Репрессировали посмертно

«Я, получается, четыре раза «пра», – говорит Игорь Курляндский. Его бабушка по отцу, 96-летняя Марина Иннокентьевна Курляндская (в девичестве Вениаминова), является праправнучкой святителя Иннокентия, апостола Камчатского и Алеутского. «Бабушка – дочь Иннокентия Ивановича Вениаминова, сына протоиерея Ивана Гаврииловича Вениаминова, – рассказывает он. – Это линия протоиерея Гавриила Вениаминова, сына святителя Иннокентия». 

– Бабушка вам что-то рассказывала о митрополите Иннокентии Вениаминове?

– Времени слишком много прошло с момента жизни митрополита. Она больше, конечно, рассказывала о своём отце и деде. У нас в семье сохранились кое-какие письма Ивана Гаврииловича и Иннокентия Ивановича. Оба они были репрессированы. Иван Гавриилович Вениаминов до революции был протоиереем домовой церкви Аничкова дворца в Петербурге и духовником вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны (вдовы Александра III). Иван Гавриилович ещё в 20-е годы был отправлен в ссылку в Кашин, где и прожил до 1947 года вместе с супругой Анной Александровной Вениаминовой (в девичестве Поповицкой). Она была дочерью издателя известного журнала «Русский паломник» Александра Поповицкого. Иннокентий Иванович служил в царской, потом белой армии и, наконец, в 20-е годы – в Красной Армии, в хозуправлении РККА. В 1929-м был арестован и постановлением коллегии ОГПУ от 3 августа 1930 года выслан на три года в Сибирь. Затем жил в Арзамасе, где был арестован и 25 марта 1937 года осуждён Горьковским областным судом на два года за антисоветскую деятельность, якобы совершавшуюся им в арзамасской артели «Меховщик». 

«Дорогие мои Папочка и Мамуличка! Несколько раз я пытался написать Вам, но никак не удавалось, а сердцем я очень о Вас стосковался, – писал Иннокентий Вениаминов в 1937 году своему отцу Ивану Гаврииловичу и маме Анне Александровне. – Степановна мне говорила на свидании, что она получила от Вас письмо, и передала мне его содержание на словах. Она же мне говорила, что дети послали мне денег по 20 руб. каждая и эти деньги она извела мне на передачи». Он надеялся, что будет направлен в один из лагерей Горьковской области. Но этапирован был в Новосибирскую область, где и сгинул. До 1980-х годов в семье ничего не знали о его судьбе, он считался пропавшим в лагерях. В семье вспоминали про несохранившуюся открытку, на которой было написано: «Я болен, я совершенно раздет, я умираю». Только в перестройку Марина Иннокентьевна узнала: в том же 1937 году, в декабре, отец был расстрелян по решению «тройки» УНКВД по Новосибирской области в лагере «по обвинению в подготовке вооружённого восстания». Оба, и Иван Гавриилович и Иннокентий Иванович, были впоследствии реабилитированы. Сталинская репрессивная машина работала, видимо, не слишком согласованно. Прадеда Игоря Курляндского уже не было в живых в 1938 году, а на него возбудили новое дело, не удовлетворившись «мягким» двухлетним приговором. Но самое смешное и печальное, что помимо реабилитации за дело 37-го в 1990 году семья получила бумагу, что прадед реабилитирован ещё раз – за «посмертное» дело 1938 года.    

– История святителя Иннокентия как-то в семье сохранялась?

– Дело в том, что многие семьи, жившие в 20–40-е годы, когда господствовал государственный атеизм, стеснялись своих корней. И старались не афишировать связь с ними. Семья почти ничего не хранила, больше осталось памятных вещей у двоюродного брата моей бабушки Ростислава Сергеевича Вениаминова. Слышали, наверное, об известном архимандрите Иннокентии? Он как раз происходит от ещё одного сына Ивана Гаврииловича, Сергея Ивановича Вениаминова. Сергей Вениаминов был расстрелян по приговору военной коллегии в 1938 году. Список на расстрел, где была его фамилия, завизировал лично Сталин, поскольку Сергей Иванович был начальником пароходства, это крупная номенклатурная должность. 

