Городового взяли под арест! 

– Да кто ж его знает, что он за человек? Сам-то, небось, теперь не расскажет. Знамо только, что вор. У Скалатова через окошко нынче ночью сундук потащил – да и уронил! Хозяин-то пробудился  и, стал быть, калитку уличную перекрыл – пришлось покойничку вместе с вещами уходить через сад. А там я своих лошадок окарауливаю… Он орёт мне: «Не подходи – убью!» Ну, я дожидаться не стал, первым, стал быть, и стрельнул…

Дежурный подумал чуток и отзвонил помощнику пристава. Получасом позже они вместе уже были на Ланинской, а томящийся вынужденным бездельем караульный выговаривал Ильгевичу: «Вот, протоколы писать некому, а я тут сиди с тобой, охраняй! Добро бы преступника, а то ведь своего брата городового»…

Между прочим, Адам Ильгевич был с ним совершенно согласен и для собственного ареста на трое суток не находил настоящих причин. Не соглашаться же, в самом деле, с формулировкой из приказа: «за небрежное исполнение служебных обязанностей». 

То, что от нового полицмейстера Бойчевского будут большие неприятности, городовой 3-й части Адам Ильгевич (значок 58) догадался почти сразу – по недоумённому выражению на лице нового начальника и, в особенности, по его приказам, публикуемым во всех местных газетах: 

 «Мною усмотрено, что вблизи казённых винных лавок собираются торговцы съестными продуктами, сбывающие таковые как закуску для распивающих тут же, на тротуаре, горьких пьяниц и хулиганов. В устранение этого безобразия предлагаю приставам частей обратить на это внимание и отнюдь не допускать к винным лавкам торговцев и не допускать открытого пьянства. Далее: крышки люков водопроводных колодцев почему-то приспособлены таким образом, что поверхность их в некоторых местах возвышается над дорожным полотном на пол-аршина. Такое неправильное устройство создаёт большое неудобство для едущих. Нередки случаи поломки экипажей и падения лошадей.  Предписываю приставам 1, 2 и 3 полицейских частей предложить водопроводному товариществу теперь же приступить к переустройству колодцев под уровень улицы. Предупредив товарищество, что в случае неисполнения этого требования в месячный срок переустройство будет выполнено силами управы за счёт товарищества». 

«Никаких отговорок не признаю!» 

В тот же день полицмейстер собрал подчинённых и велел записать под диктовку: «Каждый частный пристав должен помнить, что ему законом предоставлена инициатива распоряжений в смысле благоустройства города. Пословица говорит: «Куй железо, пока оно горячо» –  так и в данном случае нужно, пользуясь тёплым сезоном, торопиться привести тротуары в однообразный и приличный вид, а там, где таковых нет, немедля их соорудить. Всё это нужно сделать к 1 сентября, и должен предупредить, что никаких отговорок со стороны приставов я не признаю, так как таковые являются для меня пустым звуком. Рекомендую приставам при привлечении к уголовной ответственности домовладельцев, уклоняющихся от выполнения сих требований, не ограничиваться посылкой в суд шаблонных протоколов. А являться в суд лично, для поддержания обвинения по статье 26  Устава о наказаниях или посылать опытных чиновников. Только такими решительными, настойчивыми и неослабными мерами следует бороться с уклоняющимися домовладельцами. Избавляя их же самих от всяких неудовольствий, до членовредительства включительно».

Пристав 3-й части, в которой нёс службу Адам Ильгевич, не сразу  опомнился от такого внушения, а зря: Василий Андреевич Бойчевский вскоре прошёлся по 6-й Солдатской и специальным приказом потребовал «очистить таковую под метлу». 

– То есть это что ли ты, Адам, должен уподобиться дворнику?! – не скрыл своего возмущения пристав. И, кажется, зря: не сидел бы теперь Адам, № 58, под арестом! 

А ведь было же время разобраться с этой 6-й Солдатской, и даже печатное предупреждение выходило в «Восточной заре»: «Приказом по полиции от 8 июля сего, 1909 года за №189  вменялось в обязанность приставам всех частей приступить к исправлению тротуаров. Несмотря на то, что со времени приказа прошло более недели, никто из приставов в этом направлении ничего не предпринял. Вследствие сего публика продолжает рвать себе обувь и на каждом шагу подвергаться возможному членовредительству. Такое нерадение со стороны приставов заставляет меня усомниться в их пригодности к службе и принять меры к тому,  чтобы принять на службу лиц, выполняющих в точности мои распоряжения».  

