«Строятся и ни о чём не думают»

«Сорок лет прошло с последней катастрофы, все подзабыли, что такое сель», – говорит заместитель директора Лимнологического института СО РАН Николай Сутурин. В 1971 году в районе КБЖД прошли сильные ливневые дожди. «Грунты на лесных склонах размокли настолько, что любой ветерок срывал всю массу русла рек, – рассказывает старший научный сотрудник Института земной коры СО РАН Валерий Лапердин. – Эта огромная водокаменная масса, перемешанная с грязью и лесной растительностью, забивала и сносила мосты. Ни на Кавказе, ни в Средней Азии селей такого характера не наблюдается. Сели Сибири и Дальнего Востока могут соперничать с селями Закарпатья». В 1971 году от истока Ангары до Маритуя образовалось более 150 склоновых селей. До Култука в общей сложности было вынесено 120 тыс. куб. м обломочного материала. Транссиб не работал семь дней, 20 км путей были похоронены в Байкале, автодорога тоже встала, сели порвали кабели, и даже правительственной связи не было. Город Слюдянку сели терроризировали в 1932, 1934, 1938, 1960 и 1962 годах. 29 июня 1934 года селевой поток на реке Слюдянке смыл несколько жилых домов и закрыл станцию КБЖД толстым слоем грязи и песка. В 1960-х годах тоже дошло до того, что были разрушены дома. Валерий Лапердин делится своими наблюдениями: однажды в Слюдянке видели, как сель легко подхватил пятитонный каток и отнёс его на 300 метров. После разрушений в шестидесятых русло Слюдянки одели в бетон, реку спрямили. Это и спасло город от селей 1971 года. 

В распоряжении Иркутскгидромета имеются данные дендрохронологии для этой части южного Байкала с 1723 года. По годовым кольцам, сколам, повреждениям древесины можно проследить, какие разрушения были. «Анализ показал: катастрофические сели за этот период проходили с частотой раз в 50 лет, – рассказывает начальник отдела гидрологии Иркутского гидрометцентра Станислав Коралис. –  В 20 веке разрушающие сели стали появляться раз в 28 лет, а слабые – ещё чаще». С 1902 по 1971 год на южном Байкале 15 раз на разных реках были сильные паводки. «Селевые очаги, как показывает история, накапливаются 7–15 лет, потом идёт неизбежный сход», – говорит Валерий Лапердин. С 1971 года природа не устраивала нам больше таких аттракционов. Однако именно это и опасно, считают учёные. На кругобайкальском участке города и посёлки стоят на так называемых «конусах выносов» (скоплениях валунов, гальки, песка, глины в устьях рек, вынесенных селевыми речными потоками). «Эти места удобны, дома, дачи, турбазы легко строятся, – удивляется такой беспечности Лапердин. – И никто не думает, что в любой момент может сойти новый сель, ведь старые очаги активизируются».

«Сели тем и опасны, что бывают внезапными»   

Катастрофические сели
не тревожили Слюдянский район 40 лет.
Это и опасно, считают учёные, – новая катастрофа может случиться в любой момент

«В 2012 году вероятность появления селей очень высока», – прямо заявил заместитель директора Лимнологического института СО РАН Николай Сутурин, заметив, что не ставил перед собой цели «кого-то напугать». Но два фактора для схода уже есть: подошли сроки – около 40 лет катастроф такого плана не было, и нынешняя зима оказалась очень снежной. Для того чтобы мутные потоки сошли, достаточно только одного толчка – интенсивных дождей летом. В разрушительном 1934 году за сутки выпало 195 мм осадков, в 1971-м – 250 мм. «Самое опасное, когда идёт не очень сильный, но затяжной дождь до 10 дней, – говорит Станислав Коралис. – А после него, что очень характерно для южного Прибайкалья, пройдёт сильный ливень с количеством суточных осадков около 200–250 миллиметров». На вопрос журналистов «Есть предпосылки для схода селей именно этим летом?» Станислав Коралис ответил: «Сели тем и опасны, что бывают внезапными. Чем дольше события нет, тем более катастрофичным оно будет». Если брать средние значения, снега по югу Байкала в этом году сравнительно немного, сказал гидрометеоролог. Но на Хамар-Дабане запас воды в снеге – 187 мм (величина довольно значительная, если иметь в виду, к примеру, долину Иркута, где запас 27 мм). Эта вода уже в апреле попадёт в почвогрунт, пропитает его, размягчит, подготовит к летним дождям. Достаточно будет излиться за сутки 150 –200 мм осадков, и селей, скорее всего, не избежать. 