Семью репрессировали, когда Ростиславу было всего 14.  Ему пришлось сидеть в приёмнике-распределителе для детей врагов народа, потом с матерью он попал в немецкую оккупацию, затем был фронт, куда Ростислав пошёл добровольцем, санитаром. Бывший судовой врач, моряк, фронтовик и бывший зэка Ростислав Вениаминов в 1987 году принял монашеский постриг в Троице-Сергиевой лавре. Он очень много путешествовал и, уже приняв монашество с именем Иннокентий, на самолёте пролетел над Аляской, Алеутской грядой. На Аляске, по воспоминаниям, он любил бывать, но очень смущался, когда его там встречали с особыми почестями (говорят, он был похож внешне на святителя Иннокентия). Он умер в 2002 году в сане архиепископа на покое. «Духовное служение архимандриту Иннокентию было близко, потому он всегда живо интересовался наследием святителя Иннокентия, – говорит Игорь Курляндский. – Он даже говорил, что у него оставались вещи митрополита Иннокентия, но что с ними сейчас, я не знаю, очевидно, они остались у родных в Америке». 

– Вы какие-то фамильные черты Вениаминовых ощущаете?

– Ну что значит «фамильные черты»? Я люблю всех своих предков – и со стороны папы, и со стороны мамы. В предках у меня были и крестьяне, и дворяне, и торговцы – люди самых разных национальностей. Но действительно, такой великий человек, как святитель Иннокентий, добрый пример в жизни показывает всем людям, кто соприкасается с его наследием. Я занимаюсь историей Русской православной церкви, историей отношений власти и церкви и в дореволюционную эпоху, и в советское время. Конечно, связь с митрополитом Иннокентием повлияла на выбор моей темы. У меня выходили научные труды, посвящённые моему предку, в 1990-е годы, в начале двухтысячных. Есть монография «Святитель Иннокентий как митрополит Московский и Коломенский». Я исследовал последний, московский период его жизни. Поднял все архивы, какие можно. Это и государственные фонды, и фонды монастырей, фонд Московской духовной консистории. Видел рукописи, письма, записки. Просмотрел всё, что мог. К сожалению, наши архивы очень плохо финансируются, людей не хватает, некоторые вообще в состоянии выдавать только по нескольку дел в день. Я старался поднять много новых материалов, ещё не все из них опубликованы. 

Сейчас среди родственников святителя Иннокентия уже нет священников. Архимандрит Иннокентий (Ростислав Вениаминов) был последним. Но трудно представить, чтобы кто-то из этой семьи, а особенно историк, был равнодушен к теме «церковь и власть». Игорь Курляндский рассказывает, что в последние годы отошёл от темы своего замечательного предка и занялся фигурой Сталина. У него вышла в свет книга  «Сталин, власть, религия», рассказывающая о взаимоотношениях власти и РПЦ в 1922–1953 годах. Историк попытался исследовать личность Сталина и причины его развивавшегося со времён семинарии особого вида безбожия, активного отрицания Бога. Игорь Курляндский проанализировал антицерковные документы, готовившиеся советским правительством, а также личное участие Сталина в их разработке. 

– Это на вас так повлияло случившееся с прадедом и прапрадедом?

– Любой историк так или иначе соприкасается с политическими моментами. Но я не позволяю, чтобы политические убеждения влияли на мои научные изыскания и выводы. Я попытался проанализировать такое сложное явление, как «духовный мир» Сталина. В книге использовано много ранее нигде не публиковавшихся документов, в том числе из президентского архива. Проанализировав всё, я сделал вывод, что так называемый «православный Сталин» – это не более чем миф, который был специально создан. Не было никакого поворота Сталина в сторону церкви в 1939 году, перед войной, как принято об этом думать.  

Как нам обустроить Аляску 

Иннокентий Вениаминов, прадед Игоря Курляндского, в 1914 году был вольноопределяющимся лейб-гвардии Семёновского полка, потом служил в белой армии и красной. А в 1937 году был расстрелян

Однако в Иркутске Игорь Курляндский говорил не о Сталине. В нашем городе когда-то девятилетий Ваня Попов в Иркутской духовной семинарии получил фамилию Вениаминов, ещё не зная, куда приведёт его судьба и какую роль ему предстоит сыграть в жизни Аляски. Игорь Курляндский рассказал о двух ранее нигде не публиковавшихся записках святителя Иннокентия, которые удалось отыскать в архиве внешней политики Российской Империи. История этих поисков началась ещё в 1997 году, когда в «Американском ежегоднике» при посредстве академика Николая Болховитинова была опубликована найденная Игорем Курляндским неизвестная записка Иннокентия Вениаминова святителю Филарету, касавшаяся судьбы православия после продажи Аляски Америке. Именно поэтому доклад Игоря Курляндского на конференции был посвящён памяти академика Николая Болховитинова. Историк передал приветствие Иркутску от президента Московского историко-просветительского общества «Русская Америка» Владимира Колычева. Сам Игорь Курляндский много лет состоит в этом обществе. 

