– Но платные места в больницах были всегда – и в царские времена, и в советские, – парировал он. – За счёт платных содержались и лечились пациенты, находящиеся на казённом коште. Такова нормальная жизненная схема. 

– И вы уверены, что в автономных лечебных учреждениях, в том числе и  детских, эта схема не будет противоречить нравственному стереотипу, тоже далеко не вчера утвердившемуся в общественном сознании?

– Почему же нет? Важно, чтобы она была понятна и открыта обществу. Однако новый статус вовсе не исчерпывается характером оказываемой помощи. Автономия в понимании коллектива нашей больницы – это обретённая возможность самим отвечать за её судьбу. Мы самостоятельно определяем структуру стационара; без долгих, убивающих время согласований распоряжаемся своими ресурсами; распределяем фонд зарплаты; покупаем оборудование, лекарства, продукты питания – всё это в компетенции самого коллектива. Но даже и при столь широком круге полученных прав наша больница не становится частной, а остаётся государственной. У неё есть учредитель – мэрия Иркутска. Все принимаемые ею решения: распределение финансов, расстановка кадров, идущее и ещё предстоящее строительство новых корпусов – всё под контролем наблюдательного совета, в который входят представители общественности Иркутска и работники городской администрации. Жизнь больницы течёт в открытом пространстве. Ответственность коллектива за каждое принятое решение одновременно с вниманием общественности к Ивано-Матрёнинской больнице – это и есть, на мой взгляд, основные признаки, характеризующие её как муниципальное  автономное лечебное учреждение.

– Ивано-Матрёнинская стала автономной, кажется, совсем недавно, так что делать какие-то выводы по поводу целесообразности свершившегося факта сегодня нет смысла. Но очень хочется узнать, как вы лично и весь коллектив «вживаетесь в новую роль». Не верится, что такой процесс идёт без сучка и задоринки.

– Да, автономным учреждением мы стали с конца октября нынешнего года. Если говорить о формальной процедуре, то летом у нас прошло собрание коллектива, проголосовавшего за автономию. Потом мы информировали департамент здравоохранения и администрацию Иркутска о своём решении. В общем, это была целая цепь событий: потребовались изменение в больничном уставе, целый ряд согласований  с органами управления города и области. В том числе с областным минздравом. Но на самом-то деле многие принципы, определяющие автономию больницы, укоренялись в  нашем рабочем распорядке постепенно и задолго, приблизительно лет за 5  до того, как в январе текущего года был принят 83-й закон.  Если более конкретно, то я вам так объясню: вся «внутренняя политика» давно строится в Ивано-Матрёнинской больнице так, что каждый работающий в ней человек понимает, чего добивается весь коллектив и какой результат хотим получить, затевая в своих стенах то или иное преобразование. Для меня лично очень важно, чтобы люди были уверены: заработанные больницей деньги не идут куда-то на сторону или в чей-то личный карман. Они идут только на нужды самой больницы. А их у нас немало: от покупки предметов бытовой санитарии до приобретения компьютерного томографа. Как только Ивано-Матрёнинская выбилась из нужды, мы все вместе решили, что можем поднять зарплату. Но не просто начислять каждому более значимую сумму – от этого никакого толку не бывает. А постарались сделать зарплату материально мотивированной, поставив её в зависимость от качества и объёма проделанной за месяц работы. 

– Иными словами, воплотили не очень-то популярный сегодня, но всё же остающийся справедливым принцип социализма:  каждому – по труду.

– Видите ли, жизнь сама расставляет разумные акценты. Например, наконец-то здравоохранение отказалось от принципа «койко-дня», который я всегда считал воплощением маразма. Показателем качества лечебного процесса стал расчёт за полностью пролеченного пациента. Пролечили плохо – зарплата ниже. Я сейчас вижу: врачи, медицинские сёстры получают больше, потому что больше и качественнее работают. И это справедливо.

– И что же, к вам в кабинет никто не заходит с упрёком на несправедливо начисленную маленькую сумму?

 – Ко мне? Ко мне – нет; по этому поводу не обращается никто. Я не участвую в распределении заработной платы. Я даже не имею права входить в состав общественного совета, который и решает индивидуально, сколько кто заработал. И это, я уверен, тоже соответствует принципу самостоятельности нашего лечебного учреждения, нашей автономности.

– Владимир Александрович, раз уж мы коснулись такого острого вопроса, как индивидуальная заработная плата врача (острого, даже болезненного, потому что в среднем труд российского медика, «сидящего на бюджете», оценивается несправедливо низко), разрешите мне вернуться к теме, с которой началось наше интервью. Я сказала, что ситуация с платной врачебной услугой в муниципальной детской больнице представляется мне дву-смысленной…

– А я ответил, что платная медицина была всегда. В её существовании, в детском ли, во взрослом ли лечебном учреждении, нет ничего предосудительного, если отношения между больницей и пациентом выстроены легально, честно и понятно. Главное – чтобы цена на оказываемую высокотехнологичную помощь была адекватной квалификации врачей, отношению к пациентам, условиям, созданным в стационарах. И, конечно, чтобы деньги, полученные за оказанную помощь, шли на развитие больницы. В нашем конкретном случае – на развитие Ивано-Матрёнинской. 

