По всему российскому государственному пределу – схожесть проблем, привнесённых в мир вирусом иммунодефицита человека: рост смертности, спровоцированный ВИЧ-инфекцией; фатальная «связка» ВИЧ с туберкулёзом; наконец, самовольный «сход» с терапии. То есть не оправдываемый ничем, кроме собственных заблуждений, отказ от лечения, в разы сокращающий земной срок пациента. Вирус ВИЧ, как выражаются медики, «вышел из-под контроля препаратов». Его непредсказуемость – это и есть та самая «третья степень угрозы», что сегодня витает над страной, стирая все административные границы. Но одновременно традиционно выделяя Иркутскую область как территорию особого неблагополучия. 

Реалии же таковы: Приангарье на втором месте в России по уровню эпидемии, и это «призовое место» занимает чуть ли не с тех пор, как более десяти лет назад Иркутск «вдруг» подвергся первой безжалостной атаке ВИЧ-инфекции. Если брать за точку скорбного отсчёта весну 1999 года, то рост инфицирования вирусом приобретённого иммунодефицита в среднем составляет 4% в год и, соответственно, смертность по этой причине в нашем регионе в 7 раз выше, чем по России.

Цифры, прозвучавшие на конференции, – специфические, но точные маркеры почти не меняющейся у нас социальной ситуации. Они по-своему кричат о высокой безработице в Иркутской области; о наркомании и пьянстве, которые нам не удаётся обуздать; о вовлечении в незащищённый секс людей самого разного возраста: от 16-летних до едва перешагнувших тридцатилетие; от разменявших пятый десяток до подходящих к своим более солидным юбилеям. Вирус иммунодефицита давно уже предпочёл половой путь игле наркомана. В прошлом году в Приангарье, если следовать только официальной отчётности, выявлено 2920 свежих случаев инфицирования ВИЧ, причём половая связь привела к трагедии 69% из числа пострадавших и только 28% заразились через кровь…

Но что такое скрупулёзно составляемые отчёты в сравнении с истинным размахом охватившей область эпидемии? До какой степени бесшабашен этот не поддающийся никакой статистике вирус, фактически не знает никто. Кардинально решить исход поединка с ВИЧ пока не удаётся, хотя немало светлых голов за рубежом и в России заняты этой проблемой. Но современная фармакология, включая и отечественную, за десятилетия противоборства смогла открыть немало эффективных средств, снижающих вирусную нагрузку на человеческий организм, улучшающих качество жизни и продлевающих её срок. Вот и на этой конференции прозвучало серьёзное сообщение о новых данных по диагностике, клинике и лечению ВИЧ-инфекции. Но, легко мутируя, вирус иммунодефицита находит и жалит свои жертвы быстрее, чем врачам удаётся их выявлять, переводить «на легальное положение» и начинать лечить. Они словно мчатся наперегонки, ВИЧ и медицина; трагедия в том, что на этой дистанции пока лидирует ВИЧ, который не удаётся вогнать в берега, несмотря на все усилия врачей. 

Многие дети родились бы здоровыми,
если бы их мамы не отказались во время
беременности от приёма лекарств

В Иркутской области выстроена двухуровневая система помощи его жертвам. Первый уровень – в штате центральной районной больницы каждого имеющегося в нашем регионе муниципального образования предусмотрены должности, конкретно «мобилизованные» на профилактику и лечение ВИЧ: заместитель главного врача и специалист, выполняющий все надлежащие мероприятия. Второй уровень – сам областной Центр по борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями. Сюда, в Иркутск, в тесноту и вынужденную приспособленность помещения, занимаемого центром, стекаются все данные, которые отражают складывающуюся в Приангарье ситуацию с ВИЧ. Здесь на скупых квадратных метрах, временно «позаимствованных» у Иркутской областной клинической больницы (правда, это «заимствование жилплощади» длится уже многие годы; строительство в Иркутске современного комплекса центра СПИД неоправданно затянулось), не только консультируются и лечатся пациенты, но и разрабатываются методические руководства для инфекционистов и эпидемиологов, работающих на периферии; здесь же благодаря точным лабораторным исследованиям выносится окончательный приговор крови, которая вызывает малейшие подозрения на наличие в ней вируса иммунодефицита.

Работу медиков, напрямую противостоящих ВИЧ-инфекции (как, впрочем, и вирусным гепатитам), хотелось бы сравнить с детективным поиском, настолько она сложна и непредсказуема в своём конечном результате; ведь каждое эпидемиологическое расследование – это стремление развязать очередной узел ошибок, просчётов, чьих-то интимных связей. Да только такое сравнение критики не выдерживает: во врачебных буднях нет внешнего блеска – только выдержка, терпение, профессионализм и не допускающий малейших компромиссов счёт. Счёт, в котором важны даже очень скромные числа, потому что за ними – отвоёванные у ВИЧ-инфекции человеческие судьбы. По этой же причине в его основе совсем иные категории, параметры которых не укладываются в плоские арифметические схемы. На итоговой конференции цифры звучали фактически в каждом выступлении работающих в центре СПИД врачей. Ими «иллюстрировались» и скрининг обследования населения на ВИЧ в муниципальных образованиях Иркутской области, и анализ диспансеризации пациентов, и сам уровень заболеваемости на нашей территории. Но для принципиального вывода нашлись понятные, ясные, обобщающие слова.

– Лечение, – отмечает заместитель главврача по медицинской части областного центра СПИД, кандидат медицинских наук Владимир Розенберг, – это наш инструмент, которым мы можем влиять на смертность.