– Очень интересно, как хранился архив митрополита Иннокентия, – говорит Игорь Курляндский. – Существовал личный архив святителя, пусть небольшой, но это были те бумаги, которые он сам комплектовал по группам: по назначению на пост митрополита, письма определённым людям, грамоты от государя. Потом этот архив разделили между двумя хранилищами. Первая часть попала в отдел рукописей Российской национальной библиотеки в Петербурге, вторая – в отдел рукописей бывшей «Ленинки» в Москве. Архивный фонд святителя из отдела рукописей «Ленинки» в 50-е годы прошлого века был передан в архив внешней политики Российской Империи, поскольку большинство бумаг в нём касалось внешнеполитических сюжетов, Русской Америки в частности. Материалы этих фондов активно использовал в своих работах историк Николай Барсуков. Многие документы он опубликовал в известном семитомнике, посвящённом святителю Иннокентию. Однако часть документов так и осталась неопубликованной. Они были выявлены позже в церковных архивах, архивах госучреждений. В частности, две записки об устройстве епархии в Америке, которые Иннокентий Вениаминов написал, уже будучи митрополитом Московским и Калужским. 

«Ещё в 1867 году, когда заключался договор о продаже Аляски Америке, именно по настоянию святителя в него был включён пункт о том, что храмы, созданные русским правительством на отходящих территориях, остаются в собственности православной церкви», – говорит учёный. Святитель настоял и на том, чтобы определённый ежегодный процент от продажи русских колоний в Америке отчислялся на содержание православных храмов на Аляске. На отходящих землях нужна была новая епархия, и в записках митрополит как раз и даёт своё видение устройства американской епархии.    

– Первая записка была написана скорописью, и её очень трудно было расшифровать, – рассказывает Игорь Курляндский. – Но ваш покорный слуга это сделал. Вторая записка сделана более ровным, писарским почерком. Первая была написана незадолго до выхода нового определения Синода об устройстве североамериканской кафедры 10 июня 1870 года. Вероятно, митрополит написал её в первых числах июня… 

До продажи в 1867 году русских владений Америке существовало Ново-Архангельское викариатство Камчатской епархии, а кафедра располагалась в Ситхе. Возглавлял его епископ Ново-Архангельский, викарий Камчатской епархии Павел Попов. В 1870 году Синод образовал епархию Алеутскую и Аляскинскую и установил центр епархии в Сан-Франциско, а епископ стал называться Алеутским и Аляскинским. Как свидетельствуют найденные архивные документы, святитель Иннокентий принял непосредственное участие в организации епархии, переносе её центра и устройстве. Впервые план устройства американской епархии он высказал в письме к митрополиту Филарету в декабре 1867 года, не зная, что тот уже умер (письма шли долго). 

Святитель предлагал учредить особую североамериканскую епископскую кафедру, подчинённую управлению духовных властей в столице России. И перевести резиденцию епископства из Ново-Архангельска в Сан-Франциско, где была сосредоточена вся торговля, откуда постоянно отправлялись суда и удобно было общаться с паствой североамериканских островов, где и пребывало православное население Русской Америки. В записке, найденной Игорем Курляндским, святитель даже приводит расчёты, что это будет выгоднее и дешевле и по климатическим условиям лучше. На прежней кафедре в Ситхе уже стало неудобно, да и «опасно от ссыльных». Святитель советует новому архиерею, как тот вступит в сан, отправляться в экспедицию, дабы «самому увидеться с православными племенами Аляски». Учитывал митрополит всё, даже то, знают ли претенденты на архиерейский пост английский язык и сколько будет стоит  содержание архиерея. Просил увеличить с трёх тысяч до десяти, поскольку жизнь в Калифорнии дорожает. Он лично занимался подбором архиерея для проектируемой североамериканской кафедры, именно святитель Иннокентий предложил титуловать нового епископа не Ново-Архангельским и Алеутским, а лучше Алеутским и Аляскинским.

