«Я вам сейчас расскажу всё»

45-летний житель города Владивостока отбывает в исправительной колонии №3 Иркутска наказание, назначенное Приморским краевым судом. Как следует из материалов уголовного дела, ветеран МВД, награждённый тремя медалями за 20-летнюю безупречную службу, спланировал преступление, прочитав в газете объявление о том, что продаётся автомобиль «Хонда». Он созвонился с владельцем машины под предлогом совершения сделки купли-продажи, а при встрече нанёс молодому человеку не менее девяти ударов в шею и спину заранее приготовленным колюще-режущим предметом. Кроме автомобиля, завладел также деньгами и сотовым телефоном жертвы. Тело продавца обезглавил, чтобы его не смогли опознать, а в машине, пока она находилась на стоянке, прибрался, пытаясь уничтожить улики. Однако, судя по приговору, не очень в этом преуспел. В автомобиле и на вещах Филатова были обнаружены пятна крови, которая, по заключению экспертов, с большой долей вероятности принадлежала жертве. Кроме того, телефон убитого был изъят у жены обвиняемого – такой подарок ей преподнёс супруг. 

Свою вину Филатов так и не признал. На суде он несколько раз менял показания: сначала заявил, что вообще не знал жертву преступления, потом, припёртый к стенке уликами, согласился, что покупал у парня машину. Но доказательств оказалось достаточно, чтобы признать Евгения Филатова, который в то время служил в должности эксперта-криминалиста Первомайского РУВД Владивостока, виновным в разбое в крупном размере (ч. 3 ст. 162), убийстве из корыстных побуждений, а равно сопряжённом с разбоем (п. «з» ч. 2 ст. 105),  и похищении паспорта или другого важного личного документа гражданина (ч. 2 ст. 325 УК РФ). Его приговорили к 19 годам лишения свободы в колонии строгого режима, позднее Верховный суд РФ смягчил наказание, снизив его на один год.

Евгений Филатов встретился с журналистами областных СМИ в помещении колонии, где проводятся выездные судебные заседания. Несмотря на присутствие тюремщиков, он не скрывал удовольствия от выпавшей ему возможности стать героем телевизионных передач и газетных публикаций. «Я вам сейчас расскажу всё», – заверил он журналистов. О перенесённых унижениях и пытках сиделец помнит мельчайшие подробности, хотя после описываемых им событий прошло почти девять лет. Причём домашний адрес, номера дома и квартиры по улице Кирова во Владивостоке, где он вполне счастливо, по его словам, жил с беременной женой до ареста, его память почему-то не сохранила. Зато зафиксировала не только фамилии, но также звания и категории всех сотрудников милиции, прокуратуры и суда, с которыми ему пришлось иметь дело в ходе раскрытия и расследования инкриминируемых ему преступлений. И даже номера кабинетов, ставших местом пыток. 

Со слов осуждённого, пытки происходили в Первореченском РОВД Владивостока в кабинете уголовного розыска под номером 10 и продолжались сутки. «В течение светового дня меня били, привязанного наручниками вот так, – Филатов показывает, в какой позе его приковали к стулу. – Я как кусок мяса сидел, а они били руками, ногами и другими подручными средствами. Ближе к ночи со спины на меня надевают холщовый мешок, потом на него – целлофановый мешок и начинают завязывать, то есть лишать человека кислорода. Я падаю со стула, меня начинают обливать водой и бить током. А ток в чём заключался? Это такой военный телефон внутренней связи. Вот так макдену покрутишь, и он выдаёт ток сильный». 

Продемонстрировав процесс подачи тока, осуждённый подходит, наконец, к драматической развязке своей истории: «И вот человек сознание теряет, и пена идёт изо рта. Вот такие пытки ко мне применены». Их итогом стали сотрясение головного мозга, синяки и шишки «в огромном количестве», как выразился осуждённый. Будучи сам экспертом-криминалистом в органах МВД, Евгений Филатов повёл себя в этой ситуации очень грамотно. Как только его отпустили на подписку о невыезде, тут же лёг в госпиталь краевого УВД. Там ветерана милиции продержали 21 день и по его письменному ходатайству отвезли на обследование к коллегам – судмедэкспертам. «Перечень синяков и шишек установлен судмедэкспертами и  направлен мною в Европейский суд по правам человека», – завершает свою историю герой дня. 

«Хорошо сидим»

Евгений Филатов встретился с журналистами в помещении для выездных судебных заседаний

Судя по словам Филатова, сотрудники уголовного розыска Дальневосточного региона не особенно утруждали себя исполнением процессуального законодательства. «Протокол задержания был составлен без моего участия, – рассказывает Евгений Михайлович о промахах своих бывших коллег. – Я читаю этот протокол, вижу, что дата не совпадает, и пишу: с протоколом не согласен». Кроме того, была нарушена статья 8 Европейской Конвенции о правах человека о недопустимости проникновения в жилище. В квартиру подозреваемого для проведения следственных действий сотрудники явились с одним понятым вместо двух и, как уверяет Филатов, похитили у него 3,5 тысячи долларов США (откуда у милиционера  сбережения, он журналистам не рассказал). Жалобы в краевую и генеральную прокуратуры, а также в Первореченский районный суд Владивостока на нарушения его прав были проигнорированы. «Беспредел в органах творится!» – сделал вывод борец за права человека. 

