«Невозможно одним махом решить все проблемы»

– Вы первый начальник полиции региона. Какие службы у вас в подчинении? 

– Все, кроме следствия, кадров и тыла. Обязанности, которые возложены на начальника полиции – заместителя начальника Главного управления внутренних дел, раньше несли на своих плечах три его зама. Каждый из них отвечал за одно направление: экономическую безопасность, службу криминальной милиции либо подразделения милиции общественной безопасности.   

– За два месяца работы в должности вы успели составить мнение о коллективе, которым вас назначили руководить? 

– Стоит, наверное, для начала оценить условия, в которых работает полиция региона. Они довольно сложные и сильно отличаются от тех, в которых работают коллеги из западных регионов. Всё ведь зависит от благополучия региона. У иркутской полиции есть проблемы и с техническим оснащением, и с размещением. Кабинеты, автотранспортные средства, современные средства связи – эти вопросы, конечно, решаются в той или иной мере. Мы участвуем в программах, финансируемых правительством Иркутской области. Но пока не в том объёме, как нам хотелось бы. 

Что касается непосредственно работы полиции. Я поменял уже несколько регионов и разительных отличий не вижу. Здесь, как и везде, есть сотрудники, которые выкладываются на все 100 процентов, есть такие, кто требует дополнительного контроля. А есть и предатели, которые ставят нас в неприглядное положение и от которых мы постепенно избавляемся. Всякие есть, как и в любом другом многотысячном коллективе.

Если же говорить в целом, на мой взгляд, коллектив, которым я руковожу, вполне здоровый, боеспособный, в состоянии справляться с поставленными задачами. Министр внутренних дел, недавно посетивший Иркутскую область, отметил позитив в работе полиции. Но хвалить – это право выше-стоящего руководства, мы-то, конечно, больше внимания обращаем на те моменты, где мы недорабатываем.

– А где вы недорабатываете?

– Я считаю, в первую очередь слабое место полиции – отношение к гражданам. Условия, в которых работают участковые, постовые, сотрудники Госавтоинспекции – то есть наружные службы, непосредственно контактирующие с населением, – и без того непростые. А после сокращения нам этих сотрудников стало заметно не хватать. Пока мы, видимо, не сумели перестроиться. Предполагалось ведь, что после сокращения останутся лучшие из лучших и за большую зарплату они будут работать активнее и справляться с нагрузкой. Но пока именно к этим службам много нареканий граждан: неоперативно реагируют на их беды, не хватает человечности. Понятно, часто приходится работать в условиях текучки, но это не оправдание. Именно сотрудники наружных служб активно формируют представление граждан о полиции, и нам надо повышать качество их работы. 

– Последний случай в Кировском райотделе, когда одни сотрудники избивали потерпевшего, другие равнодушно на это взирали, по-моему, наглядно показывает, насколько качественно проводится реформирование. Ведь это произошло сразу после переаттестации.     

– Правильно вы говорите. Но здесь ключевая фраза «проводится реформирование». Прошла внеочередная аттестация, мы переназначили руководителей. Реформирование органов внутренних дел продолжается, закончился лишь первый этап. Невозможно путём проведения одного мероприятия, одним махом решить все проблемы. Ведь отчего возникают подобные чрезвычайные происшествия? Мы сегодня не имеем самого главного – конкурса на замещение вакантных должностей. К нам не стоит очередь молодёжи и людей более зрелых, подходящих под критерии нашей службы. Мы пока не можем, как того уже требует МВД, не просто набирать, а именно выбирать сотрудников. С чего должен начинаться новый имидж полиции, который создаёт руководство страны? Понятно, с социальных гарантий, с экономической составляющей, с зарплаты. Всё это включает пакет реформ, и с 1 января обещанное начнёт претворяться в жизнь. Я думаю, тогда и пойдёт этот процесс: станет престижно служить в органах внутренних дел. 

Я уже больше 20 лет служу и могу вас заверить: МВД всегда реформируется. Но никогда ещё не было такого общественного контроля за этим процессом, такого публичного обсуждения проблем. Участие общественных институтов в нашей работе только приветствуется. Наша общая задача, в том числе и прессы, – поднимать имидж полиции в целом, давая принципиальную оценку негативным ситуациям. Я не вижу тут противоречия.

– Министр на встрече с руководителями подразделений в Иркутске говорил, что вы сами должны давать информацию о не совместимых со званием сотрудника полиции происшествиях, а не спасать честь мундира. 

