«Для привыкших к автобанам дорога тяжкая, после Качуга нет сотовой связи, заправка одна, машины попадаются раз в два часа», – именно так говорят иркутские автомобилисты о дороге в посёлок Магистральный, что в Казачинско-Ленском районе. Восемь сотен километров, на которых асфальт сменяется грунтовкой, маршрутка при благоприятном стечении обстоятельств проезжает за 10-11 часов. В поезде, который идёт через Тайшет, на дорогу до Магистрального уйдёт 30 часов. «Ан-24», на котором до сих пор держится российская региональная авиация, долетит за полтора, но самолёты в посёлок не летают уже пять лет – аэропорт закрыли. Поэтому для того, чтобы попасть в Казачинско-Ленский район относительно быстро, приходится мириться с неудобствами, вытекающими из ночного рейса в тесной «Истане». 

Лес как основа экономики

Единственное, что можно разглядеть ночью в дороге, – это знаки, столбики на крутых поворотах и бесчисленные деревья, которые из темноты выхватывают фары. В этот момент осознаёшь, что в случае поломки вокруг будет лишь воспетое советскими романтиками бескрайнее море тайги – основного богатства сибирских северов. О том, что Казачинско-Ленский район во многом живёт за счёт лесозаготовок и лесопереработки, свидетельствуют лесовозы, часто попадающиеся вблизи населённых пунктов. «Когда сюда пришёл БАМ, здесь обосновалась масса леспромхозов, – рассказывает председатель совета общественного движения «Моя земля» Николай Наумов, возглавлявший район с 1997 по 2009 год. – Были представлены почти все среднеазиатские республики – Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, – а также Белгородская область и Краснодарский край. Существовали предприятия Министерства обороны, Министерства транспортного строительства». В 1980-е годы здесь заготавливали около 2 млн. тонн древесины, пик заготовок – 2,4 млн. тонн – пришёлся на 1990 год. 

Однако и после развала СССР в районе осталось немало работоспособных лесопромышленных предприятий. Мэр Казачинско-Ленского района Андрей Романов сообщил, что на его территории зарегистрированы 16 арендаторов, которые раньше по большей части занимались вывозом кругляка, а теперь постепенно переходят на выпуск продукции высокой степени переработки. Например, на базе Кунерминского леспромхоза, расположенного в посёлке Улькан, был построен один из первых в области заводов по производству клеёной древесины. На площадке ЛПК-99, принадлежавшего Министерству обороны, обосновалась компания «Росфорест», использующая итальянское оборудование и отгружающая сухие пиломатериалы на экспорт. А базу Небельского леспромхоза использовало ООО «Евразия – лесопромышленная группа», которое в декабре запустит там крупное предприятие по переработке леса. Китайские инвесторы вложили в его создание около 2,5 млрд. рублей, ещё 1 млрд. добавили шведы. «Они будут отгружать исключительно пиломатериал, никакого кругляка», – подчёркивает Николай Наумов. 

По словам Андрея Романова, реализация подобных проектов позволила за три года повысить собственные доходы муниципалитета с 38 млн. до 101 млн. рублей. Интересно, что кризисный, 2009 год муниципалитет пережил без потерь, даже с небольшой прибылью: если в начале года в бюджете было предусмотрено 373 млн. рублей, а в начале марта задолженность достигла 108 млн., то в конце фактические доходы составили 378 млн. рублей. В 2010 году они достигли уже 454 млн. рублей при плане в 357 млн., а по итогам 2011 года, как ожидается, составят 530 млн., тогда как изначально было заложено 457 млн. рублей. Мэр района объясняет этот рост появлением инвесторов: во-первых, благодаря им возросли платежи за выкуп и аренду земли, а во-вторых, появились новые рабочие места, что привело к увеличению объёма поступления от подоходного налога. Тем не менее Казачинско-Ленский район остаётся глубоко дотационной территорией: доля поступлений из бюджетов других уровней в местную казну составляет 70%. 

