович. Предостережение не кажется лишним ни в коей мере: в экспозиции выставлены радиоактивные образцы урановых руд. Под них отведены пять витрин, на которых висят таблички с написанным крупными буквами грозным предупреждением: «При осмотре не подходить ближе 1 метра!». 

На всякий случай встав на некотором отдалении от них, ровно в центре выставочного зала, наивно интересуюсь, как отреагирует счётчик Гейгера, если его занести в помещение. «Здесь или возле входа не сработает, а поднесёте к тем витринам – затрещит за милый мой», – объясняет мне геолог первой категории Адель Щербо, заведующая музеем. Впрочем, она тут же развеивает все связанные с радиацией опасения, говоря, что помещение в 300 кв. м, в котором размещён музей, было построено и оборудовано с учётом всех строжайших норм техники безопасности: в частности, его оснастили мощной приточно-отточной системой вентиляции, предназначенной для удаления заражённого воздуха. Так что к витринам мы подходим без опаски. 

Уран – основа основ

Адель Щербо, заведующая музеем, 15 лет проработала «в поле» и поэтому профессионально рассказывает о каждом экспонате

Начиналась его история несколько скромнее, с небольшой комнаты в 20 «квадратов», выделенной для размещения коллекции в 1953 году, через шесть лет после организации  Сосновской экспедиции Первого главного геологического управления. В 1966 году под образцы содержащей уран руды отвели помещение в 100 кв. м с примыкавшей к нему рабочей комнатой. А в 1984 году музей занял большой зал, оборудованный по последнему слову техники безопасности, с двумя комнатами, расположенными в современном здании «Сосновгеологии» на улице Гоголя. Пока происходили все эти метаморфозы, музей оставался засекреченным и доступным только специалистам, занимавшимся разведкой и добычей урана. Гриф секретности с него сняли только в 1990 году, а два года спустя экспозицию открыли для посещения.

В настоящее время в экспозиции насчитывается 2418 геологических образцов, объединённых в 332 коллекции. Разница в цифрах объясняется просто: в какую-то из коллекций может входить один экспонат, а в какой-то их может быть больше сотни. «Основа основ музея – дорудные, рудные, пострудные изменения и руды с каждого из крупных месторождений, открытых сотрудниками “Сосновгеологии”, – рассказывает наша собеседница. – Это учебная база для геологов, занимающихся поиском и разведкой запасов урана. Так что основные наши посетители – это геологи-уранщики, учащиеся геологоразведочных техникумов и студенты профильных вузов, а также специалисты из Франции, Канады и Китая. Особенно часто у нас бывают китайцы, потому что они сейчас активно ведут поиски урана и им интересен наш опыт». 

Чёрные прожилки, «засвеченные» фото и серая вуаль

Мы разделяем их интерес и, минуя расставленные по залу друзы (сросшиеся группы кристаллов) и витрины с чароитом, агатом, углём, медью и другими ископаемыми, направляемся туда, где выставлены образцы с месторождений Стрельцовского рудного поля, расположенного в Забайкальском крае вблизи Краснокаменска. За его открытие в шестидесятые годы прошлого века пять геологов из «Сосновгеологии» получили Ленинскую премию, а ещё восемь их коллег стали лауреатами Государственной премии СССР. И неудивительно, ведь на поле находятся около двух десятков месторождений, чьи разведанные запасы составляют 170 тыс. тонн. Может быть, это покажется мелочью по меркам нефтяников, но в случае с ураном впечатляющая цифра. Впечатляют и размеры только одного месторождения, Стрельцовского, о которых позволяет судить макет примерно 70 на 30 см, выполненный в масштабе 1 к 2000. А когда видишь, какую его часть занимают отмеченные красным балансовые запасы урана, искренне восхищаешься трудом геологов, исследующих многие тонны «пустой» породы,   чтобы обнаружить залежи насыщенной ураном руды. Впрочем, и слово «насыщенный» здесь значит не совсем то же самое, что у нефтяников, ведь в случае с 92-м элементом таблицы Менделеева высоким считается процентное содержание. Однако даже несколько процентов представляют крайне высокую ценность.  

Тут же Адель Васильевна показывает образцы урановой руды – небольшие куски породы, которые, на обывательский взгляд, смотрелись бы невзрачно, если бы не чёрные прожилки настурана – минерала, содержащего сырьё для атомной энергетики или ядерного оружия. «Условно говоря, все урановые минералы либо чёрные, либо жёлтые, либо оранжевые, либо зелёные, – продолжает импровизированную лекцию заведующая музеем «Сосновгеологии». – Скажем, если породу насыщает бета-уранотил, то будут жёлтые вкрапления, если торбернит – зелёные». В общей сложности, кстати, насчитывается около двух тысяч минералов урана. Только при изучении Стрельцовского рудного поля были открыты три из них: баураноит, кальций-ураноит и метакальций-ураноит. 