Вторая записка, найденная Игорем Курляндским, посвящена жалованью служащих в американских миссиях. Святитель критикует проект хозяйственного управления при Синоде. По его мнению, цифры жалований были занижены, и не учитывалось положение самих миссий – трудности, бедность. Например, квихпакскому миссионеру предлагалось назначить жалованье в 1350 рублей, тогда как Квихпак был местом, где проживало наибеднейшее население, где люди не видели овощей, а питались исключительно рыбой. Святитель считал, что именно этим священникам нужно платить больше. Как показало будущее, многое из предлагаемого митрополитом Иннокентием получило воплощение в жизни. 

«Такие удивительные люди»

Потомков святителя Иннокентия никто не считал, говорит Игорь Курляндский. «У моей бабушки четыре внука, – рассказывает он. – У сестры, Анны Иннокентьевны, – внучка. Причём, что интересно, обе праправнучки святителя Иннокентия до сих пор живы. Бабушке моей 96 лет, а её сестре, живущей в Голландии, – 98. Вот такие удивительные люди». Служить в церкви пока никто из потомков не решился, но гены, склонность к подвижничеству, видимо, всё равно дают о себе знать. Брат Игоря Курляндского по отцу, 35-летний Дмитрий Курляндский, – известный современный композитор, победитель международного конкурса «Гаудеамус» в Голландии, лауреат швейцарской премии Джанни Бергамо в области классической музыки за 2010 год. В 2011 году он стал лучшим в конкурсе на сочинение оперы имени Иоганна Йозефа Фукса в Австрии. Курляндский – один из основателей группы композиторов «Сопротивление материала» (СоМа) и художественный руководитель Международной академии Московского ансамбля современной музыки в городе Чайковском. Он же выпускал журнал «Трибуна современной музыки».

«Не могу не сказать и о других потомках святителя – в частности, о своей замечательной тёте Анне Сергеевне Курляндской, – говорит историк, – она экономист, много лет работала в банках. А также о её детях от разных браков – тоже четырежды правнуках святителя – Сергее Раковском и Андрее Сидельникове. Они тоже стали экономистами».

Брат Анны Сергеевны мой отец, потомок святителя Александр Сергеевич Курляндский — тоже замечательная личность. По образовнию физик (он окончил МИФИ, кандидат наук), в юности он, не оставляя занятий наукой, увлекался джазом, был учеником знаменитого джазмена Алексея Козлова и играл в его ансамбле на клавишных инструментах, о чем А. Козлов упоминает в своих воспоминаниях. После «перестройки» мой папа занимается предпринимательством.

«Вы знаете, среди потомков святителя Иннокентия был ещё замечательный человек – Татьяна Тауэр, дочь Анны Иннокентьевны Тауэр (в девичестве Вениаминовой), сестры моей бабушки, – рассказывает Игорь Курляндский. – Татьяна была выдающимся музыкантом, арфисткой, работала в симфоническом оркестре Ленинградской филармонии под руководством знаменитого Мравинского, была профессором Ленинградской консерватории. Умерла она в 1994 году в Голландии от рака, ей было всего 48 лет. Бабушка Анна и дочь Татьяны скрипачка Анастасия Козлова сейчас живут в Голландии. Татьяна была очень близким мне по духу человеком и моим другом».

«Признаюсь, я желалъ бы, если бъ это было только возможно, чтобы и нигде не упоминалось мое имя, кроме обыкновенныхъ перечней и поминаньевъ или диптиховъ», – писал сам святитель Иннокентий. Однако люди не могут не вспоминать. Сейчас в издательстве Московской патриархии к выпуску готовится новое многотомное собрание сочинений митрополита Иннокентия Вениаминова. «В него войдут многие документы, записки и письма святителя, найденные в архивах, в том числе и вашим покорным слугой, – говорит Игорь Курляндский. – Они нигде и никогда до этого не публиковались. Найдено много новых уникальных документов, записок, писем, отчётов, которые составлял митрополит Иннокентий». Игорь Курляндский – редактор и составитель двух томов, посвящённых московскому периоду жизни митрополита. Сейчас уже готов первый том издания, рассказывающий о службе святителя на Алеутских островах, он, возможно, выйдет в этом году. А первую книгу о московском периоде можно будет, вероятнее всего, прочитать в 2013 году.