«Города специально не строились»

Аэровокзал в Казачинском сохранился, и за ним ухаживают, но на восстановление всего аэропорта
необходимо более 100 млн. рублей

Наумов объясняет это произошедшими за последние годы изменениями в законодательстве, предусматривавшими зачисление целого ряда сборов не в муниципальные, а в федеральный и региональные бюджеты. «Хотя мы могли бы обеспечить более высокую собираемость налогов, лучшее администрирование, – считает экс-мэр. – Скажем, у нас был такой момент, когда железная дорога и мехколонны, которые помимо нашего района работали в других территориях, пытались платить налоги там, однако мы через арбитражные суды добились того, чтобы они выплачивали их у нас». Сам муниципалитет от этого только выигрывал – к 2000 году он практически ушёл от дотаций из бюджетов более высоких уровней. 

В то время у администрации появилась возможность решать проблемы, накопившиеся в коммунальном хозяйстве, в частности реконструкции инфраструктуры. «Вы когда-нибудь обращали внимание на то, как осваивались сибирские территории? – с этого вопроса начинает описание сложившейся на тот момент ситуации  главный специалист Института систем энергетики им. Л.А. Мелентьева СО РАН Юрий Наумов, занимавшийся проектом по оптимизации системы теплоснабжения посёлков в Казачинско-Ленском районе. – Города специально не строились, создавалась куча посёлков, у каждого из которых были свой хозяин, свои фонды, свои отделы рабочего снабжения, своё жильё, своё ЖКХ. Вдобавок их строили как временные, те же трубы просто бросали в землю, зная, что их хватит лет на 15–20. А потом всё это хозяйство попросту сбросили на мэров». В том же Магистральном теплосети были проложены под землёй, поверх вечной мерзлоты, к девяностым годам они попросту истлели. Вдобавок в посёлке работали шесть отдельных небольших котельных, загруженных далеко не на полную мощность. После того как специалисты Сибирского энергетического института (в настоящий момент – ИСЭМ СО РАН) обследовали всю систему теплоснабжения, оказалось, что для подачи тепла в жилые дома и на другие объекты достаточно одной, центральной. Остальные пять закрыли и, по словам Наумова, это дало экономию угля в среднем на 20 тыс. тонн в год. Теплосети, отходящие от разных котельных, было решено объединить и проложить над землёй, чтобы была возможность их обслуживать. Впрочем, несмотря на немалый положительный эффект от перекладки теплотрасс, уйти от потерь в сети, неизбежно возникающих на магистралях большой протяжённости, не удалось: если вблизи котельной они составляют 20% от объёма полезного потребления, то в отдалённых посёлках – 60%. Но даже с учётом потерь реконструкция системы теплоснабжения позволяет экономить немало ресурсов. 

Провели её не только в Магистральном. В Улькане был закрыт теплоисточник Кунерминского леспромхоза мощностью 30 Гкал, из которых были востребованы лишь 8 Гкал. Нагрузку с него передали на железнодорожную котельную, при мощности 11 Гкал загруженную лишь на 

2 Гкал. В Казачинском планировали построить одну котельную вместо пяти существующих, а также заменить теплотрассу. 

Расходы на неё оценили в 10 млн. рублей, однако при подготовке сметы с учётом всех СНиПов цена возросла до 27 млн. Поэтому проект не был реализован, по словам Юрия Наумова, в последние три года на дальнейшую модернизацию систем теплоснабжения в Казачинско-Ленском районе нет достаточных средств. 

С угля на конденсат и обратно

А в то время, когда они были, существовали также планы по использованию газоконденсата с Ковыктинского месторождения в коммунальной энергетике. Здесь следует сделать небольшое отступление и заметить, что Магистральный был базой для разработки Ковыкты компанией «РУСИА Петролеум», равно как и для строительства участка трубопровода ВСТО. Через посёлок по зимнику что на месторождение, что на нефтепровод переправлялись грузы, которые доставляли по Байкало-Амурской магистрали. Кто-то из местных жителей работал на «РУСИА Петролеум», а присутствие самих нефтяников дало значительный толчок для развития малого бизнеса – гостиниц, общепита, транспортных предприятий. Доля поступлений от компании в местном бюджете составляла 13%. При этом администрация района всерьёз намеревалась использовать сырьё с Ковыкты в качестве топлива для небольших теплоисточников. По словам Николая Наумова, несколько котельных были переведены на использование газоконденсата вместе с углем. Выглядело это так: к топке котла подкатывали горелку, включали её, а как только коденсат заканчивался, вновь переходили на уголь. Впрочем, массово подобную технологию не применяли, а как только речь зашла об отзыве лицензии у «РУСИА Петролеум», проекты по газификации пришлось свернуть. 

