В последнее время читатель испытывает глубокое недоверие ко всему, что пишут в газетах и говорят по ТВ. Винить в этом какую-то одну из сторон бессмысленно: как говорится, когда за что-то отвечают больше одного человека, то виноватых не найти. Истоки этих отношений уходят к мутным перестроечным временам, когда в журналистику шли все подряд, а само время, именуемое «гласностью», предоставило возможность такую чушь нести в массы, что хоть святых выноси и заноси нечистых. В результате сформировалось одно негласное правило: в журналистике о качестве судят только по количеству. То есть если из десяти журналистов хотя бы три откровенно не врут, то это счастливое исключение, которое подтверждает правило, что остальные девять врут обязательно, – вот такая странная арифметика. 

Но если обратиться к практике, то это недоверие к прессе играет с читателями в злую игру. Вбив себе в голову, что правило доктора Хауса «Врут все!» касается прежде всего журналистов, читатели сами себе отказывают в сколько-нибудь достоверной информации. Далеко за примерами ходить не надо. Недавно на форуме мне написали: «В твоих статьях чётко прослеживается «полицейская позиция». Речь шла о том, что полиция ищет пропавших людей и не надо нагнетать панику. 

Но давайте предметно. Что такое «полицейская», а в широком плане – «официальная» позиция? Журналист не придумывает свои статьи из головы и не вещает глубокомысленно на актуальные темы. В любой сфере есть специалисты, которые и являются единственными объективными экспертами. Поставим вопрос по-другому: если не эта, то чья позиция правильная? Общественности? Но ведь она по определению не едина, субъективна, склонна к эмоциям, да и вообще стремится к широким деструктивным обобщениям типа «Да все вокруг сволочи!» 

Сейчас широкое распространение получило волонтёрское движение. Добровольцы искали «академовских молоточников» и пропавшего Даниила Семакова. Никто не спорит – они молодцы и делали нужное дело. Но вот какая штука. Когда «академовских молоточников» задержали с помощью родственника одного из нелюдей, общественность взвыла: ну вот, милиция (тогда ещё) вообще не чешется! Позвольте, но разве «молоточников» поймали дружинники? Сейчас погибшего Даниила Семакова опять нашёл какой-то случайный бомж. И это несмотря на широчайшее привлечение к розыскам общественности – тех же волонтёров. 

Я говорю о том, что если рассматривать в качестве окончательной истины мнение общественности, то давайте не будем забывать, что общественность в данных темах себя тоже не особо проявила – это при том, что полиция, кроме этих дел, каждый день ловит преступников. Да, с помощью общественности. Но, во-первых, это нормальная практика для цивилизованных стран, а во-вторых, давайте не будем забывать, что это ОДНИ И ТЕ ЖЕ полицейские ловят преступников с помощью РАЗНЫХ представителей общественности. Так кто же в этом случае обладает более профессиональным мнением и более полной информацией? 

Но заговорили не о полиции и общественности, а о журналистах и читателях. Хотя параллели очевидны: полиция и журналисты плохи, а читатели и общественность прекрасны и абсолютны. При этом забывается, что ломать легче, чем строить, а искать истину сложнее, чем с ней не соглашаться и спорить. И вот последний пример. На форуме нашего сайта написали, что в статье содержится сплошное враньё и ничего подобного не было, одна показуха. Хорошо, подумали мы, общественность сама ищет правду. И поехали проверять факты, этой общественностью изложенные. Оказалось, как говорил кот Бегемот, «поздравляю вас, гражданин соврамши». 

Из этого несколько сумбурного текста, сильно ограниченного размером, отпускаемым под колонку «Дежурный по городу», следует один вывод. Журналист имеет неоспоримое право обращаться к своим источникам, и источники имеют такое же полное право тиражировать своё мнение в газете по одной причине – они выступают под своими, грубо говоря, паспортными данными, с фотографией и адресом места жительства. И если соврут, то каждый знает, куда придти и спросить за их непотребное враньё. А, как оказывается, общественность не имеет вообще никакого права ни указывать журналистам, как им писать, ни задавать их экспертам вопрос Самуэля Паниковского Шуре Балаганову: «А ты кто такой?!» 

Потому что сама она, эта общественность, как правило, трепетно хранит своё инкогнито. А как можно всерьёз общаться с человеком, который так уверен в своей правоте, что даже… боится назвать своё имя? Извините, но в газете не бывает анонимных экспертов. Поэтому редакция оставляет за собой право, мягко говоря, в их веских аргументах и неоспоримых мнениях очень и очень сомневаться. Потому что безответственная и анонимная общественность думает по распространённому шаблону: «Любая запутанная проблема всегда имеет очевидное, лёгкое, доступное для понимания неправильное решение».