И ещё одна история – из «Записок следователя» Льва Шейнина, которая называется  «Брегет Эдуарда Эррио». В ней повествуется о том,  как у французского премьер-министра во время его визита в СССР карманники вытащили часы. Но после того как  сыщики объяснили ворам, что гость хороший и что его правительство установило дипломатические отношения с нашей страной, часы каким-то образом вернулись в карман владельца. 

Ну, а теперь эпизод из нашей семейной хроники. Моего отца, связиста на Великой Отечественной, звали Алексеем. Начал он войну  в обороне города на Неве. К декабрю 1941 года боевые действия на Ленинградском фронте перешли в позиционные, основные сражения развернулись под Москвой. А в замёрзших болотах и перелесках под Ленинградом, кроме постоянной работы артиллеристов и разведчиков, особо много хлопот было у телефонистов. Разведчики обеих сторон, туда-сюда переходя линию фронта, подсоединялись к проводам, чтобы прослушивать противника. Потом провода разрезали и мины рядышком ставили. Ну, и приходилось трудягам-телефонистам отыскивать повреждения и восстанавливать связь. 

Бойцы из телефонной роты, в которой служил мой отец – рядовой Алексей Кошелев, организовали импровизированное отделение контрразведки из тех, кто был помоложе и посноровистее. Они прикрывали своих ремонтников, отгоняли и уничтожали диверсантов, отыскивали вражеские мины. Ну а мой отец в засаде у телефонной линии исхитрился во время очередной стычки с немцами захватить одного «языка» живьём. В дополнение к медали «За отвагу» (будучи представлен к этой очень престижной солдатской награде, отец так её и не получил – для начального периода войны дело обычное) дали солдату Алексею Кошелеву семь дней отпуска, не считая дороги. Аналогия с первой присказкой понятна, сейчас будет сравнение и  со второй.

Новогоднее послание Алексея Кошелева

Чтобы не козырять встречным офицерам и чтобы патрули не останавливали, отец переоделся в штатское пальто. И случилась беда: из кармана у него вытащили бумажник с красноармейской книжкой и отпускными документами. Когда бедолага-отец пришёл в военкомат с повинной, военком имел основания его арестовать и отдать под трибунал: мол, «языка» взять смог, а тут расслабился и бдительность потерял, забыл о том, что у войны нет тыла. Но, видно, пожалел военком молоденького фронтовика, лишь сократил ему отпуск до трёх суток. Что ж, поделом. У связистов бдительность должна быть высочайшей. Тоже связист по военной специальности, я помню надписи на телефонных аппаратах и рациях: «Болтун – находка для шпиона»…

Но в новогодний вечер отец всё-таки был с нами, и это была радость. Стол у нас получился роскошный: тушёнка, галеты, спиртик – от отца и его фронтовых друзей. 

И вдруг – отрывистый стук в окно. Неужели военком раздумал и решил наказать отца по всей строгости военного времени? Мать вышла на крыльцо – никого. Только затухающие шаги в темноте. А на снегу – отцовский бумажник. В нём записка карандашом на клочке от пачки «Беломора» (долго мы хранили тот клочок): «Прости, солдат, обознались» – и все документы.

В восстановленные дни отпуска отец выходил из дома только в военной форме – даже к соседям, даже по воду на колонку за углом. А после благополучного возвращения отца с войны о новогоднем подарке щипачей-карманников мы в семье не говорили – ни разу. Но, думаю, каждый про себя это вспоминал много лет, садясь за стол у ёлочки.