Да, в основе гражданских конституционных прав лежит бесплатная медицина. И государство обязано гарантировать бесплатную медицинскую помощь в необходимом объёме и на самом высоком уровне. Но я убеждён и в том, что у пациента всегда должен быть выбор: обратиться ли в муниципальное лечебное учреждение или, если позволяет ему возможность, пролечиться за свои деньги.  В платной палате, конечно,  больше комфорта, но лечат в ней те же врачи и по тем же утверждённым стандартам. Беда в другом:  государственная медицина пока не отвечает должному уровню. Идущая сейчас реформа здравоохранения, включающая в себя и разделение лечебных учреждений на типы, направлена как раз на то, чтобы государственная медицина была соответственно оснащена, квалифицированна и доступна. Чтобы она могла стать сильным конкурентом врачу-частнику.

– Ивано-Матрёнинская может  позволить себе такую конкуренцию за пациента?

– Сейчас может. И поле конкуренции – вся страна. Потому что нашу больницу знают далеко за пределами Иркутской области и Сибири. Я счастлив такой известностью. К нам привозят пациентов из центральной России, с Дальнего Востока. Случаются, больные дети приезжают к нам, не имея на руках никакого направления, только страховой полис. Но мы их госпитализируем и лечим.  

– Платно? 

– Да, и платно тоже – автономный статус нам разрешает. 19 клинических отделений Ивано-Матрёнинской больницы позволяют оказывать самую разнопрофильную врачебную помощь; наша задача – сделать эту помощь более надёжной и качественной, чем, скажем, в Москве или в Хабаровске. При этом повторюсь: перед наблюдательным, общественным советом и перед коллективом больницы я, будучи главврачом, отчитываюсь за каждый рубль – как получен и на что потрачен. В этом и состоит основное условие существования автономного лечебного учреждения в открытом пространстве.

– Как  случилось, что пока лишь пять лечебно-профилактических учреждений, расположенных в Иркутске, среди которых и Ивано-Матрёнинская больница, получили статус автономных? Вас сочли более достойными или был какой-то особый критерий отбора?

– Критерий один: в неизведанное шагнули наиболее крупные, финансово «подпёртые», то есть те, кто объективно был готов к более самостоятельной врачебной деятельности. Скорее всего, автономных больниц и поликлиник со временем станет больше. Но случилось так, как случилось: первыми стали мы…

– …И лично для вас это обстоятельство оказалось счастливым? Насколько я знаю, вы, возглавив Ивано-Матрёнинскую больницу, всегда стремились к её большей самостоятельности. 

– Конечно, я мечтал о ней. Потому что всегда был уверен:  только в относительно свободном режиме можно оптимально раскрыть все способности больницы во благо пациентов. Поэтому рад принятию нового закона. Он не отменяет бесплатную медицину, как об этом судят его оппоненты. В конце концов, если окажется, что «подаренная» автономностью относительная свобода нам не по плечу, всё ведь можно отыграть обратно. Ивано-Матрёнинская детская клиническая больница как была, так и осталась государственным лечебным учреждением – банкротство нам не грозит. Но я уверен: подобный грустный финал написан жизнью не для нас. Во всяком случае, мы делаем всё, чтобы оставаться в открытом поле свободной конкуренции с ведущими детскими лечебными учреждениями России, в том числе и с частными клиниками, не уступая им ни в квалификации, ни в оснащении, ни в отношении к больным. К осени будущего года закончим строительство операционного блока и уже планируем пристроить к нему хирургический корпус, палаты в котором будут только двухместные, рассчитанные на  пребывание с больным ребёнком кого-то из родственников. Лучше, конечно, матерей, потому что давно доказано: близость мамы всегда благотворна  для малышей. 

 Вообще же необходима общая реконструкция больницы. Я вижу Ивано-Матрёнинскую мощно оснащённой, компактной и высокопрофессиональной.

– Где платные пациенты и лечащиеся «за так» лежат рядом? Палаты общие, но комфорт разный?

– Отношение к больным ребятам у нас одинаковое. Однако согласен: частную медицину нужно выводить за стены государственного лечебного учреждения.  Видятся разные пути решения этой проблемы. Например, создание юридической структуры, в некотором роде «параллельной» нашей больнице. Там смогут работать наши врачи, получая за свой труд вознаграждение; можно даже позволить этой структуре арендовать наши помещения – автономный статус Ивано-Матрёнинской даёт «добро» на такой ход. При этом, получая понятный каждому прямой доход, больница не будет напрямую ангажирована коммерцией.

Отдаю себе отчёт: всё, о чём сейчас говорим,  будет очень сложно ре-ализовать на практике. Но если мы хотим чего-то добиться, полумерами не обойтись. Рассчитывать бесконечно на поддержку государства бесперспективно. В конце концов, каждый что-то должен сделать сам для себя, для своего коллектива. В конечном же счёте получится – для страны…