История, о которой идёт речь в письме, началась 28 апреля 2011 года. Двое друзей из Казачинско-Ленского района, Игорь Нудиплодов и Алексей Караваев, в этот день отправились на рыбалку. Сначала они на машине добрались до устья Окунайки, затем пересели на аэроглиссер – надувную лодку с армированным чешуйчатым днищем и воздушным винтом, которую называют «речным внедорожником», – и направились до устья Береи. Ничего необычного или тем более внушающего опасения в том, что они несколько дней не выходили на связь, не было: 53-летний Алексей Караваев, много лет проработавший в Небельском леспромхозе, был заядлым туристом и рыболовом и, бывало, пропадал в тайге по две недели. Совладелец фирмы по установке пластиковых окон Игорь Нудиплодов, о котором друзья отзываются как о человеке, достойном во всех отношениях, тоже увлекался охотой и рыбалкой, так что ничего подозрительного в его отъезде на Окунайку перед майскими праздниками не было. Первым тревожным сигналом стала безуспешная попытка дозвониться до него. «В тот момент на телефон Игоря у меня звонок ушёл, – рассказывает Тарас Левицкий, друг семьи Нудиплодовых. – По крайней мере, я дозвонился, сигнал-то шёл, но трубку никто не брал». Потом телефон замолчал.

Своими силами по распоряжению администрации

3 мая родственники пропавших обратились в районную администрацию с просьбой об организации поисковых работ. Соответствующее распоряжение последовало в тот же день. К сожалению, в первый раз розыск результатов не дал. Вновь организовать поиски было решено 20 мая, а на следующий день удалось найти вязаную шапку Нудиплодова и обгоревшую чешуйку от защиты аэролодки. В этот момент впервые прозвучала мысль о криминальной подоплёке произошедшего: представитель фирмы-производителя аэроглиссеров «Пиранья» в телефонном разговоре с друзьями Караваева и Нудиплодова заявил о том, что получить повреждения, из-за которых обгорело бы днище, в результате несчастного случая лодка не могла. Но, пока не был найден глиссер, подтвердить это предположение было нечем. 

Здесь мы сделаем небольшое от-ступление и заметим, что, помимо сотрудников отдела ГО и ЧС администрации Казачинско-Ленского района, государственной инспекции по маломерным судам и местной пожарной части, значительную часть поисков взяли на себя родственники и знакомые пропавших. Именно они, сами не раз обходившие район поисков, привлекли вертолёт Байкальского поисково-спасательного отряда и водолазов в перерыве между розыскными работами, объявленными местными властями. 2 июля спасатели и обнаружили то, что осталось от аэролодки, – рубку с повреждённой рулевой колонкой, двигатель с воздушным винтом и ошмётки надувного корпуса без носовой части. При этом обломки глиссера каким-то образом оказалась в месте, которое неоднократно обходили во время предыдущих поисковых работ. Были и другие детали, вызвавшие если не подозрение, то как минимум недоумение: ключ стоял в замке зажигания, селектор коробки передач находился в положении «СТОП», проводка и леера не были повреждены огнём. К тому же на корпусе лодки были пробоины, явно образованные в результате выстрела (позднее это подтвердили эксперты-криминалисты). А на берегу были разбросаны не представлявшие материальной ценности вещи – сковородки, газовая плитка, термос и чайник, – зато бесследно исчезли рюкзаки, спальники, гладкоствольное ружьё, бензопила, GPS-навигатор и спутниковый телефон, с которыми 28 апреля отправились в путь Нудиплодов и Караваев. Последних, уже при-знанных пропавшими без вести, попытались найти ещё раз: с 5 по 9 июля по распоряжению районной администрации проводился третий этап розыск-ных работ, к сожалению, не принёсший никаких результатов. 

Нет тела – нет дела

Однако родственники пропавших от своего не отступились и продолжили поиски сами. Впоследствии к ним подключились сотрудники ОВД по Казачинско-Ленскому району. И 18 августа им вместе с представителями правоохранительных органов в одном из охотничьих лабазов удалось найти ружьё итальянской фирмы Benelli, принадлежавшее Караваеву. «С нами в тот момент были [следователь следственного отдела по Казачинско-Ленскому району] Лаврентьев, двое из Усть-Кута и кинолог из Братска, – вспоминает Александр Нудиплодов, отец Игоря. – Мы и обнаружили ружьё: по длине оно в тайник не влезло, в трубе лежали патронташ, надставки, которые заворачиваются в ствол, и специальный ключ». При всём том местный житель, которому принадлежит тайник, раньше привлекался к ответственности за стрельбу по лодкам с туристами. На сей раз на вопросы о том, откуда у него взялось ружьё, он отвечал коротко: нашёл на льду. «Я у Лаврентьева спрашивал, почему не выясняют, где именно, – замечает Александр Нудиплодов. – Но они не выехали на место, так и дождались, пока река вновь замёрзла». 

Проблема в том, что формально правоохранительные органы и не обязаны это делать – уголовное дело по факту пропажи двух людей до сих пор не заведено. Ещё в мае в ОВД по Казачинско-Ленскому району вынесли постановление об отказе в его возбуждении, сославшись на отсутствие события преступления. Тем не менее в тот момент в ОВД сообщали, что по данному факту заведено розыскное дело. Впоследствии, когда уже были найдены обломки лодки, 8 июля в прокуратуру Казачинско-Ленского района поступило обращение о бездействии правоохранительных органов, после чего в экспертно-криминалистический центр ГУ МВД России по Иркутской области на обследование направили фрагмент защиты лодки. В справке, пришедшей из него через неделю, было сказано, что в месте повреждения были обнаружены частицы свинца, сурьмы, бария и олова, характерные для следов от выстрела из огнестрельного оружия, к тому же результаты баллистического исследования позволяли «сделать вероятный  вывод о том, что повреждения могли быть образованы пулей, стрелянной из огнестрельного гладкоствольного оружия». Эксперты не исключали и возможность выстрела из дробовика в упор. Однако в районном отделе внутренних дел их выводы не посчитали достаточным основанием для возбуждения уголовного дела. 