Мы рассматриваем содержащие их образцы, а затем переходим к витринам, в которых выставлены экспонаты с Имского месторождения и Хиагдинского рудного поля, что в Бурятии. Как и в случае со Стрельцовским полем, здесь представлены не только минералы сами по себе, но и стратиграфические колонки, демонстрирующие месторождения «в разрезе», а также радиографические снимки. Последние, по сути, являются своеобразными фотографиями образцов, показывающими, где залегают содержащие уран минералы. Делают их довольно просто: сначала породу проверяют на радиометре и, убедившись в том, что она испускает гамма-лучи, кладут её на фотоплёнку. В зависимости от уровня излучения достаточно нескольких часов или дней, чтобы на ней остались отпечатки. После проявки получается фотография с «засвеченными» участками – они-то и показывают, где сконцентрирован уран. Правда, это происходит не всегда: среди снимков, представленных в музее «Сосновгеологии», попадаются и такие, на которых заметны откровенные белые пятна «пересвета», и те, где видны лишь серые участки. «Серая вуаль – это тонкодисперсные оксиды урана, – поясняет Щербо, указывая на радиографию образца с Имского месторождения. – В породе со Стрельцовского поля содержится настуран, поэтому на фото видны белые следы». 

Сложно не заметить, что в витринах находятся образцы из Бурятии, Забайкалького края и Монголии (в соседней стране экспедиции «Сосновгеологии» обнаружили пять месторождений урана), однако Иркутская область не представлена. Разгадка проста: на территории нашего региона находятся в основном рудопроявления, а найденные месторождения – Торгойское, Безымянное, Столбовое, Алый парус и Ансах – относятся к категории мелких и средних. 

Впрочем, нашёлся один связанный с ураном экспонат, который имеет отношение если не совсем к Иркутской области, то уж точно к Прибайкалью. Это небольшие бурые камешки, оказавшиеся сильно радиоактивным минералом монацитом. Стеклянная розетка с ними – один из первых экспонатов музея, ведь когда-то поиски сырья для атомной энергетики и оборонной промышленности начинались на побережье Байкала и в долине Алдана. 

Чароит – от слова «Чара»

Репортаж был бы неполным, если бы содержал рассказ только про образцы с месторождений урана. На счету «Сосновгеологии», пусть и созданной для поиска и разведки урановых и ториевых руд, есть и другие открытия. Для энергетического издания, конечно, важно Уртуйское месторождение бурых углей в Забайкальском крае, однако тот факт, что именно иркутские геологи обнаружили крупнейшее в России и третье в мире Удоканское месторождение меди, внушает уже не профессиональную, а патриотическую гордость.  

Равно как и открытие чароита. Конечно, впервые каменные глыбы с фиолетовыми вкраплениями обнаружил Владимир Дитмар, однако первооткрывателями справедливо считаются геологи «Сосновгеологии» Юрий и Вера Роговы. Дело было в 1960 году. Идя в маршрут, Юрий Гаврилович заприметил огромный валун, содержащий отливающий фиолетовым минерал. Он  отколол кусочек, а затем передал его своей жене Вере  для дальнейшего изучения. Позже, по возращении в Иркутск, выяснилось, что это новый, доселе неизведанный минерал. Назвать его решили чараитом, поскольку найден он был на берегу реки Чары. Но возникла одна сложность: уже существовал минерал чералит, и в Международной геологической ассоциации посчитали, что созвучные названия будут путать. Поэтому её руководство предложило заменить букву «а» на «о». Так и получился чароит с Чары.

Несмотря на то что камень этот весьма ценен, в музее «Сосновгеологии» хранится немало его образцов и ювелирных изделий из него. В той же витрине выставлены агаты, рисунок на одном из которых в точности повторяет контур Монголии на политической карте мира, турмалин, фрагмент бивня мамонта и кусок окаменевшего дерева – вещи, за которые многие частные коллекционеры отдали бы немалую сумму. Однако геологи предпочли абсолютно безвозмездно передать их музею. «Всё, что они находили, несли к нам, мы не купили ни один из экспонатов!» – этим замечанием Адель Васильевна завершает нашу экскурсию. После неё остаётся ещё раз искренне восхититься этими поистине особыми людьми, избравшими своим девизом изречение «Mente et malleo», в переводе с латыни означающее «Умом и молотком».