Однако пояснил, что к администрации колонии №3 и руководству Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Иркутской области его претензии отношения не имеют. «Хочу, воспользовавшись случаем, поблагодарить руководство иркутского ГУФСИН, – проникновенно сказал он, глядя в телекамеру. – Здесь проходят мероприятия по защите прав человека, осуждённым всячески помогают, направляют наши письма в Европейский суд». Отвечая на вопрос журналистов, трудно ли победить в Страсбургском суде, Евгений Филатов заявил, что  для него это не представляло никаких сложностей и адвокатов не потребовалось. Не только потому, что по образованию он юрист (окончил Московскую школу МВД), но, опять же, благодаря здешней службе исполнения наказаний: «У нас в каждом отряде висит наглядная агитация: адрес Европейского суда, порядок обращения – пожалуйста, всё написано. Руководство ГУФСИН без промедления  пересылает наши заявления в международную инстанцию и передаёт ответы на них». 

Переписка со Страсбургом длилась более шести лет. Победу Филатова его товарищи по несчастью восприняли по-разному. «Много было и поздравлений, и всяческих интриг, зависти, – рассказывает осуждённый. – Сегодня я позвонил в Омск, где живут мама и брат с женой, разбудил их в семь утра, обрадовал, что выиграл Европейский суд. Правда, сумму компенсации ещё не знаю». Сумму мы ему, конечно, назвали, и она его нисколько не шокировала. Прежде чем ответить на вопрос, на что он собирается потратить 18 тысяч евро, осторожный Филатов попросил выключить телекамеры. «Хочу посоветоваться с руководством, можно мне говорить об этом или нет», – пояснил он. И получив позволение говорить всё, что считает нужным, рассказал о своих нелёгких жизненных обстоятельствах: «Два года назад у меня парализовало маму, она сейчас прикована к постели. И эти деньги хочу потратить на лечение матери. Врачи говорят, что шанс её поднять есть, она уже разговаривает. И на дочку, конечно. Ей уже девятый год, не видел её с рождения, только фотографии. Успел перед арестом встретить жену с дочерью из роддома, а через неделю меня забрали. На последнем свидании в тюрьме жена сказала, что ждать не будет. Дочь даже не знает обо мне, ей не говорят. Пытался я из колонии навести с ними мост – не получается». О том, что обязан по решению суда компенсировать моральный вред в сумме 500 тысяч рублей брату убитого, который был признан потерпевшим по уголовному делу, Филатов не упомянул. Видимо, этот долг он возвращать не собирается.

Надежду воссоединиться с семьёй, как я поняла, осуждённый не теряет. Когда интервью закончилось, он потихоньку попросил меня послать газету жене: «Мне не поверит, что выиграл международный суд, пусть в газете прочитает». Кстати, в личном деле Филатова записано, что гражданская жена на суде высказывалась о нём негативно: по её словам, когда они жили вместе, из семьи пропадали деньги. Заодно я получила от Филатова задание отправить номер газеты с его интервью матери в Омск, чтобы порадовать больную старушку. А потом он попросил ещё и замолвить словечко перед начальником отряда – попросить положительно ответить на его ходатайство об отпуске по состоянию здоровья. «Хочу навестить маму», – пояснил осуждённый. 

Начальник отряда старший лейтенант внутренней службы Александр Антропов на интервью с Филатовым не присутствовал, мы встретили его во дворе колонии. Оказалось, что с этим осуждённым у начальника никаких проблем не возникает. «Спокойный, с дисциплиной всё в порядке, – сказал старший лейтенант. – Ни одного взыскания, зато много поощрений». Эта приязнь, как видно, взаимная. Евгений Михайлович на мой вопрос о том, каково ему тут, за колючей проволокой, сидеть, ответил вполне искренне: «Да здесь хорошо живётся. Условия содержания в колонии прекрасные. Европейский ремонт сделали и кормят отлично. Тот, кто привык к дисциплине, к порядку, здесь может хорошо отбывать наказание». Колония для бывших сотрудников правоохранительных органов действительно в последние годы сильно преобразилась. Построен православный храм (кстати, Филатов посещает службы, ходит на исповеди). Есть зимний сад с фонтаном и цветами для психологической разгрузки особо опасных преступников, отбывающих здесь длительные сроки лишения свободы. Все новшества в системе ГУФСИН обкатываются, как правило, именно в «тройке». Эта колония первой перешла на обслуживание в магазине по картам Сбербанка. К услугам осуждённых – электронная почта (с цензурой), интернет-приёмная, куда родственники могут обратиться с жалобой или за информацией, кабельное телевидение, современный клуб, бар. Многие здешние жители, наверное, вслед за Филатовым могли бы вполне искренне сказать: «Хорошо сидим». 