Между тем районная прокуратура, куда также обратилась жена одного из пропавших, Инга Нудиплодова, отменила постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и направила материалы проверок по заявлениям о пропаже людей в следственный отдел по Казачинско-Ленскому району СУ СК РФ по Иркутской области. Произошло это 26 июля. Казалось бы, с этого момента ситуация должна была поменяться, ведь у следователей при наличии достаточных на то оснований есть возможность возбудить уголовное дело, но они тоже не проявили ни малейшего энтузиазма. «Было вынесено постановление о проведении баллистического исследования, но оно месяц пролежало без движения, – замечает Инга Нудиплодова. – Когда я стала спрашивать, почему так получилось, мне ответили, что лодку некому везти в Иркутск». 

Доставлять судно экспертам пришлось ей самой. «Я часа три, наверное, бегала искала, кому её предоставить, и добивалась того, чтобы её забрали», – говорит Инга Нудиплодова. Её усилия увенчались успехом: аэроглиссер взяли на экспертизу. И специалисты, обследовавшие его, пришли к довольно интересным выводам. Так, старший эксперт сектора судебных экспертиз испытательно-пожарной лаборатории по Иркутской области Дмитрий Постников резюмировал, что лодка была полностью исправна, а наиболее вероятной причиной её возгорания послужило «искусственное инициирование горения с вероятностным использованием интенсификаторов». Проще говоря, лодку облили горючей жидкостью и подожгли, хотя в подписанном Постниковым заключении слово «поджог» тактично не используется: «специалисты рассматривают лишь технические стороны явлений и обстоятельств и не вправе описывать волевой момент причины, связанный с какими-либо действиями или бездействием конкретных лиц». Этот вывод прозвучал в конце августа, а 7 ноября своё заключение обнародовал экспертно-криминалистический центр ГУ МВД РФ по Иркутской области. И в нём сказано ясно: «повреждение образовано в результате выстрела с расстояния, не превышающего 2 метров». 

Несмотря на однозначные резюме экспертов, уголовное дело так и не возбуждено и в местных правоохранительных органах продолжают говорить о несчастном случае. Так, в сентябрьском ответе прокуратуры Казачинско-Ленского района на обращение Инги Нудиплодовой сказано, что, «как следует из экспертного заключения, наиболее вероятной причиной послужило искусственное инициирование горения», однако всего через абзац следует парадоксальный вывод: «в ходе проверки установлено, что с Караваевым А.Ф. и Нудиплодовым И.А. […] произошёл несчастный случай, а именно наиболее вероятно столкновение аэроглиссера с каким-либо препятствием, отчего и произошло возгорание, при этом Караваев А.Ф. и Нудиплодов И.А. могли получить повреждения, упасть в реку, что повлекло смерть последних». После этого Инга Нудиплодова подала в Генеральную прокуратуру РФ жалобу по факту длительного непринятия мер к возбуждению уголовного дела, но её перенаправили прокурору района Михаилу Холодкову, ответившему, что прокурорская проверка уже проводилась в сентябре (от себя добавим, что её результат описан выше). Даже после того, как появилось заключение экспертно-криминалистического центра, дело так и не было возбуждено. «В связи с тем что нет тел, мы не можем возбудить уголовное дело об убийстве, – поясняет официальный представитель Следственного управления Следственного комитета РФ по Иркутской области Владимир Саловаров. – Сейчас главный вопрос – найти их хотя бы для того, чтобы захоронить и выяснить, что же с ними произошло». Пока же получается, как в любимой присказке адвокатов: нет тела – нет дела. 

«Говорить о полном бездействии некорректно»

По мнению Владимира Саловарова, говорить о полном бездействии правоохранительных органов  «было бы некорректно»: опрошены люди, имевшие отношение к пропаже Караваева и Нудиплодова, а также проведено обследование аэролодки и ряд экспертиз. Он также утверждает, что нескольких «фигурантов» опрашивали с применением полиграфа – «детектора лжи»  и подозрения в их отношении не подтвердились. Более того, по его словам, материалы по пропаже двух жителей Казачинско-Ленского района в настоящее время рассматриваются в областном Следственном управлении. Однако это утверждение слабо вяжется с той картиной, что обрисована в официальных документах: о каком рассмотрении и каких следственных действиях может идти речь, если нет возбуждённого уголовного дела? 

«Они не хотят его возбуждать, потому что тогда придётся работать,  – в сердцах заключает Левицкий. – И работать нужно не в тёплом кабинете, а выезжать на место, собирать доказательства». Конечно, обвинять местных следователей в непрофессионализме или неисполнении своих обязанностей газета не может, для вынесения такого вердикта существуют другие инстанции, но сложно не разделить недоумение и даже негодование родственников пропавших. И сам собой напрашивается вопрос: почему при столь очевидных следах криминала правоохранители продолжают на-стаивать на версии несчастного случая и не пытаются выяснить истину? Остаётся только надеяться, что на эту публикацию в правоохранительных органах отреагируют и ответ на него всё-таки дадут.