– Да, на совещании он в очередной раз сказал, что это в наших интересах – не замалчивать негатив и не покрывать тех, кто ведёт себя недостойно. Да и невозможно сегодня ничего скрыть. Тот руководитель, который пытается что-то утаивать, просто подписывает себе приговор.

– У вас до сих пор «палочная» оценка деятельности или уже другая?

– Критерии оценки меняются. Хотя нельзя сказать, что система уже сформировалась окончательно. Сейчас во главу угла ставится оценка деятельности полиции населением. Доводить результаты работы до гражданского общества, оперируя нашими ведомственными показателями, всегда было утомительно. Проценты, удельный вес, доли и тому подобное – сложно это понять человеку, которого, например, ограбили. Это наши внутренние критерии, для формирования отношений с общественностью они не годятся. 

«Иркутск захлестнула бытовая преступность»

– А какой вы находите криминогенную ситуацию в регионе?

– Вот тут негатив бросается в глаза. На оперативной обстановке сильно сказывается чрезмерное, неконтролируемое потребление алкоголя. Местные жители под его воздействием сами не ведают порой, что творят. Потом начинают каяться, но, к сожалению, преступление уже совершено – это процесс необратимый. 

– Разве в других регионах меньше пьют?

– Мне сложно судить, где больше пьют, где меньше. Но последствия от употребления алкоголя бывают разные. Иркутск захлестнула бытовая преступность. Необъяснимые вещи здесь происходят: сын может зарезать отца, жена – мужа. И конца этому не видно. 

Что ещё бросается в глаза? Огромное поле деятельности и для правоохранительных структур – в плане раскрытия преступлений по горячим следам или в ходе оперативно-розыскных мероприятий, и для властей – в плане предупреждения преступлений. К профилактике нельзя относиться формально, нельзя эти вопросы недооценивать. 

Власти и сами это понимают. Например, для иркутян большая проблема – кражи и угоны автотранспорта. И сейчас, несмотря на очень плотную застройку в городе, планируется введение платных охраняемых стоянок. Будет наводиться порядок при парковках автомобилей посредством эвакуаторов. Никуда не годится, когда автотранспорт угоняют прямо от крупных торговых центров, которые просто обязаны иметь не только внутреннее, но и наружное видеонаблюдение. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что эти меры вроде бы принимаются, но зачастую они носят формальный характер. Установлены видеокамеры, но они не записывают или не весь периметр отрабатывается. Наша задача – взаимодействовать в решении этих вопросов с властями: работать с руководителями торговых центров, гаражных кооперативов, используемых зачастую для отстоя ворованных машин. И не только с ними. Для любой управляющей компании установка видеонаблюдения не такой уж затратный вопрос. На этом не сэкономишь. В западных регионах такие вопросы решаются очень активно. К тому же подобные меры касаются и проблемы антитеррористической защищённости граждан. Так что мы собираемся перед властью такие вопросы ставить и совместно их решать.

Предстоит активнее работать в плане профилактики и с населением. Невооружённым взглядом видно, что люди, живущие в регионе, порой провоцируют на преступления: ходят пьяные по ночам, не пользуются услугами вневедомственной охраны или частных структур. В первую очередь человек сам должен позаботиться о своей безопасности. Помните, как раньше в ЖЭКах писали: «Чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят». Кстати, видно, что местным жителям уже надоели беспредел, уличная преступность. Ведь у нас очень много случаев, когда они сами задерживают нарушителей. Не проходят мимо – вмешиваются, доставляют в отдел полиции. Самосознание растёт у граждан, и наш регион – не исключение. К сожалению, вопрос о создании народных дружин решается медленно. Это сложно с законодательной точки зрения – проблема в правовом статусе дружинников, обеспечении их гарантиями в случае причинения вреда здоровью при исполнении своих обязанностей. Этот вопрос решается на самом высоком государственном уровне. А нам уже сегодня очень нужна помощь общественности – у нас не хватает наружных служб, которые могли бы оперативно, эффективно реагировать на проявления преступности в общественных местах, на улицах.

– Не хватает, а вы сократили на четверть.