С приходом ОАО «Газпром», которому отошла лицензия, ситуация кардинально не изменилась. Однако Андрей Романов утверждает, что в настоящее время с компанией ведутся «переговоры о намерениях». «Мы предлагаем провести газификацию района, использовать конденсат, как это было раньше, собираем необходимую информацию о количестве людей, жилфонде, котельных, – говорит действующий мэр. – Сейчас информация суммируется, а где-то в феврале следующего года будет большое совещание по этому вопросу». Его предшественник полагает, что «Газпром» в ближайшем будущем всерьёз возьмётся за развитие территории, на которой расположена Ковыкта и другие, более мелкие месторождения. Юрий Наумов на планы по газификации смотрит скептически. «Как только появится возможность перерабатывать конденсат, он резко подорожает, – считает учёный. – Так уже было, когда на севере нашли нефть и на неё массово начали переводить котельные в тех же Киренске и Усть-Куте. Как только построили ВСТО и появилась возможность экспорта, она сразу подорожала в три раза, и теперь котельные снова переводят на уголь». 

ГЭС в миниатюре

В то время, когда возможность газификации Казачинско-Ленского района и всей Иркутской области только обсуждалась, возник ещё один интересный проект, связанный с энергетикой. Это мини-ГЭС на Киренге. Станцию предполагалось использовать для энергоснабжения посёлка Карам. «Село интересное само по себе – оно находится далеко от райцентра и основных дорог, но раньше жителям эта обособленность даже была выгодна, – рассказывает Николай Наумов. – Они занимались охотой и по зимнику напрямую из Иркутска с базы Облпотребсоюза завозили необходимые продукты, солярку и промтовары, у них даже были дефицитные на большой земле вещи, которые они могли купить за счёт продажи пушнины. И народ там – крепкие хозяйственники, работящее село, непьющее. Но были две проблемы – отсутствие дорог и электричества». 

Первую удалось более-менее решить, а для решения второй сначала предложили построить ЛЭП. Линию довели до курорта «Талая», однако после того, как посчитали затраты на её продолжение, возникла идея построить вблизи Карама мини-ГЭС. Впервые она прозвучала в 2000 году, а впоследствии был подготовлен проект. 

Идея, предложенная «Ленгидропроектом», технически была довольно интересна: станция должна была расположиться не в основном русле реки, а в пересохшем ответвлении, которое предполагалось углубить и направить туда часть воды из реки. Для того чтобы обеспечить мощность 250 кВт, по расчётам проектировщиков, достаточно было трёхметрового перепада высот, а в случае маловодья планировали использовать резервный дизель-генератор. Затраты на реализацию проекта изначально оценивались в 30 млн. рублей, экс-мэр Казачинско-Ленского района называет сумму в 45 млн. рублей. На месте строительства уже провели работу археологи, но Росприроднадзор неожиданно отозвал заключение на проект, потребовав провести мониторинг популяции ценных промысловых рыб. В это же время была проложена ЛЭП на Ольхон, и губернатор Иркутской области Борис Говорин решил отказаться от строительства мини-ГЭС и вернуться к возведению высоковольтной линии до Карама. 

Однако о гидростанции вспомнили после того, как в конце 2005 года генеральным директором ОАО «Иркутскэнерго» стал Сергей Эмдин. В Казачинско-Ленском районе он оказался, возвращаясь из поездки по льду на снегоходах с юга на север Байкала. Кто-то из местной администрации рассказал ему о проекте мини-ГЭС, и это заинтересовало руководителя энергокомпании. В итоге в 2007 году было принято решение реанимировать проект, увеличив при этом мощность станции до 600 кВт. В предкризисном, 2008 году он оценивался в 100 млн. рублей. Однако до строительства дело не дошло – Сергей Эмдин ушёл из «Иркутскэнерго», грянул кризис, а в марте 2009 года в Казачинско-Ленском районе состоялись выборы и мэром стал Андрей Романов. «Хотя проект этот вполне осуществимый, интерес к нему не угас, наши российские предприятия выпускают всё необходимое оборудование, – резюмирует Николай Наумов. – Но сейчас Иркутская область живёт большими ГЭС». 