Просил не доводить до суда

Дальновиднее всех оказался пристав 1-й части надворный советник Садовников: после первого же приказа «исправить немедленно» он заперся у себя в кабинете с помощником, а спустя полчаса они оба уже совершали набег на 1-ю Солдатскую: сам пристав взял в оборот правую сторону, а помощник его – левую. В результате этой прекрасно спланированной операции владельцы домов с №4  по №19 включительно получили лично в руки по протоколу о неисправном содержании тротуаров и устное (пока что) приглашение в суд. Ту же перспективу нарисовали и владельцам домов по 2-й и 3-й Солдатским. Особенно «пострадали» братья Свиньины, чьи строения выходят сразу на две улицы.

Далее полицейские отправились к владениям Шнейдермана и у самого входа несколько оробели. Но пристав всё-таки вежливо постучался и, через слово ссылаясь на газету с приказом полицмейстера, просил уважаемого господина «всё-таки не доводить до суда». Таким же образом он добился ремонта мостовой у городского театра и замены старого щита, прикрывавшего канаву у лютеранской кирхи.

Бойчевский воспринял это как нечто совершенно естественное и (опять же публично) поручил Садовникову «выяснить имущественное положение и доходность имений домовладельцев Дёгтевской улицы и в 10-дневный срок составить протоколы и привлечь к уголовной ответственности не вымостивших мостовую у своих владений. А также наблюсти за правильным сооружением колодцев у центральных бань. При неисполнении требований – остановить работы».

– Не то я сделаю это сам, – прибавил он  Садовникову лично. – Но Вам в этом случае придётся пожаловать под арест… 

«По вредной привычке своей к порядку»

В этом, собственно, и не сомневался никто после истории с Адамом Ильгевичем. Конечно, она наделала шума, и даже городовой 4-й части Кузьма Ефремов, бывший с Адамом в ссоре, пришёл навестить его. И Ефремову разрешили, потому как все знают, что «служака исправный и в полиции уже 25 лет». 

Главным качеством Кузьмы была бдительность, когда-то отмеченная начальством и с той поры уже ставшая неистребимой. Вчера, исполняя скромную роль дежурного 4-го части, Ефремов в очередной раз отличился. Дело же было так: осмотрев, как обычно, арестное помещение, он увидел, что все трое уголовников лежат на нарах спокойно и даже не разговаривают друг с другом. Но он и под нары слазать не поленился – и усмотрел-таки, что одна доска у стены в странном положении. Однако же виду не подал, а вышел из части и, обогнув её, сделал заход с Русиновского переулка, в который упиралось арестное помещение. Тут-то и обнаружил вполне готовый подкоп – судя по всему, побег был намечен на ближайшую ночь. 

– Пристав больно доволен и полицмейстеру доложил, – не удержавшись, похвалился Ефремов Ильгевичу. И добавил отечески: – А ты на Василия Андреевича не сердись. Не со зла это он, а, как бы это сказать,  по вредной привычке своей к порядку. То есть привычка она, конечно, не вредная, а в тех благородных местах, откуда наш полицмейстер, очень уважаема. Там и преступники, я так думаю, знают свою черту, да и тротуары под хорошие сапоги приспособлены. А нам-то уж где уж за европами-то поспеть? Тяжела задачка, да и ну её вовсе! Я за четверть века в полиции уж каких начальников не повидал и скажу: попервости они очень нам удивляются – ну а после как-то все привыкают. А Бойчевскому, вишь ты, хорошая вышла масть: губернатор-то у нас тоже из новеньких, и у него пока тоже полное изумление  промеж глаз. Но погодите-ка, братцы вы мои дорогие…

– Это ты погоди-ка, Кузьма: и тебя ведь клумбу заставят укарауливать!

– И укараулю! – Кузьма задумался. – Всё лучше, чем в родной деревеньке Зуй доживать. Племянница приезжала недавно, так рассказывала: на престольный праздник, как  водится, прогуляли три дня. В первый все молились усердно, а во второй выпили очень много – и пошли окошки друг другу хлестать! Одного парнишку пырнули ножом, в другого палили из ружья, а старосте все ворота дёгтем вымазали. Вот уж праздник так праздник… А в Иркутске народ, как я погляжу, всё более образовывается и сам за порядком норовит доглядеть. В прошлый выходной шёл я мимо Ушаковских купален, а там история: один господин нырнул в мужском отделении, а вынырнул в дамском. Непорядок, конечно; опять же, думаю, может, он случайно? К тому же и неизвестно, какого он чина, звания – в купальне-то сразу не разберёшь. Так вот, пока я всё это обдумывал, другой господин (оказалось, адъютант коменданта города) отловил нашего проказника да и препроводил ровнёхонько в полицейскую часть. Там и привлекли его по статье 38 Устава о наказаниях. 

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.