– Надо понимать, что мы не имели возможности определять целесообразность сокращения того или иного подразделения. Это делалось единым порядком по всей стране. Если бы мы стали решать, какая служба важней («давайте этих поменьше сократим, а этих побольше»), нас бы это завело в тупик. Любая реформа подразумевает позитивные изменения: организм оздоровили, встряхнули. Но есть и издержки. Главное, что этот процесс продолжается. Идёт постоянный обмен мнениями с головными подразделениями МВД, вносятся предложения по оптимизации деятельности. В дальнейшем эти проблемы будут каким-то образом решаться.

– И начальник главка генерал Обухов, и вы – специалисты по вопросам экономической безопасности. Наверное, нам следует ждать прорыва в этой сфере. Пока экономических преступлений, по мнению прокуратуры, выявляется мало.

– Такая проблема, действительно, существует. Я знаю о ней не понаслышке. Мы длительное время находились на особом контроле в МВД. 

– Вы имеете в виду иркутскую полицию, когда говорите «мы»?

– Я себе позволяю так говорить, несмотря на короткий срок пребывания в должности, потому что разделяю ответственность руководства за результаты деятельности иркутской полиции. Хотя, конечно, такая ситуация складывалась годами. Главное, что сейчас приняты действенные, на мой взгляд, управленческие решения. Назначены новые руководители именно в подразделениях, работающих по экономическим направлениям. Мы создали оперативно-розыскную часть по раскрытию налоговых преступлений, вернее – воссоздали, потому что раньше такая структура существовала.  Подразделение по противодействию преступности в лесном хозяйстве стало оперативным, и это важно.  Когда оно находилось в составе милиции общественной безопасности, у него не было основного рычага – оперативного. Это направление я взял под личный контроль, работаю напрямую с руководителями подразделений по обеспечению экономической безопасности. Есть уверенность, что будем выявлять больше преступлений. Но главное – не в их количестве, а в реальном воздействии на экономическую безопасность региона. Уровень субъектов, попадающих в наше поле зрения, должен быть соответствующим, как и приоритетные направления. Руководство МВД, президент, правительство России ставят перед нами задачу обеспечить целевое использование бюджетных средств (это касается и национальных проектов), бороться с коррупцией. Подход к решению этих задач меняется. Думаю, в обозримом будущем будут результаты и общество это почувствует. 

– Как оцениваете борьбу с коррупцией?

– Надо разделять бытовую коррупцию и собственно коррупцию – с греческого это слово переводится как «коррозия». В погоне за результатами мы порой делаем упор на бытовую коррупцию – привлекаем к ответственности учителей, врачей. Это тоже очень важное направление, и президент отмечал, что бытовая коррупция нас захлестнула. Но мы не должны забывать, что более серьёзный отпор мы должны дать наиболее опасным коррупционным преступлениям. Я предлагаю пока не делать скоропалительных выводов. Давайте мы с вами встретимся через какое-то время и вы сами дадите оценку. Скажете мне: «Вот вы обещали, а ничего с тех пор не изменилось». Или, наоборот, изменилось многое. Для меня будет важно ваше мнение. 

– Борьбу с организованной преступностью руководители правоохранительных органов региона считают очень успешной. Вы с такой оценкой согласны? 

– Мне пока сложно в полном объёме давать оценку этим процессам. Я знаю, что братскому преступному сообществу нанесён очень серьёзный урон за последние годы. И в этой работе участвовали сотрудники органов внутренних дел не только Иркутской области, но и Сибирского федерального округа и министерства. И на сегодня эта тема не закрыта, она по-прежнему на контроле. Но я слишком мало здесь служу, чтобы делать выводы. 

Надо учитывать ещё уровень организованной преступности. Если трое граждан решили заняться противоправной деятельностью, купили сканер, чтобы отключать автосигнализации, приготовили чулки – надевать на голову, они тоже подпадают под понятие организованной преступности. Но наш опыт, наши методы работы с таким уровнем организации криминалитета позволяют бороться довольно эффективно.

– Когда планируете проехать по области?

– За те два месяца, что я в должности, я побывал на совещаниях в Москве, в СФО. С первого дня пришлось активно включаться в общественно-политическую жизнь региона. За это время состоялся Байкальский экономический форум, встречали шесть охраняемых государством  лиц – патриарха, министра и других. Может быть, нехорошо ссылаться на не-хватку времени, но пока выбраться на территории не удалось. Поездки эти планируются, и начну я с самых отдалённых районов. 

«Я уверен, что занимаю своё место» 

– В Иркутске вы раньше не бывали?