Кстати, борец за права человека ни одного дня в исправительном учреждении не работал. Объясняет это плохим здоровьем, хотя врачи разрешили ему нетяжёлый труд. «А мы и не принуждаем, – пояснил начальник отряда. – Рабочих мест всё равно не хватает, а желающих трудоустроиться много». На вопрос, чем же он занимает себя целыми днями, Филатов ответил: «Играю в духовом оркестре на саксофоне». За этим занятием ему, видимо, придётся коротать время до конца срока, который наступит в феврале 2021 года.

В очереди за справедливостью

За то, что авторитету и казне России в очередной раз нанесён ущерб при рассмотрении в Страсбурге иска Филатова, ответственность несут сотрудники правоохранительных органов Приморья, нарушившие, прежде всего, статью 3 Европейской Конвенции о защите прав человека: «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию». 

Но проиграны в Европейском суде и два дела наших земляков: «Понушков против Российской Федерации» и «Шаромов против Российской Федерации». Причём их жалобы на бесчеловечные условия содержания и пытки в пенитенциарных учреждениях – иркутском следственном изоляторе и вихоревской колонии – международная инстанция сочла необоснованными, зато подтвердила беззаконие, допущенное судебными органами региона. Так, 30-томное дело Андрея Понушкова,  обвинённого в убийствах, похищении людей, ограблении и незаконном хранении оружия, рассматривалось и ходило по судебным инстанциям отечества шесть лет. По мнению Страсбурга, при этом явно была нарушена статья 6 Конвенции: «Каждый при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на разбирательство судом в разумный срок». Сейчас Андрей Понушков отбывает назначенный ему Иркутским областным судом пожизненный срок в минусинской тюрьме. Российской Федерации пришлось выплатить ему в качестве компенсации нематериального ущерба 500 евро. 

Нарушение прав человека усмотрел Европейский суд и при рассмотрении жалобы 32-летнего иркутянина Вадима Шаромова, осуждённого за обычную кражу Свердловским районным судом. Выяснилось, что он не был извещён о дате пересмотра уголовного дела надзорной инстанцией, а значит, не мог защищать свои интересы в состязательном процессе, что нарушило сам принцип справедливости судебного разбирательства. Истец, правда, не стал требовать возмещения ему морального вреда. Возможно, потому что та самая надзорная инстанция, на несправедливость которой он пожаловался в Страсбург, как раз и смягчила ему наказание.

За пять последних лет с жалобами в Европейский суд о нарушении своих прав в местах лишения свободы, расположенных на территории Иркутской области, обратились 357 человек. Больше всего заявлений поступило от бывших сотрудников правоохранительных органов, отбывающих наказание в колонии №3 Иркутска (140 жалоб), следом за ними идут арестанты СИЗО-1 областного центра (56 исков). В остальных исправительных учреждениях региона «качают права» в международном суде по 2-3 осуждённых. 

Но далеко не все жалобы в Страсбурге приняты к производству. Некоторые заявители не уложились в шестимесячный срок после окончательного рассмотрения вопроса компетентным государственным органом. Другие не исчерпали все внутригосударственные средства защиты своих прав. А большинство истцов не учли, что международный суд не пересматривает сами приговоры, вынесенные национальными органами правосудия. 

С 2005 года Европейский суд принял к рассмотрению лишь 12 заявлений жителей Иркутской области. Пока постановления вынесены только по двум инициированным иркутянами делам. Решения по существу ожидают сегодня Павел Бородин, Пётр Шадрин, Фанис Шайхутдинов, Александр Павленко и  Евгений Ярцев, которые пожаловались в Страсбург на беззаконие в иркутском следственном изоляторе. На рассмотрении международного суда находятся также дела Игоря Сокуренко, Альберта Мухутдинова, Владимира Шумкова, Дмитрия Федяева и Сергея Постникова, выдвинувших российским властям претензии на условия содержания в исправительных колониях Усть-Кута, Иркутска, Вихоревки и СИЗО Братска. 

Кстати, Европейский суд по правам человека недавно обобщил данные по решениям, принятым за 51 год своего существования. По общему числу жалоб в Страсбург Россия заняла третье место в мире после Турции и Италии. Самое большое количество заявлений (21%) россиянами подано на несправедливые, с их точки зрения, приговоры судов. На втором месте оказались жалобы на нарушение статьи Конвенции о защите свободы собственности (17%). Следом идут обращения по поводу пыток (15%) и нарушений права на свободу и личную неприкосновенность (14%).