Пока Карам, как и другие отдалённые посёлки, снабжается электричеством за счёт дизельной станции. Свет в дома в них подаётся в среднем по семь часов в сутки. А дизтопливо в посёлки – помимо Карама в списке отдалённых территорий значатся Верхнемартыново, Нижнемартыново, Ермаки, Карнаухово и Хонда – завозят по зимнику. До Кутимы солярку доставляют дедовским способом – бочки сплавляют на плоту по реке. По словам Андрея Романова, завозят в отдалённые населённые пункты только топливо, затраты на его транспортировку в 2011 году составляют 10 млн. рублей (в прошлом году сумма была на 15% больше). 

«Маленькое Домодедово»

В советское время у отдалённых посёлков с райцентром было регулярное транспортное сообщение – шесть в раз неделю летал «Ан-2». В Казачинском существовал аэропорт, асфальтобетонная ВПП длиной 1600 метров позволяла принимать практически все самолёты, задействованные в региональных авиаперевозках: «Ан-2», «L-410», «Ан-24», «Як-40». В 2003 году появился даже современный аэровокзал – кирпичное здание, которое местные жители называют «маленькое Домодедово». Но в 2006 году аэропорт официально закрыли из-за нарушений правил пожарной безопасности. И если столь необходимую пожарную машину предоставило ГУ МЧС по Иркутской области, то на установку сигнализации и ограждения по всему периметру денег не оказалось ни у находящегося в стадии банкротства Киренского авиапредприятия, ни у муниципальных властей. 

«Ан-24» летал в Иркутск раз в неделю, по понедельникам, – вспоминает начальник посадочной площадки бывшего аэропорта Казачинское Сергей Антипин. – По праздникам и в предпраздничные дни он был заполнен на 80%, а иногда и на все 100%, а обычно где-то на 30–40%. Проблема была в очень высоких ценах на билеты – 3 тысячи рублей». Мы разговариваем в здании аэровокзала, где царит тишина, которая никак не вяжется со стоящими кругом диванами и висящими на стенах табличками «Регистрация пассажиров», «Спецконтроль», «Комната матери и ребёнка». Здесь расположен местный архив, и видно, что за аэровокзалом ухаживают и внутри, и снаружи: кафельный пол вымыт и выметен, на столиках и оставшемся с незапамятных времён таксофоне, жетон к которому стоит 2 рубля 40 копеек, нет ни пылинки, а перед самим зданием от снега расчищена асфальтовая дорожка. Если бы не сугробы на лётном поле и распахнутая проржавевшая калитка в ограждающем его заборе из металлической сетки, могло бы показаться, что в аэропорту наступило затишье между рейсами. 

Действительно, состояние ВПП позволяет хоть сейчас принять самолёт. Но ближнюю приводную радиостанцию и керосинопроводы растащили, а оставшийся с былых времён керосин из хранилища слили, по словам мэра, передали на хранение в ближайшее автотранспортное предприятие. К тому же, как говорит Сергей Антипин, не осталось специалистов, которые могли бы обслуживать самолёты: кто-то разъехался, а кто-то вышел на пенсию. «Нынешний мэр сказал, что аэропорт ему не нужен», – с горечью добавляет он. Андрей Романов в ответ отмечает, что восстановить аэропорт можно, но смысл в его работе будет только в том случае, если авиаперевозки будут востребованы. Тем не менее глава администрации Казачинского Сергей Швецов по просьбе Сергея Антипина направил письма губернатору Иркутской области Дмитрию Мезенцеву и председателю правительства РФ Владимиру Путину с вопросом о судьбе аэропорта. «Из Москвы пришёл ответ: вы включены в список восстановления аэропортов, – отмечает начальник посадочной площадки. – Но этот вопрос ещё обсуждается. Кроме того, на меня вышла [авиакомпания] «Ангара», я им объяснил ситуацию, предложил приехать на место или принять меня в Иркутске. Вроде бы пришли к мнению, что я к ним поеду, оставили телефоны, ждём». На то, чтобы восстановить работу аэропорта, по его мнению, необходимо от 110 млн. до 150 млн. рублей. Каким будет объём авиаперевозок и будет ли от них выгода, определить не берётся никто.