– Один раз проездом. Мы ехали к очередному месту службы отца – из Москвы в Благовещенск – на поезде. И я тогда впервые увидел Байкал. Это было незабываемое впечатление: целый день мы ехали по берегу озера. В первую же субботу по приезде в город после назначения на должность, пока меня ещё не представили личному составу, я побывал в Листвянке, посмотрел Байкал поближе. С Иркутском не успел ещё познакомиться близко. Но в целом город мне понравился. Здесь на каждом шагу история. При этом видно, что в последнее время происходит много изменений в лучшую сторону: новостройки, торговые центры, повышение уровня жизни. Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы город был чище и комфортнее для жизни. 

– Вы уже перевезли семью?

– Да, жена приехала. Дочка у нас взрослая, живёт и работает в Екатеринбурге. В ближайшее время ждём её в гости. 

– А супруга нашла здесь работу?

– Нет, моя жена – домохозяйка.

– Вас обеспечили жильём?

– Да. Главное управление по Иркутской области предоставило мне служебную квартиру. Таково условие проведения ротации руководящих кадров в МВД. Бытовые вопросы решены, условия для работы созданы. Можно посвятить себя целиком работе, что я и стараюсь делать.

– Чем вы занимаетесь в свободное время?

– Как только у меня появится свободное время, я обязательно подумаю, чем его занять. Начну с того, что осмотрю достопримечательности Иркутска, съезжу на природу. 

– Вы к нам надолго? Ваше назначение связано с необходимостью получить очередное звание?

– Звание и прохождение службы никак не связаны. На должностях, подлежащих ротации, предполагается служить 5 лет. Так что через пятилетку узнаем, останусь ли я здесь. Будет принято решение о целесообразности направить меня в другой регион или продлить срок службы здесь. Поскольку у меня отец военнослужащий, я с такой системой знаком с детства. Для меня психологически не было сложно перестраиваться. Но для МВД этот порядок новый. Решение по занимаемой мной должности – начальника полиции – принимает президент страны, это его номенклатура.

– Как чувствуете себя в новой команде?

– У меня сложились очень конструктивные отношения и с начальником главка, и с подчинёнными. Насколько время позволило, общался с коллегами из других правоохранительных органов. Там ведь тоже идёт реформирование. Взаимоотношения между правоохранительными органами региона складывались годами. 

– И добрыми их не назовёшь.

– Моя задача – как минимум не сделать их хуже, а по возможности – укрепить. Оперативная обстановка зависит от того, насколько мы собраны в единый кулак. На сегодняшний день у руководства полиции есть понимание со Следственным комитетом, прокуратурой, ФСБ и другими структурами.

– Как вообще получилось, что с дипломом политехнического института вы оказались в милиции?

– В то время в вузах было распределение, и мне предложили работать в ОБХСС – отделе по борьбе с хищениями социалистической собственности. Я согласился. Хотя и не мечтал попасть именно в органы внутренних дел, но в любом случае собирался идти на государственную службу.

– Можете вспомнить самое громкое преступление, раскрытое вами?

– Для любого опера та конкретная разработка, которой он занимается, кажется, наверное, самой важной. Потом, по прошествии времени, появляются более важные дела. Не хочу я сейчас сидеть и вспоминать, что я такого великого сделал в своей жизни. Да обыкновенная, рядовая, рутинная работа. Для меня она была значимой, а в масштабах страны, наверное, не очень. В жизни, конечно, всегда есть место подвигам, но желательно, чтобы мы каждый день работали кропотливо и честно, тогда будет и результат. А любой опер, который служил в лихие девяностые, может столько о своей работе рассказать, что пары разворотов вашей газеты не хватит. 

– Считаете, что 20 лет назад сделали правильный выбор?

– Однозначно. Кто-то хочет заниматься своим бизнесом, лечить пациентов, учить детей. А моё призвание – работать на государство. Я уверен, что занимаю своё место.  Извините, если это пафосно звучит. А потом, ведь возможность уйти всегда есть. Никто нас здесь силой не держит, так что если у меня больше 20 лет службы в органах за плечами, это само за себя говорит.

Раз газета выйдет в День сотрудника органов внутренних дел, хочу поздравить с профессиональным праздником своих коллег, которые впервые встречают его в новом качестве – как сотрудники полиции, и обратиться к их близким: здоровья вам, семейного благополучия. И ещё: запаситесь терпением.