«Инструмент», действенность которого всегда обусловлена взаимным стремлением врача и пациента изменить каждую конкретную ситуацию в лучшую сторону. И если у больного не всегда хватает терпения, а то и просто здравого смысла следовать разработанной для него врачом схеме терапии, то у врача всегда только одна цель – помочь каждому ВИЧ-инфицированному, обеспечив ему по возможности достойное качество жизни. Что тоже бывает нелегко, потому что любая пертурбация в, казалось бы, устоявшейся отечественной системе профилактики и лечения ВИЧ грозит неприятными последствиями. 

Последний пример – совсем недавний. До 2010 года вся российская служба профилактики и борьбы с ВИЧ и другими инфекционными заболеваниями находилась в ведомстве Роспотребнадзора. Была «в руках» главного санитарного врача России Геннадия Онищенко, из которых все региональные центры получали согласно присылаемым заявкам необходимые препараты и тест-системы. В 2010 году случилась «смена караула»: из-под крыла Роспотребнадзора ВИЧ и другие инфекции «перекочевали» в Минздравсоцразвития. Пока «наверху» утрясались детали, на местах начались сбои. Прежде всего, в поставке лекарств, что тем более странно, потому что именно обеспечение необходимыми медикаментами как было, так и оставалось прерогативой Роспотребнадзора. 

Теперь представьте себе драматизм той недавней ситуации: первые лекарственные препараты, необходимые ВИЧ-инфицированным по жизненным показаниям, поступили в Иркутский областной центр СПИД не в начале 2010 года, а осенью. А до осени в Иркутском центре СПИД выкручивались, как могли. О том, как именно выкручивались, рассказала мне в апреле 2011-го главврач Иркутского областного центра СПИД доктор медицинских наук Юлия Плотникова:

– Мы делили упаковки лекарств, буквально по таблеткам распределяя их среди больных. Делали всё, чтобы не прерывать их лечения, потому что успех терапии – в её непрерывности и правильном подборе схем. Мы не набрали новых пациентов – не хватило бы таблеток. Но ни одного из тех, кто уже лечился, не потеряли. Всех удержали, в отличие от многих центров в России, которым это не удалось сделать…

Со дня того разговора фактически прошёл год. И первый вопрос Юлии Кимовне Плотниковой после конференции был, как продолжение прошлогоднего интервью, – о лекарствах.

– Сейчас все препараты получаем и своевременно, и в полном объёме. Нам говорят: составляйте заявки, и сколько попросите, столько дадим. И дают. Теперь главное – чтобы те, кому предназначены эти лекарства, кому, можно сказать, индивидуально они адресованы, захотели их принимать. 

– Хорошо, что хоть эта проблема свалилась с ваших плеч. Но круг тревог всё равно не стал уже? Какие из них сегодня внушают наибольшие опасения?

– Я бы не стала делить наши заботы на более или менее злободневные. Потому что всё, что связано с эпидемией ВИЧ-инфекции, в конечном счёте корреспондируется с национальной безопасностью страны. В нашей работе нет ничего второстепенного. Всё так или иначе «выходит» на завтрашний день. Та же перинатальная профилактика, от которой во многом зависит здоровье малышей, рождённых ВИЧ-инфицированными женщинами. В прошлом году на свет появились 700 ребятишек, которые могли бы быть вполне благополучными, если бы их мамы по своему недомыслию или бескультурью не отказались во время беременности от приёма лекарств, спасающих их новорождённых от вируса ВИЧ. Сами понимаете, мама-отказница – это, как выразился один из моих коллег, «бомба замедленного действия». Настойчиво убеждать, работать с такими женщинами – наша задача, и, поверьте, она не из лёгких. 

– В одном из сообщений дословно прозвучало: «ВИЧ скакнул, а за ним туберкулёз». Это что – опасность, возведённая в квадрат?

– Да, это так. Тяжёлый факт, но от него никуда не уйти: очень высока смертность ВИЧ-инфицированных именно от туберкулёза. Нередко туберкулёз сигнализирует о наличии вируса иммунодефицита в крови человека. По-этому обследование на туберкулёз должно быть таким же тщательным, я бы сказала – «придирчивым», как и на ВИЧ-инфекцию. А усилия здесь необходимы совместные: фтизиатров и нас, инфекционистов.

– Наверное, один из самых болезненных для врачей, в какой бы сфере медицины они ни практиковали, вопрос: достаточно ли сегодня финансирование вашей службы? Или, как в недоброй памяти 2010-м и 2011 годах, приходится жёстко экономить на всём?

– Как вы понимаете, денег много никогда не бывает. Мы считаем, что субсидия из федерального бюджета на приобретение тест-систем должна быть больше. В этом отношении логику российских Минздравсоцразвития и Минфина понять трудно. Иркутская область среди других российских регионов, к сожалению, на втором месте по разгулу ВИЧ-инфекции. Средств же на лабораторные исследования в наступившем году федеральный бюджет выделил Иркутскому центру СПИД на миллион меньше, чем даже в году минувшем. Если бы не вполне реальная, весомая финансовая поддержка центра СПИД областным бюджетом и региональным министерством здравоохранения, пришлось бы тяжело и пациентам и нам, их врачам.

– У центра СПИД наконец-то новоселье?

– Да, мы готовимся к этому событию. Оно случится не сегодня. Но надеемся, что в нынешнем году. К сожалению, не в полном объёме – строители обещают сдать первую очередь комплекса. Очень хочется, чтобы слово они сдержали. Мы тогда сможем выйти на новый качественный уровень обследования и лечения людей, крайне нуждающихся в нашей помощи.