После 1971 года на нескольких реках и ручьях в районе КБЖД появились заграждения, мини-плотины. Поначалу их состояние даже проверяли, но потом, как свойственно это человеку, всё забылось. В 1970-х ОАО «Сибгипробум» вместе с казахскими специалистами сделало шесть проектов по селезащите. Ни один из них не реализован. В 1960–1980-е годы прогнозами селей занимались три отдельных подразделения Иркгидромета – работали на юге Байкала и его западном побережье, на БАМе. Но к концу 1980-х подразделения упразднили, специалистов почти не осталось. «Прогнозов селей мы сейчас не делаем», – отрезал Станислав Коралис. Как там себя чувствуют заграждения на речках и ручьях, никто не знает. 

– А если нынешним летом случится такая ситуация, что сойдут сели? Хотя бы с местным правительством ведётся работа по спасению людей?

– Вам сказали, что такая работа не ведётся, – ответил Николай Сутурин. – Будут серьёзные дожди – всё произойдёт. Всё снесёт в момент.   

«Такое огромное болото»

Однако есть ещё и Байкальск. Там полно речек, которые носят название «селе-опасные». Это Харлахта, текущая по Байкальску, Большая Осиновка и Солзан и два селеопасных ключа. Большая Осиновка выходит на карты шламонакопителей БЦБК. «Если будут сильные ливни, снесёт не только все мосты, но и шламонакопители,–  считает Николай Сутурин. – И всё, 6,2 миллиона кубических метров отходов попадут в Байкал. А это равноценно тому, как если бы БЦБК слил за один раз отходы за 700 лет. Весь хлорлигнин, все хлорфенолы будут в озере. Это катастрофа гигантская». 

Сейчас шлам-лигнин хранится в 14 картах. Длина этих хранилищ – более километра, ширина – около 600 м, рядом с ними построены обводные канавы, но в каком они сейчас состоянии, никто не знает. Карты не заполняются с 1988 года, поскольку комбинат перешёл на другие способы утилизации отходов. Работа, проведённая в прошлом году, позволила учёным предложить методику избавления от шлам-лигнина прямо на месте, рассказал генеральный директор ОАО «Сибгипробум» Алексей Гончаров. Сначала учёные предлагают сбросить накопленные шламовые воды на очистные сооружения БЦБК вместе с промстоками. Комбинат в сутки сбрасывает 60–80 тыс. кубов, а сами очистные рассчитаны на объём до 200 тыс. кубов. Затем при помощи золы нужно провести дегидратацию (осушение) и рекультивацию лигнина, сделав его нетекучим. После проведения в 2012 году инженерно-геологических изысканий учёные предлагают начать с проекта рекультивации карты 

№ 7, которая в первую очередь попадает под возможные селевые потоки. Карта длиной 1,1 км  и шириной 250 м имеет глубину 6 м. Все шесть метров заполнены лигнином. «Такое огромное опасное болото», – говорит Николай Сутурин. Рекультивация лигнина по этой карте может стоить около 300 млн. рублей. Если болото ликвидируют, карта примет на себя возможный селевой поток, считают учёные.

По предварительной оценке, на всю рекультивацию карт нужно около 3 млрд. рублей. Эти средства были заложены в ФЦП по охране озера Байкал, но она, скорее всего, заработает только в четвёртом квартале 2012 года, сказал Алексей Гончаров. «БЦБК готов софинасировать, брать на себя нагрузки по дополнительному очищению, но комбинату в этом случае нужно получить разрешение на дополнительное увеличение сбросов», – заявил Гончаров. После очистки на этой территории будет высвобождено 350 га территории. При спрямлении реки Осиновки и постройке селезащитных сооружений появится новое место для застройки. Однако пока над проектом повисло гробовое молчание МПР.

Учёные заявляют, что правительства Бурятии и Иркутской области их анализ поддержали, авторы обивали пороги Минпромторга, Минэкономразвития, но  до МПР РФ так и не достучались. На прошлой неделе президенту Дмитрию Медведеву тоже презентовали проект, он сказал: «БЦБК надо заниматься, я бумаги посмотрю». Сколько он будет смотреть бумаги – неизвестно. Николай Сутурин напомнил: все, кто знал про опасность, слышал о ней и не предотвратил, – соучастники.